Страница 100 из 119
- Сэр, четвёртый уточняет снова: это не корветы, он ошибся. Это... это челноки, сэр. Транспортные. И бронированные. Говорит, что первый раз видит такое... Есть изображение. Передаю.
Адмирал молча разглядывал на внутреннем экране отдельное и уже ментально обработанное голографическое изображение нового корабля врагов. То, что он имел нестандартные формы, не было удивительным – здесь каждую неделю проводили какие-нибудь улучшения на верфях. Выше ограничения по скорости, в те же 500 километров, только в час, прыгнуть не удавалось, так что биосы всяко изворачивались, чтобы тиснуть в эти рамки как можно более тяжёлые корабли. Самый быстрым линкором живых являлся флагман «Эксельсиор», который на всех котлах развивал потрясающую скорость в 412 километров. И это здесь считалось очень приличным приростом к традиционным трём сотням, характерным для этого типа кораблей.
Именно этим лимитом на мощность движков и объяснялся весь «геймплэй» на Коре: самому быстрому кораблю флота требовалось более двух суток, чтобы обогнуть планету по экватору. Вплотную прижавшись к поверхности. Исключением здесь являлись скорости истребителей и сверхмалых кораблей, которые были слишком велики для тяжелых истребителей, и слишком малы для многочисленных фрегатов и корветов. Но преимущественно, здесь рулили тяжеловесы.
Поэтому бои на орбите были степенны и величавы, а наличие верфей на поверхности – фактором ценным и необходимым.
Кораблик машин был похож на наконечник стрелы. Или копья: весь из себя такой пирамидальный, он мог похвастаться открытой гондолой одного-единственного двигателя. Одного, но очень мощного. Сам ромб корпуса был выполнен из явно усиленных пластин, с уплотнителем и силовым полем. У Арбона заскреблись сомнения насчёт того, что данный кораблик можно было б снести с одного выстрела... По крайней мере, в лоб такого точно не получится, а под иную атаку этот «наконечник» был точно не заточен. Об этом говорил его, ничем не прикрытый с трёх сторон, двигатель – настолько тот был огромным, что не помещался под спасительную броню.
А ещё он, судя по тому же двигателю, развивал самую максимальную скорость, какую здесь только можно было развить. И это значило, что тяжёлые и средние истребители его не догонят. Только лёгкие.
Несмотря на скудные исходные данные, Адмирал был доволен своим анализом. Итак, перед ними обыкновенный катер для абордажа. Древняя, редкая, но эффективная тактика в плане нанесения внутренних повреждений и затрат на сам катер. Конечно, форма и логика строения данного судна вызывает некоторые вопросы, но основное назначение его понятно: разогнаться как можно сильнее, пробить защитные поля линкоров и крейсеров и проломить внешнюю обшивку корабля. А дальше – дело техники: раскрытие носа пирамиды и проникновение десанта на палубы. Судя по размерам, данный летающий бункер способен вместить в себя роту легионеров и ещё на тяжёлое вооружение останется.
Арбон сделал пометку в общем боевом журнале и расслабленно откинулся на кресле. Его бортовые тактики, на основе этой пометки, скоро выработают меры противодействия этим абордажникам, раз двадцать прогонят их через Куб Учений, и уже к вечеру эти самые абордажники не будут представлять никакой проблемы. Ресурсы робота были потрачены зря. Адмирал улыбнулся этой мысли. Разгадать замыслы противника – это, считай, наполовину победить. Сюрпризов не будет.
***
- Не понимаю! Что они делают??! На что он нацелен?
- На Монфор! Он нацелен на Монфор! Его цель – не наши корабли! Его главная цель – верфь!
Адмирал Арбон больше не улыбался. Адмиралу больше не хотелось улыбаться. Чёртова кофемолка всё-таки смогла его подловить! Два часа назад вражеский флот переместился со ста километров на отметку «150». Человек повторил его манёвр. А, спустя ещё час, тот же человек увидел, как робот двинулся в его сторону. Арбон, следуя заранее разработанному плану, начал смещаться в сторону союзной флотилии, попутно меняя ордер на походный. Двадцать семь минут всё шло по плану, и оставалось ещё больше часа до решающей битвы в небе этого сектора, когда в рядах противника произошли изменения.
Абордажники неожиданно рано увеличили скорость, и, в сопровождении тридцати лёгких истребителей, вдруг пошли на сближение. Нетрудно было посчитать, что к тому моменту, когда, по истечении часа, оба Адмирала только начнут перестраиваться в оборонительный строй, в него вонзятся эти самые «наконечники». Эскортирующие их истребители дадут множество ложных целей для ракет, возможно, будет включен мощный джаммер или ещё какие уловки, но, в любом случае, ситуация сложится неприятная.
Полагалось, что робот использует эти кораблики в середине или даже в конце битвы, когда потенциал людского флота будет почти исчерпан. Это считалось наиболее благоприятным моментом для осуществления абордажа.
Но теперь, когда Адмирал воочию наблюдал на мониторе наиболее вероятные варианты развития событий, те события нравились ему всё меньше и меньше. И, хотя он отчётливо понимал, что именно этого ждёт от него робот, Арбон отдал приказ «Сметливому», «Блэки» и «Сью Петит Сью» отсоединиться от основного строя и выйти на перехват.
Видя, как от линий кораблей отваливаются три удлинённых веретена проверенных в бою крейсеров, военачальник мысленно попрощался с ними. Без прикрытия истребителей и линкоров перехватить полторы сотни «москитов» им, разумеется, не удастся. Но вот побыть приманкой и оттянуть на себя часть тех абордажников, которые не были уничтожены их огнём, им придётся. Старым, но славным крейсерам была уготована лишь роль приманки. Пройти мимо неё машины не смогут, так как оставлять такие цели у себя в тылу очень недальновидно. Поэтому роботам придется атаковать заслон, теряя потенциал, инициативу и скорость.