Страница 3 из 6
– Тебе уже удалось отмежевать имя Игоря от этой организации?
– К сожалению, нет. Они, как говорится, хотят взять не мытьем, так катаньем. Что бы «Память» ни делала, какие бы акции ни проводила, имя Талькова постоянно используется. И одной из причин своего внезапного визита в «Московский комсомолец» они старались назвать Игоря, и в каком-то из недавних интервью Васильев (лидер «Памяти») уверял: «Что бы ни говорила Татьяна, мы с Игорем были друзьями». Но назвать их друзьями я никак не могу. Если бы тот же Васильев действительно был другом, то, по крайней мере, он не поступил бы по отношению к ходу следствия так, как он это сделал.
– Кстати, на какой стадии следствие сегодня?
– Оно приостановлено. Кому-то хотелось завести следствие в тупик, что и было сделано.
– Ты согласна с выводом о невиновности Малахова?
– Безусловно нет. Но в те дни, когда его быстро обвинили и быстро оправдали, я была в совершенно подавленном состоянии. Еще не отошла от случившейся трагедии и не воспринимала никаких сообщений. Потом, естественно, поняла, что происходит. Особенно, когда послушала в июле санкт-петербургскую конференцию по делу Талькова.
Изощренность, с которой следователь Зубарев защищал представителя теневых структур Малахова, была потрясающей. У меня есть документы этой конференции, и я найду возможность их опубликовать. Всему свое время. К тому же я располагаю и дополнительной информацией, которую собрали мои друзья, пытающиеся ныне самостоятельно разобраться в этом деле.
– Частное расследование?
– Можно назвать так, но эти люди – не профессиональные юристы, они помогают чисто по-человечески, в меру своих сил.
– Сегодня можно обратиться и в коммерческие сыскные агентства?
– Не хочу. Во-первых, для этого требуются большие деньги, во-вторых, боюсь, что и они поведут следствие так же, как и официальные органы. Если бы кто-то из частных агентов действительно хотел установить истину в этом убийстве, меня бы нашли.
– Вслед за Малаховым у следствия появилась другая фигура – Шляфман. На твой взгляд, его просто подставили или он действительно в чем-то виноват? Ты, кстати, видела его выступление в одной из телепередач, которое было записано в Израиле?
– Кассету, показанную по ТВ, я предоставила авторам программы сама. К сожалению, молодые журналисты не пошли дальше небольших комментариев к ней, хотя я надеялась, что они постараются как-то углубиться в это дело. Впрочем, благодарна им уже за то, что запись была показана.
Определенной вины с Шляфмана не снимаю, но приписать ему все грехи, конечно, поторопились. Некоторым политическим организациям, взявшимся распутывать это дело, было выгодно разыграть именно такую картину, свалить все на еврейский вопрос. Причем общаясь со мной, они выдвигали совсем иные версии по сравнению с теми, что появлялись с их же слов в прессе.
Шляфман, кстати, еще два месяца после гибели Игоря находился в Москве и ни от кого не скрывался. Мы общались, он говорил, что собирается уезжать в Израиль. Я ходила к следователю, предупреждала: «Делайте что-нибудь, Шляфман скоро исчезнет, а он же проходит главным свидетелем». Однако ему спокойно дали уехать, а вскоре после этого его обвинили.
– Ты занимаешь бескомпромиссную позицию и по отношению к официальным инстанциям, и по отношению к теневым элементам, связанным с этим делом. Тебе не пытались угрожать, не «советовали» прекратить докапываться до истины?
– Нет, никаких угрожающих звонков или других действий в отношении меня не было.
– Знаю, что многие наши известные музыканты проводили концерты в поддержку семьи Талькова, некоторые поклонники тоже собирали какие-то средства с аналогичной целью. Тебе помогают эти деньги?
– Все деньги идут на памятник Игорю, который я должна поставить. Это желание как мое, так и тех, кто помнит Игоря, кому он дорог. Стоимость памятника более 600 тысяч рублей. И я благодарна всем, кто помогает мне собрать необходимую сумму. Помню свою растерянность, когда нужно было сделать первый взнос. Откуда мне взять такие деньги? Тогда поддержали друзья, дали объявления в прессе. А сейчас вот разные люди поддерживают, и я не могу обмануть их ожидания.
– Как ты думаешь, творчество твоего мужа выдержит проверку временем?
– Думаю, да. Следующие поколения оценят его еще в большей мере. Надеюсь опубликовать многое написанное Игорем и еще не изданное. Есть и черновые записи песен, которые требуют технической доработки.
Спустя полгода, весной 1993-го, я вновь увиделся с Татьяной у нее дома. Она только вернулась с открытия московского музея Игоря Талькова по адресу: проспект Мира, 14.
– Выходит, твое скептическое отношение к музею и его создателям прошло?
– Да, оно изменилось. У тех, кто хотел поссорить меня на этой почве с родственниками Игоря, создававшими музей, ничего не вышло. Мое прежнее негативное отношение к проекту объяснялось тем, что еще ничего внутри не улеглось после трагедии, тяжело было думать о будущем. Потом увидела, что многим людям такой музей действительно нужен, и стала даже помогать его организаторам – дала кое-какие экспонаты, фотоархив…
Директором музея стал брат Игоря, ему помогают еще несколько человек. Эти люди ничего не получают, все деньги, которые удается добыть, уходят на оплату арендуемой у краеведческого музея комнаты, где размещается посвященная Игорю экспозиция. Даже 50 процентов выручки от продажи билетов получает краеведческий музей, хотя у самого вход бесплатный. Объясняю это, поскольку уже слышала обвинения в том, что организаторы музея пытаются нажиться на популярном имени. Ерунда! Им не хватает порой средств, чтобы сделать необходимые вещи, например, стеклянный кофр, куда можно убрать китель, в котором выступал Игорь, брюки, в которых его убили, и так далее, фанаты же хотят все потрогать, пощупать, так скоро ничего не останется.
– Как обстоит дело с памятником? Помнится, ты целый год на него копила, присылали пожертвования…
– По-прежнему коплю. Хочется, чтобы это был достойный памятник. Председателем Фонда славянской письменности скульптором Клыковым уже подготовлен проект, который всем понравился. Но для его реализации требуются уже не сотни тысяч, как раньше, а миллионы рублей.
– Поклонники Игоря все еще дежурят у его могилы?
– Да. Но это не помешало кому-то в ночь на день рождения Ленина еще раз ее осквернить – потоптать цветы, хвойные ветки. Есть что-то мистическое в том, что такое случилось именно в ту ночь. Думаю, Игорь очень «насолил» некоторым своим творчеством.
– Следствие по его убийству как-то продвигается или замято окончательно?
– Судя по тому, что никаких изменений в стране не происходит и посты в прокуратуре занимают те же, кто и год назад, надеяться на что-то трудно. Я посылала запрос даже в Верховный Совет, но оттуда также никакого ответа. Сегодня уже поползли слухи, что дело скоро вообще закроют.
– Один работник российской прокуратуры рассказывал мне, что «дело Талькова» вообще-то такое, что пострадавшей стороне не стоит особо шуметь. Дескать, сами охранники Игоря завязали ту драку, сами открыли стрельбу из газового пистолета… Как ты относишься к такому мнению?
– Абсолютно с ним не согласна. Это еще одна попытка облить Игоря грязью. Пресса же изначально шумела, что Игорь был якобы пьян, что он вообще дебошир. Не хочу подобное комментировать. Для меня очевидно, что лица, виновные в случившемся, активно уводят следствие в сторону, и кто-то из официальных кругов им в этом способствует. Хотят все свалить на Шляфмана, которому органы внутренних дел, несмотря на мои предупреждения, дали спокойно уехать в Израиль. Я с него вины не снимаю, но не в убийстве, а в том, что он не сделал многого, что могло бы эту трагедию предотвратить. Вообще, если бы дело прочитал непредвзятый адвокат, он легко бы заметил, насколько в нем все подтасовано.