Страница 9 из 34
Но я могу терпеть боль.
После нежных прикосновений, которые сбивают меня с толку, я буду рада боли. Я должна помнить, что ненавижу Люциуса Франжелико.
Не могу подавить дрожь, когда он вновь подходит. Он берет мои запястья, закрепляет их над головой в наручниках на кресте и опускается на колени, чтобы небрежно связать ноги. Он касается своими темными волосами моего бедра, и мое сердце чуть не выскакивает из груди.
— Дыши, Селена, — шепчет он. — Не забывай дышать.
Я повинуюсь, делая большие глотки воздуха. Это будет больно, но я готова. Ксавье убедился, что я могу выдерживать дискомфорт и боль, любую боль. Я лежала без сна долгими ночами, мое тело болело, и думала о том, какие пытки Люциус мог бы избрать для меня. Я могу вынести все, что угодно, когда сосредотачиваюсь на смерти Люциуса. Закрываю глаза и представляю себе смертельный удар.
— Удобно? — Он выводит меня из сосредоточения. Он заставляет меня пошевелить пальцами рук и ног, проверяя, не слишком ли туго стянуты наручники. Мне хочется впиться в него взглядом. В какую игру он играет? Если вы связываете женщину, чтобы причинить ей боль, какое значение имеет, хорошее ли у нее кровообращение? Чтоб держать ее в живых подольше, я думаю. Не ожидала, что вампира может это волновать.
— Несколько правил. — Он уходит из поля моего зрения. — Я отвечаю за поисходящее, но ты можешь остановить всё в любое время. Просто скажи: «Остановитесь». Если у тебя во рту кляп или ты не можешь говорить, щелчок пальцами будет означать то же самое. Кивни, если поняла.
Я качаю головой, но все равно ничего не понимаю. Он не остановится, если не захочет. Получается так?
Луциус встает передо мной. — Это флоггер. — Он показывает мне выбранный инструмент. Черные пряди свисают с гладкой ручки из красного дерева. Он водит флоггером вверх и вниз по моему телу, и я трепещу.
— Не надо бояться. Я могу сделать им приятно. — Он щелкает запястьем и бьет меня по груди. Пряди падают легким дождем.
— Больно?
Я резко отворачиваюсь влево.
— Ответь. Можешь говорить вслух. Больно? — Он повторяет движение.
— Нет.
Он приподнимает бровь.
— То есть, нет, сэр.
— Хорошо. А если вот так?
Он размахивает рукой, хлеща меня крест-накрест. Пряди ударились о мою кожу с более сильным звуком. Я чувствую удары, но опять же, они далеки от болезненных.
— Нет, — вздыхаю я.
— Вот видишь, питомец. Просто наслаждайся. Воспринимай это как массаж. Прочувствуй.
Я выдыхаю, и мои плечи опускаются.
— Вот так. Расслабься. — Голос Луциуса становится глубже. Он на сто процентов сосредоточен на мне, его движения медленные и контролируемые. Флоггер — это продолжение его большого тела. Он хлещет меня по груди, пока она не становится розовой. Флоггер танцует вниз по моему телу, хлопая по бедрам, приближаясь к моей киске, не заходя за границы. Я качаюсь на весу слева направо в тонком отклике на каждый мягкий удар. Тепло танцует по моему телу, убаюкивая меня в согласии.
— Давай сделаем немного интереснее, — говорит Люциус. Он исчезает и возвращается с маленьким деревянным сундучком. Я вытягиваю шею, но не могу заглянуть за открытую крышку, пока он не достает то, что ему нужно, убирает сундук и показывает мне два крошечных резиновых и металлических зажима.
— Э-э, — я качаю головой, и он делает вид, что ждет. Я не говорю «стоп», но смотрю на него, пока он прикрепляет зажимы к моим соскам. Легкий щипок, а мое лоно отзывчиво пульсирует. Мои груди набухают, как будто радуясь такому вниманию.
— А теперь. — Люциус встряхивает флоггер и хлещет вверх и вниз по моим ногам, согревая их, окрашивая в розовый цвет. Несколько резких щелчков оставляют красные линии на моих бедрах, но я не чувствую ожидаемой боли. Соски пульсируют, я жадно приветствую грубый поцелуй флоггера.
— Тебе нравится?
Я тяжело дышу, возбуждение нарастает. Люциус наклоняется надо мной, накрывая своим мощным телом, и моя кожа вздрагивает при мысли о том, что он прикасается ко мне. Я поднимаю лицо, чтобы принять поцелуй, но он толкает флоггер между моих ног и трет им там.
— А как насчет такого? Тебе нравится? — Прежде чем успеваю ответить отрицательно, он поднимает флоггер перед моим лицом. — Не лги мне.
Я вижу не хуже его: пряди мокрые.
— Это ничего не значит, — рычу я.
— Конечно, не значит. Твое тело прекрасно, и это естественная реакция. Просто отпусти себя, Селена.
Я рычу про себя. Он здесь главный, только если я позволяю.
Словно прочитав мои мысли, он делает шаг вперед и одновременно отпускает оба зажима для сосков. Боль пронзает меня насквозь и взрывается в моем лоне. Я провисаю в своих наручниках.
— Хммм, — пробормотал он с довольным видом. Я напрягаю ноги и выпрямляюсь. Легкая боль мне не повредит.
Улыбка играет на его губах, словно он понимает мое невысказанное сообщение и думает, что это мило. Он внимательно изучает меня, проверяя.
— Ты готова развернуться? Я поработаю над твоей спиной по жестче, — предупреждает он.
Я вздергиваю подбородок. — Делайте, что хотите.
Улыбаясь, он развязывает меня и поворачивает. — С этого момента командовать буду я. — Он поддерживает меня, перемещая мои руки и ноги туда, куда ему надо. Затем снова проверяет мои пальцы на руках и ногах, чтобы убедиться, что у меня хорошее кровообращение. Он перекидывает мою косу через плечо.
— У тебя шикарная задница, — говорит он мне, проводя рукой по моей спине и боку, останавливаясь, чтобы взять ее в ладонь. — Такая тугая, пухленькая и восхитительная. Я не могу дождаться, чтобы трахнуть ее. — С этим маленьким обещанием, от которого у меня подкосились колени, он отступает назад и проходится по моей спине флоггером.
Я прижимаюсь лбом к дереву и расслабляюсь в ритме. Влево-вправо. Влево-вправо. Кровь бурлит, я медленно вдыхаю и выдыхаю. Жар ползет по моей спине и заднице. Люциус отдельно выделяет время на порку моей попки, пока она не становится теплой на ощупь. По-прежнему никакой боли.
— Я поражен, — бормочет он и щелкает своим инструментом так, что его концы впиваются мне между лопаток. Острая боль, которая исчезает почти так же быстро, как и появилось. Тепло разливается по моей промежности.
— Нет, — выпаливаю я в ответ на нарастающее возбуждение.
— Нет? — спрашивает Люциус. — Ты имеешь в виду остановиться?
Мое слово-спасение. Он проверяет меня.
Я отрицательно качаю головой: — Продолжайте.
Он неодобрительно хмыкает. — Ты здесь главная?
— Нет, сэр. — Я стараюсь говорить кротко.
Он издает рычащий звук, который заставляет мою внутреннюю волчицу дрожать от покорности, а он возвращается к порке.
Я хватаюсь за веревки, стягивающие мои запястья, и держусь. Люциус, как с цепи сорвавшись, принялся хлестать меня все сильнее и сильнее, пока я не поднялась на цыпочки. Сама не знаю, пытаюсь ли уйти от плети или пытаюсь дать ему большую площадь тела для хлыста. Мое тело — одна длинная, гладкая линия, прикрепленная к кресту, румянец движется по моему телу, как роза, готовая распуститься. Я закрываю глаза и склоняю голову, все еще крепко сжимая веревки. Позади меня резкий вдох, ворчание, сопровождаемое восхитительным щелчком, — единственное доказательство того, что я не одна. Представляю себе, как тело Люциуса склоняется под ударами, плечи сгибаются, предплечье твердое, как железо, лицо спокойное. Жаль, что я его не вижу.
Жаль, что не могу потереться лоном об него. С каждым ударом я поднимаюсь все выше. Порка продолжается, и не знаю, как так произошло, но внезапно я плыву. Я парю в теплом розовом воздухе.
— Ты так хорошо справляешься, Селена. — Гладкая ручка флоггера, как продолжение его пальцев, касается мягких складок моих половых губ. Я застонала.
— Ты такая мокрая. Такая вкусная. Сочный персик, я могу просто съесть тебя. — Я вздрагиваю, а он смеется. — Может быть, позже. Сейчас это все, чего я хочу. — Он продолжает тереться, а я извиваюсь уворачиваясь.
— Что ты делаешь?