Страница 77 из 335
– Перестань кивать головой. Ты ведь мужчина!
– Я выражаю тебе признательность за помощь.
– Ты мне нравишься, хотя мы постоянно деремся, – призналась Котя.
– Ты мне тоже.
– Правда?
На лице Дзётаро кое-где сквозь мазь на лице проступил румянец, зарделась и девочка. Кругом никого не было. Розовые цветы персика светились на солнце.
– Твой хозяин скоро уедет? – спросила Котя. В голосе прозвучала грусть.
– Побудем немного, – успокоил Дзётаро.
– Хорошо бы ты пожил здесь год или два.
Они зашли под навес, где держали корм для лошадей, и улеглись на сене. Их руки соприкоснулись, теплая волна обдала Дзётаро. Он вдруг притянул к себе руку Котя и укусил ее за палец.
– Ой!
– Больно? Извини.
– Нет, терпимо. Укуси еще раз.
– Ты не против?
– Нет! Укуси посильнее!
Дзётаро покусывал пальцы девочки, как щенок. Сено сыпалось им на головы. Они начали шутливо бороться, и в это время под навес заглянул отец девочки. Потрясенный увиденным, он застыл с видом негодующего конфуцианского святого.
– Что вы делаете, негодники? Вы ведь еще дети!
Он стащил обоих за шиворот с сена и отвесил дочери пару увесистых шлепков.
Остаток дня Мусаси, погруженный в раздумья, почти ни с кем не разговаривал. Проснувшись среди ночи, Дзётаро взглянул на учителя. Тот лежал, устремив взгляд широко открытых глаз в потолок. Лицо его было сосредоточенным.
Мусаси был неразговорчив и на следующий день. Дзётаро с испугом подумал, что учитель узнал о его проделках с Котя под навесом. Мусаси ничего не сказал. К вечеру Мусаси велел Дзётаро попросить счет за постой. Он уже укладывался, когда принесли счет. От ужина он отказался.
Стоявшая у входа в комнату Котя спросила:
– Вы разве не вернетесь ночевать?
– Нет. Спасибо, Котя, за твою заботу. Думаю, ты устала от нас. До свидания!
– Берегите себя! – ответила Котя, закрывая лицо, чтобы не увидели ее слез.
Хозяин постоялого двора и служанки выстроились у ворот, чтобы попрощаться с гостями. Их отъезд на ночь глядя показался всем странным.
Сделав несколько шагов, Мусаси огляделся по сторонам, но не обнаружил Дзётаро. Вернувшись назад, он нашел его под навесом, где мальчик прощался с Котя. Увидев Мусаси, они отпрянули друг от друга.
– До свидания! – сказала девочка.
– Пока! – ответил Дзётаро и побежал навстречу Мусаси. Мальчик прятал глаза от взгляда учителя. Дзётаро, побаиваясь, все же украдкой оглядывался до тех пор, пока «Ватая» не исчезла из виду.
В долине загорались огни. Мусаси шагал молча, не оглядываясь. Дзётаро печально плелся следом. Подойдя к замку, Мусаси спросил:
– Мы еще не пришли? – Куда?
– К главным воротам замка Коягю?
– Мы идем в замок? – Да.
– И заночуем там?
– Не знаю. Посмотрим, как дело пойдет.
– Здесь. Вход через эти ворота.
Мусаси остановился и некоторое время стоял неподвижно. Огромные деревья глухо шумели над поросшими мхом стенами. Светилось единственное квадратное окошко.
На зов Мусаси появился стражник. Показав ему письмо Соды Кидзаэмона, Мусаси сказал:
– Меня зовут Мусаси, я пришел по приглашению Соды. Доложите ему, пожалуйста, обо мне.
Стражник был предупрежден о возможном появлении Миямото.
– Вас ждут, – сказал он, приглашая Мусаси следовать за ним. Здание Синъиндо использовалось для нескольких целей. Молодые люди изучали здесь конфуцианство. Здесь же хранилась библиотека замка. Комнаты вдоль коридора в задней половине дома были заставлены книгами. Клан Ягю славился военными свершениями, но Мусаси видел, что в замке серьезно относятся и к наукам. Каждый уголок замка дышал историей.
Замок, судя по аккуратной дороге от ворот к Синъиндо, содержался в образцовом порядке. О том же свидетельствовали вежливые манеры стражи и умеренное, но по-домашнему уютное освещение замкового двора.
Лорой случается, что с первой минуты в незнакомом доме чувствуешь себя непринужденно, словно не раз бывал здесь раньше. Такое чувство охватило и Мусаси, когда он сел на деревянный пол в просторной комнате, куда его проводил стражник. Он предложил гостю круглую подушку-дзабутон, сплетенную из жесткой соломы, и удалился. Дзётаро оставили в приемной управляющего. Вскоре стражник появился с сообщением, что хозяева скоро прибудут.
Пододвинув дзабутон в угол, Мусаси сел, привалившись к столбу. Свет лампы выхватывал из темноты уголок сада. Мусаси увидел ветки цветущей глицинии, белой и лиловой. Их сладковатый аромат наполнял воздух. Сердце его дрогнуло, когда он услышал кваканье лягушки, впервые в этом году. Где-то в саду журчала вода. Ручей, верно, протекал и под домом. Мусаси уловил звук бегущей воды под полом. Потом ему стало казаться, что этот звук струится из стен, с потолка и даже из светильника. Мусаси ощущал прохладу и покой, но в глубине сознания пульсировало необъяснимое беспокойство. Это бился неукротимый боевой дух Мусаси, который не могла усыпить умиротворенность, разлитая вокруг. Сидя на дзабутоне, Мусаси внимательно осматривался по сторонам.
«Кто такой Ягю? – подумал он. – Он – фехтовальщик, я тоже. В этом мы равны. Но сегодня я еще на шаг продвинусь в мастерстве и превзойду Ягю».
– Извините, что заставили вас ждать.
В комнату вошли Сода Кидзаэмон, Кимура, Дэбути и Мурата.
– Добро пожаловать в замок Коягю, – тепло приветствовал гостя Кидзаэмон.
Его товарищи представились Мусаси. Слуги принесли сакэ и закуски. Местное сакэ тягучее, как сироп, подавали в больших старинных кубках на высоких ножках.
– Здесь, в деревне, мы не можем предложить вам ничего особенного, но просим чувствовать себя как дома, – сказал Кидзаэмон.
Друзья Соды тоже радушно предложили гостю сесть поудобнее, забыв о формальном этикете. Уступая просьбам, Мусаси выпил сакэ, хотя не очень любил его. Оно не то чтобы не понравилось ему, просто Мусаси был слишком молод, чтобы постигнуть вкус сакэ. Замковое сакэ было крепким, но в этот вечер оно не подействовало на Мусаси.
– Вы, похоже, умеете пить, – заметил Кимура Сукэкуро, наполняя чарку Мусаси. – Кстати, о пионе. Я слышал, что его срезал сам хозяин замка.