Страница 304 из 335
– Попробуй. Я – Усиноскэ из Араки. Не намерен уступать такому юнцу, как ты. Я – ученик самурая!
– Хорош ученик! Смел, когда рядом взрослые. Сам не рискнешь постоять за себя.
– Я это тебе попомню!
– Встретимся попозже.
– Где?
– У пагоды.
Усиноскэ побежал за чаем. Он вернулся, когда турнир уже возобновился.
Над толпой висело желтое облако пыли. В центре окруженного толпой пространства стоял монах с копьем, длинным, как шест птицелова. Его противники один за другим или падали оземь, или взлетали в воздух, подброшенные мощным рывком копья.
– Следующий! – выкрикивал монах. Желающих не находилось.
– Кто готов сразиться? Если такового нет, объявляйте меня, Нанкобо, победителем.
Нанкобо занимался под руководством Инъэя и разработал собственный стиль. Теперь он стал основным соперником Инсуна, который отсутствовал под предлогом болезни.
– Желающих больше нет! – объявил Нанкобо, опустив копье.
– Не торопись! – раздался чей-то голос. – Я – ученик Инсуна. Вызываю тебя на поединок!
Это кричал только что подбежавший монах, который, расталкивая толпу, протискивался к месту схваток.
Обменявшись поклонами, противники отскочили в противоположные стороны. Копья, нацеленные друг в друга, застыли. Пауза затянулась так, что нетерпеливая толпа зароптала. Внезапно гомон стих: копье Нанкобо коснулось головы противника, и тот повалился на землю, как огородное пугало, опрокинутое порывом ветра. Нанкобо расправил плечи и оглядел толпу:
– Теперь, кажется, смелых больше нет.
Из толпы выступил монах-отшельник с гор. Снимая со спины дорожный меик>к, он спросил:
– В турнире участвуют только монахи Ходзоина?
– Нет! – хором прокричали зрители.
– В таком случае я попробую. Дайте мне деревянный меч. Хёго взглянул на Сукэкуро и заметил:
– Интересный оборот. Исход уже предрешен.
– Конечно, Нанкобо не проиграет.
– А я говорю о противоположном. Если Нанкобо примет вызов, он проиграет.
Сукэкуро удивился, но не возразил.
Отшельнику подали меч, он вышел в круг и, поклонившись, сделал вызов Нанкобо. Монаху было лет сорок. Глядя на его осанку, любой догадался бы, что она приобретена не в горной хижине, а на полях сражений. Этот человек привык хладнокровно смотреть в глаза смерти. Говорил он тихо и неторопливо.
Нанкобо, несмотря на свою заносчивость, был не глуп.
– Вы посторонний? – поинтересовался он, хотя это было ясно всем.
– Да, – ответил монах с поклоном.
Чутье подсказало Нанкобо, что он может потерпеть поражение. Противник, должно быть, был искушеннее в технике. После Сэкигахары по стране под видом монахов бродило немало прославленных воинов, которые скрывались от властей.
– Я не могу сражаться с чужаком, – заявил Нанкобо.
– Мне сказали, что правила турнира допускают поединки с людьми, не имеющими отношения к вашему монастырю.
– Эти правила годятся для всех, кроме меня. Я не сражаюсь с посторонними, потому что выхожу на поединок не ради смерти противника. Боевое искусство – вид служения богам. Я совершенствую дух с помощью копья.
– Понятно, – улыбнулся отшельник. Он хотел еще что-то добавить, но, передумав, отдал меч и скрылся в толпе.
Нанкобо ушел с площадки, выпятив грудь и притворяясь, что неодобрительный гул толпы его не касается.
– Ну что? – торжествующе произнес Хёго.
– Ты совершенно прав.
– Этот человек из тех, кто скрывается на горе Кудо. Смените его облачение отшельника на доспехи, и вам предстанет один из известнейших воинов недавнего прошлого.
Толпа стала расходиться. Сукэкуро напрасно искал глазами Усиноскэ, который в этот момент находился за пагодой, где он условился встретиться с Иори. Мальчики стояли друг против друга, готовые броситься в драку.
– Не обижайся, если погибнешь, – сказал Иори.
– Не задавайся! – ответил Усиноскэ, поднимая с земли палку потолще.
Иори с занесенным мечом пошел в атаку. Усиноскэ отскочил назад. Иори подумал, что противник испугался, и с удвоенной силой рванулся вперед, но Усиноскэ подпрыгнул и ударил Иори ногой в голову. Тот упал, но мгновенно поднялся. Забыв уроки Мусаси и Гонноскэ, он бросился на противника с зажмуренными глазами. Усиноскэ качнулся в сторону и сбил Иори с ног.
– Я победил! – объявил Усиноскэ, но тут же вздрогнул, увидев, что Иори лежит неподвижно.
– Нет, ты не победил,– произнес Гонноскэ, ударив Усиноскэ палкой по бедру.
Усиноскэ закричал от боли, упал, но тут же вскочил и бросился наутек, но натолкнулся на Сукэкуро.
– Усиноскэ, что случилось?
Мальчик ловко спрятался за спину взрослого, предоставив Сукэкуро выяснять отношения с Гонноскэ. Казалось, столкновение между ними неизбежно. Сукэкуро взялся за меч, Гонноскэ сжал свою дубинку.
– Почему ты гонишься за мальчиком, явно намереваясь убить его? – гневно спросил Сукэкуро.
– Позволь и мне прежде задать вопрос. Ты видел, как твой мальчик сбил этого? – указал Гонноскэ на лежащего Иори.
– Он ваш?
– Да. А это ваш слуга?
– Слуга, но не официальный.
Сукэкуро строго посмотрел на Усиноскэ.
– Отвечай, почему ты сбил мальчика и хотел убежать. Говори правду!
Прежде чем Усиноскэ открыл рот, вмешался Иори. Он все еще не мог подняться.
– Это был поединок! Мы сражались, и я потерпел поражение, – крикнул он.
Растерянный Усиноскэ пробормотал:
– Я не знал, что циновка его. Я просто подобрал ее.
Взрослые, переглянувшись, рассмеялись. Не прояви они выдержанности, детская забава переросла бы в кровопролитие. Выйдя из храмовых ворот, Гонноскэ и Иори повернули налево, Сукэкуро и Усиноскэ – направо.
– Эта дорога к замку Коягю? – спросил Гонноскэ.
Сукэкуро поговорил о чем-то с Гонноскэ, и они вместе подошли к Хёго.
– Дела плохи, – вздохнул Хёго. – Вот если бы вы пришли три недели назад, когда Оцу не уехала в Эдо к Мусаси.
– Его нет в Эдо, – сказал Гонноскэ.– Никто не знает, где он.
– Как же она теперь в чужом городе? – вымолвил Хёго, сожалея, что вовремя не остановил Оцу.
Иори едва сдерживал слезы. Ему хотелось уйти куда-нибудь подальше и выплакать свое горе. Когда они с Гонноскэ шли сюда, он без умолку говорил о встрече с сестрой.