Страница 242 из 335
– Ты что там делаешь? – крикнул Мусаси.
– Гольцов ловлю, – лаконично ответил мальчик. Он встряхнул плетеной снастью, давая стечь воде, выбрал улов и смыл набившийся ил.
– Много поймал? – спросил Мусаси, чтобы продолжить разговор.
– Очень, но гольцов мало.
– Со мной поделишься?
– Вам нужна рыба?
– Немного. Я заплачу.
– Нет, я ловил для отца. – Мальчик, подхватив корзину, взбежал на берег и скрылся в густых сумерках.
– Быстрый, дьяволенок, – рассмеялся Мусаси. Он припомнил себя в этом возрасте, вспомнил и Дзётаро. «Что теперь с мальчишкой?» – подумал он. Они расстались, когда Дзётаро было четырнадцать лет. Сейчас ему уже шестнадцать.
«Бедняга! – вздохнул Мусаси. – Он считал меня наставником, любил как учителя, помогал мне, а что я сделал для него? Ничего».
Погруженный в думы, Мусаси забыл об усталости. Он долго стоял на месте. Взошла луна. В такие ночи Оцу любила играть на флейте. В звоне мошкары Мусаси услышал смех и голоса Оцу и Дзётаро.
Вдали блеснул огонь, и Мусаси решительно двинулся на него.
Заросли клевера скрывали одинокую покосившуюся хижину со стенами, оплетенными стеблями тыквы-горлянки. Цветы ее в сумерках походили на огромные капли росы. Подойдя поближе, Мусаси вдруг услышал храпение коня, привязанного с другой стороны развалюхи.
– Кто там?
Мусаси узнал голос мальчика-рыбака.
– Не пустите меня переночевать? Я уйду рано утром, – попросил Мусаси.
Мальчик внимательно осмотрел Мусаси из-за двери и нерешительно произнес:
– Заходите.
Мусаси в своей жизни не видел более убогого жилища. Лунный свет падал сквозь щели в потолке, по ногам гулял ветер, хотя на полу были циновки. Мусаси не нашел даже гвоздя, чтобы повесить свою накидку.
Мальчик церемонно склонился перед Мусаси и спросил:
– Вы просили у меня рыбу. Вы любите гольцов?
Манеры мальчика не вязались с нищей обстановкой. Мусаси в недоумении уставился на него.
– Почему вы так смотрите?
– Сколько тебе лет?
– Двенадцать.
Мусаси поразило лицо мальчика. Грязное, как корень лотоса, вытащенный из земли, немытые волосы напоминали птичье гнездо. В лице чувствовался твердый характер, а глаза сверкали, как драгоценные камни.
– Есть немного проса и риса, – гостеприимно предложил мальчик. – Я уже дал рыбы отцу, осталось и для вас.
– Спасибо.
– Вы, верно, не откажетесь от чая.
– Если не затруднительно для тебя.
– Подождите, пожалуйста, – сказал мальчик и ушел в соседнюю комнату, притворив за собою скрипучую дверь.
Мусаси слышал, как мальчик ломал хворост и раздувал огонь в глинобитном очаге. Хижина вскоре наполнилась едким дымом, который выгнал наружу мошкару.
Мальчик появился с подносом. В одно мгновение Мусаси проглотил и солоноватых жареных гольцов, и рис с просом, и суп из соевых бобов.
– Очень вкусно, – сказал он мальчику.
– Понравилось? – приветливо спросил тот.
«Очень воспитанный ребенок», – подумал Мусаси и сказал вслух:
– Я хотел бы поблагодарить хозяина дома. Он еще не спит?
– Хозяин перед вами, – ответил мальчик.
– Ты один?
– Да.
– Вот как, – протянул Мусаси. – А чем же ты живешь?
– Сдаю внаем свою лошадь. Раньше мы выращивали рис. Лампа сейчас потухнет, кончилось масло. Вы ведь собираетесь спать, да?
Мусаси растянулся на старой циновке у стены. Однообразное гудение мошкары усыпляло. Мусаси заснул, но во сне он вдруг сильно вспотел, вероятно, из-за усталости. Ему снился шум дождя. От шума он очнулся и сел. Слух не подвел его. Он отчетливо слышал, как кто-то точил меч или нож. Мусаси невольно потянулся за своим мечом.
– Не спится? – спросил мальчик из соседней комнаты. Мусаси вздрогнул, удивившись, что мальчик задал этот вопрос.
– Почему ты занимаешься этим ночью? – тревожно спросил Мусаси, словно готовясь к обороне.
Мальчик рассмеялся.
– Я вас напугал? Вы такой большой и сильный.
Мусаси молчал. Может, в обличии крестьянского мальчика он встретил вездесущего дьявола?
Шарканье оселка по лезвию возобновилось. Мусаси подошел к двери. Сквозь щелку он увидел, что там была кухня с постелью в дальнем углу. Мальчик сидел у окна возле большого кувшина с водой. Пристроившись под лунным светом, он точил тесак, каким обычно пользуются в хозяйстве крестьяне.
– Для чего он тебе? – поинтересовался Мусаси.
Мальчик, взглянув на дверь, не ответил. Через несколько минут он вытер тряпкой лезвие и, прищурившись, оглядел клинок. В лунном свете сталь сверкнула холодным блеском.
– Как вы думаете, – сказал мальчик, – разрублю ли я им человека надвое?
– Если знаешь, как это делать.
– Об этом не беспокойтесь.
– Кого ты собираешься убить?
– Своего отца.
– Отца? – ужаснулся Мусаси, распахивая дверь. – Ты шутишь?
– Нет.
– Не верю, что ты намерен убить собственного отца. Крысы, осы и прочие твари не убивают своих родителей.
– Если я его не разрублю пополам, то не смогу унести его.
– Куда унести?
– На кладбище.
– Он что, умер?
– Да.
Мусаси повнимательнее взглянул в дальний угол. Ему и в голову не приходило, что у стены лежит покойник. Теперь он увидел старого человека, покрытого кимоно, у изголовья которого стояла плошка с рисом, чашка с водой и деревянная тарелка с жареными гольцами.
Мусаси растерялся – ведь он, ничего не ведая, попросил у мальчика гольцов, предназначенных для духа умершего. Он поразился сообразительности мальчика, который придумал разрезать покойника надвое, чтобы донести тело до кладбища. Некоторое время Мусаси молча наблюдал за мальчиком.
– Когда он умер?
– Сегодня утром.
– До кладбища далеко?
– Оно в горах.
– Разве ты не можешь кого-нибудь нанять, чтобы его отнесли?
– Денег нет.
– Я дам тебе их.
– Мой отец ни от кого не принимал подарков. Он и в храм не ходил. Спасибо, я все сделаю сам, – ответил мальчик, решительно встряхнув головой.
Судя по силе характера, смелости и самостоятельности мальчика, его отец вряд ли происходил из обыкновенной крестьянской семьи. Необыкновенные качества сына подтверждали незаурядность отца.
Из уважения к памяти покойного Мусаси не стал еще раз предлагать деньги, а вызвался донести тело до кладбища. Мальчик согласился. Они вместе погрузили покойника на коня. Когда дорога круто пошла в гору, Мусаси понес тело на себе.