Страница 232 из 335
– Д... да.
Массивные плечи купца тряслись от смеха.
– Конечно, я из тех, кто способен украсть целую страну, но я не грабитель и не вор. Посмотри на Иэясу, Хидэёси или Нобунагу – эти великие воины украли или жаждали украсть всю страну. Будь со мной, и настанет время, когда ты все поймешь.
– Выходит, вы не вор?
– Мне слишком низко заниматься столь невыгодным ремеслом. – Спустив мальчика с колен, Дайдзо продолжал: – А теперь прекрати хныкать, и в путь. С этого момента ты – мой сын. Я буду хорошим отцом. От тебя требуется лишь одно – ты никому не проболтаешься о том, что тебе приснилось прошлой ночью. Откроешь рот, и я сверну тебе шею.
Дзётаро понял, что у Дайдзо слова не расходятся с делом.
ИДУЩИЕ ВПЕРЕДИ
В конце пятого месяца Осуги добралась до Эдо. Стояла невыносимая жара, обычная при опоздании сезона дождей. Осуги вышла из Киото два месяца назад и неторопливо путешествовала от храма к храму, задерживаясь в пути, чтобы подлечить недуги.
Столица сегунов не понравилась ей с первого взгляда. «Надо же затеять строительство на болоте! – раздраженно подумала Осуги. – Толком даже землю не расчистили от кустов и тростника».
Над трактом Таканава неподвижно висело облако пыли, ее густой слой покрывал недавно посаженные деревья и указательные придорожные камни. Дорога от Сиоири до Нихонбаси была забита воловьими повозками, груженными камнем и лесом. Новые дома с неимоверной быстротой вырастали вдоль дороги.
– Ах ты!.. – гневно воскликнула Осуги, взглянув на строящийся дом, с которого на ее кимоно шлепнулся комок мокрой глины. Рабочие на лесах разразились веселым хохотом.
– Как вы смеете бросаться грязью в людей да еще хохотать при этом? Вы должны пасть на колени и просить прощения.
В Миямото ее слова нагнали бы страху на любого крестьянина, но здесь, в огромном скопище людей, рабочие изумленно уставились на старуху.
– О чем бормочет эта старая ведьма? – спросил один из них.
– Кто посмел такое произнести? – взвизгнула Осуги.
Чем больше она гневалась, тем веселее хохотали рабочие. Стали собираться зеваки. Прохожие спрашивали, почему старая женщина выставляет себя на посмешище и не удаляется, как подобает ее возрасту.
Осуги бросилась к дому и выдернула подпорки из-под лесов. Рабочие с бадьей глины рухнули на землю.
– Ах ты, старая тварь! – Мужчины окружили Осуги.
– Прочь с дороги! – не дрогнув, скомандовала она и для убедительности взялась за рукоятку короткого меча.
Рабочие топтались на месте. Старуха явно была из самурайского сословия, и потасовка с ней грозила неприятностью.
– Не намерена терпеть наглости от простолюдинов! – высокомерно заявила Осуги, заметив их нерешительность.
Осуги зашагала дальше, непреклонная, выпрямив спину. Зеваки с уважением смотрели ей вслед.
Осуги не успела далеко отойти, как ее нагнал подмастерье, с ног до головы покрытый опилками и стружкой. В руке у него была бадья с жидкой глиной.
– А этого не хочешь, старая ведьма! – воскликнул он, выплескивая бадью на Осуги.
– О-о! – взвыла старуха, но подмастерье исчез. Слезы бессильной ярости наполнили глаза Осуги, ставшей жертвой невиданного оскорбления.
Улица ликовала от бесплатного представления.
– Над чем смеетесь, бездельники! – набросилась Осуги на зрителей. – Неужели смешно, что старую женщину заляпали грязью? Так, значит, встречают пожилых людей в Эдо? Нелюди! Помните, и вы состаритесь со временем.
Тирада старухи только развеселила толпу.
– Хорош Эдо! – презрительно фыркнула Осуги. – Говорят, во всей стране нет города больше. А на самом деле? Грязное место, где срывают холмы, засыпают болота, роют канавы, наваливают горы песка, привозя его с побережья. Такого отребья, как здесь, никогда не встретить ни в Киото, ни в другом городе на западе.
Излив гнев, Осуги повернулась спиной к гогочущей толпе и торопливо засеменила по улице.
Конечно, все в Эдо блестело новизной. Дома пахли свежим деревом и сверкали белизной стен. Многие кварталы были застроены наполовину, в нос бил резкий запах конского и воловьего навоза.
Совсем недавно дорога, по которой шла Осуги, была всего лишь тропинкой, которая вела через рисовые поля из деревни Хибия в деревню Тиёда. Стоило Осуги пройти дальше на запад, в сторону замка Эдо, она бы оказалась в старое и более обустроенном квартале, где даймё и вассалы сегуна поселились сразу после того, как Токугава Иэясу занял Эдо в 1590 году.
Город вызвал у старухи отвращение. Она впервые ощутила себя совсем старой. Все встречные были молоды – лавочники, чиновники верхом на лошадях, самураи в тростниковых шляпах. Молодыми были поденщики, ремесленники, лотошники, солдаты и даже военачальники.
На доме, у которого не успели доштукатурить стены, вешали вывеску, а под ней сидела густо набеленная женщина и красила брови в ожидании гостей. В другом недостроенном доме продавали сакэ, в третьем торговали сушеной провизией. В доме подальше приколачивали еще одну вывеску, извещавшую о торговле лекарствами.
«Если бы не дело, так ни дня бы не осталась в этой помойке», – подумала Осуги.
Дорогу ей преградила недавно вырытая канава. Осуги остановилась. У моста через ров, пока не наполненный водой, находилось подобие сарая из тростниковых циновок, скрепленных бамбуковыми шестами. Надпись на циновке гласила, что здесь общественная баня. Осуги, заплатив медную монету, вошла, чтобы постирать кимоно. Выстирав одежду, она повесила ее на сушильный шест рядом с баней, а сама в нижнем кимоно присела на корточки рядом и уставилась на дорогу отсутствующим взглядом.
Полдюжина людей на той стороне дороги о чем-то громко торговались. Осуги отчетливо слышала их голоса.
– Какая же здесь площадь? Я бы дотошно не расспрашивал, будь цена разумной.
– Сотка с лишним. В цене не уступлю.
– Непомерно дорого! Сами знаете, что заломили.
– Совсем не дорого! Обустройство стоило кучу денег. Выровнять участок привозной землей. Учтите, вокруг не осталось свободных участков.
– Ничего подобного. Повсюду засыпают болота.
– Все распродано. Люди расхватывают участки, не глядя, болото это или нет. Не найдете свободного клочка. Поближе к реке Сумида можно найти что-нибудь подешевле.