Страница 194 из 335
– Сама подгоняла поскорее уйти из гостиницы, а теперь недовольна. Мастерица только говорить.
Они шли по дороге в Итинодзи до горы Даймондзи, потом свернули в горы и заблудились. Осуги не сдавалась.
– Послушал бы кто, как ты обижаешь меня! Можно подумать, что ты ненавидишь свою мать.
Старуха смахнула пот с морщинистого лица. Матахати не сбавлял хода.
– Ты наконец остановишься? Отдохнем! – крикнула Осуги.
– Будешь отдыхать каждые десять шагов, так мы никогда не доберемся до цели.
– До рассвета далеко. Горная дорога была бы мне нипочем, коли не простуда.
– Никогда не признаешь своей ошибки. Я разбудил хозяина гостиницы, чтобы ты получше отдохнула, тебе же не сиделось на месте. Не хотела даже чаю выпить, только и твердила, что мы опоздаем. Едва я пригубил сакэ, как ты потащила меня за собой. Хоть ты мне и мать, но совершенно непереносима.
– Ты злишься, потому что я не позволила тебе напиться допьяна. Разве я не права? Почему ты такой слабый? Сегодня нам предстоит очень важное дело.
– Нам ведь не придется пускать в ход мечи. Всего-то и хлопот – отрезать у Мусаси клок волос и кусок одежды. Велика важность!
– Ладно. Не будем ссориться. Пошли!
Они продолжили путь, и Матахати забурчал:
– Глупее не придумаешь. Притащим в деревню клок волос показать, что наш долг выполнен. Деревенские олухи, которые ничего не видели, кроме своих гор, будут потрясены. Как я ненавижу деревню!
Матахати не утратил пристрастий к сакэ из Нады, хорошеньким девушкам из Киото и другим удовольствиям. Он по-прежнему верил в счастье, которое подарит ему город. Он все еще надеялся, что в одно прекрасное утро проснется обладателем всего желаемого. «Никогда не вернусь в деревенскую глухомань», – поклялся себе Матахати.
Осуги отстала. Отбросив спесь, она захныкала:
– Матахати, понеси меня на спине. Прошу тебя, хотя бы немного. Матахати нахмурился и остановился. В этот момент они услышали ужасный вопль, который поразил Оцу и Дзётаро. Мать с сыном застыли на месте. Матахати бросился к краю обрыва, не обращая внимания на отчаянные попытки матери остановить его.
– Куда ты? – кричала ему вслед Осуги.
– Стой на месте, я взгляну, что случилось. Спущусь вниз, – бросил ей через плечо Матахати.
– Дурак, куда тебя несет? – кричала опомнившаяся от потрясения Осуги.
– Оглохла, что ли? Не слышала чей-то крик?
– А тебе какое дело? Немедленно вернись!
Не обращая внимания на крики матери, Матахати торопливо спускался на дно распадка, цепляясь за корневища деревьев.
– Безмозглый дурень! – вопила ему вслед Осуги.
Матахати еще раз велел ей оставаться на месте, но голос его был едва слышен.
«Что дальше?» – подумал он, оказавшись внизу. Матахати уже пожалел о своей опрометчивости. Он не был уверен, что кричали именно здесь.
Сквозь кроны деревьев пробивалась луна. Глаза Матахати привыкли к полумраку. Он стоял на одной из бесчисленных тропинок, которые, пересекая горы к востоку от Киото, ведут в Сакамото и Оцу. Матахати двинулся вдоль ручья и вскоре увидел хижину, какие ставят ловцы горной форели. Хижина была маленькой, на одного человека, внутри никого не было, но позади нее Матахати заметил чью-то фигуру. Лицо и руки выделялись белыми пятнами.
«Женщина», – с облегчением подумал он и притаился за скалой. Женщина осторожно подошла к ручью и нагнулась, чтобы зачерпнуть пригоршню воды. Матахати сделал шаг вперед. Женщина, как пугливое животное, резко обернулась и бросилась бежать.
– Акэми!
– Как я испугалась! – срывающимся голосом отозвалась Акэми, узнав Матахати.
– Что произошло? Как ты оказалась здесь среди ночи? Почему ты в дорожном платье? – Матахати вглядывался в Акэми.
– Где твоя мать?
– Наверху, – махнул рукой Матахати.
– Она, верно, вне себя от злости.
– Из-за денег?
– Да. Мне надо было немедленно скрыться, а у меня не было ни гроша на дорогу. Прости меня, Матахати. Я совсем растерялась тогда от волнения. Обещаю, что верну вам деньги.
Акэми заплакала.
– Ты за что просишь прощения? Думаешь, мы гонимся за тобой?
– Матахати, я от страха потеряла голову, но ведь я убежала с вашими деньгами. Я не посетую, если вы обойдетесь со мной, как с воровкой.
– Мать так бы и поступила, но не я. Да и денег-то немного. Я бы сам охотно отдал их тебе. Я не сержусь. Меня больше интересует, что вынудило тебя срочно бежать из Киото и почему ты здесь.
– Вчера я подслушала ваш разговор с матерью.
– О Мусаси?
– Да.
– И сразу решила отправиться в Итидзёдзи? Акэми не отвечала.
– Да, совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Матахати, вспомнив, зачем спустился вниз. – Это ты сейчас кричала?
Акэми кивнула, бросив испуганный взгляд на гору. Убедившись, что там никого нет, она рассказала, как, перейдя через ручей, стала подниматься по крутому гребню скалы и вдруг увидела страшный призрак с телом карлика. Он сидел на камне, уставившись на луну. Женское лицо его сияло нечеловеческой белизной, рот с одной стороны рассечен в дьявольской улыбке до самого уха. Акэми едва не лишилась чувств от страха. Когда она снова взглянула вверх, привидение исчезло.
Рассказ был нелепым, но девушка говорила серьезно. Матахати, соблюдая вежливость, внимательно ее слушал, но скоро расхохотался.
– Ха-ха! Ну и выдумщица ты! Наверняка сама напугала привидение. Ты с малолетства бродила по полям сражений и обирала покойников, не дожидаясь, пока дух убитых расстанется с телом.
– Но я была ребенком и не боялась лишь потому, что ничего не знала о духах.
– Не малым же ребенком ты была тогда... До сих пор вздыхаешь по Мусаси?
– Нет... Он – моя первая любовь, но теперь...
– Зачем тогда ты идешь в Итидзёдзи?
– Сама не знаю. Просто подумала, что увижу его там.
– Напрасно теряешь время, – сказал Матахати, сочувственно глядя на нее. Он объяснил, что Мусаси неминуемо обречен на смерть.
Акэми натерпелась от Сэйдзюро и Кодзиро. Ее прекрасные мечты рассыпались в прах. Былые грезы о счастье исчезли, новых не было, душа ее погрузилась в оцепенение. Она походила на гуся, который отбился от стаи и летел не ведая куда.