Страница 37 из 47
По пути заехали в местный ресторанчик. Я не умоляю его значимости, отнюдь, просто на вывеске так и значилось «Ресторанчик». Уютное, семейное заведение, со стилистикой под Прованс, лаконичное меню.
— Надеюсь, мне не придется ужинать в одиночестве? — повернулась я к Саше. Тот проследовал за мной, джентельменским жестом помог мне расположиться, сам опустился в кресло напротив. Алексей занял столик у самого выхода. — А этот, разве не составит нам компанию?
— Не положено, — нахмурился водитель, заподозрив в моих словах издевку.
Заказ нам принесли довольно оперативно, Алексей так и сидел с бутылкой воды. Я косилась на него, тот упорно делал вид, что он не с нами.
— Он что, так и останется голодным?
— Позже, а мы подождём в машине, — с готовностью откликнулся Саша и добавил: — Если вы не против, разумеется.
— А если против, то все-таки останется? — не отставала я. Саше мой вопрос не понравился. Я подумала, что он слишком часто хмурится, натянула улыбку и поспешила заверить: — Я просто уточнила.
— Напрасно вы так несерьезно к нам относитесь, — отодвинул он тарелку. Наклонился ко мне и сказал: — Позвольте мне кое-что объяснить вам, Аглая Константиновна. — Я повела рукой, валяй, а он продолжил: — Юмашев человек старой закалки, для таких как он, уважение и почет не пустой звук, загоняются они с такой фигней, понимаете?
Я тоже перегнулась к нему и таинственно, подобно Саше, шепнула:
— Я-то понимаю, только какое это имеет отношение ко мне? Мы что, ехали в одном трамвае, а я посмела не уступить ему место?
— Вы все шутите, Аглая Константиновна, а между тем, Ярослав Николаевич из-за вас ему по роже съездил.
Так, так, так… а вот это уже интересно… Значит, по роже съездил? Я откинулась на спинку и задумалась, а потом уточнила:
— Он ему пощечину влепил?
— Нет. Самым натуральным образом начистил морду. А вы не знали? — с надеждой спросил Саша и погрустнел, догадавшись каким будет ответ. И отвернулся, пред этим сказав: — Меня не выдавайте, пожалуйста.
Домой мы вернулись поздно, что вполне соответствовало моим планам. Мне удалось незамеченной Ярославом прошмыгнуть к себе, я приняла душ и забралась в постель, уставившись на дверную ручку. Я запираюсь вторую ночь кряду, впервые с тех пор, как Ярослав заимел привычку являться ко мне по ночам. Вчера он так и не пришёл, либо я не дождалась и уснула, хотя отправилась в объятия морфея я довольно поздно. Всё же склоняюсь к тому, что он не приходил.
С полчаса я безуспешно пялилась на дверь, довольно скучное занятие, а потом решила дать ему ещё немного времени. Он должен переговорить с Сашей, получить от него полный доклад о наших передвижениях, затем, скорее всего, состоится беседа с разумом, и тут-то все становится гораздо занимательней — кто победит? Разум или плоть?
Ручка опустилась вниз, когда я уже отчаялась. Несколько раз порывалась плюнуть и попытаться заснуть, но прикрывая веки, распахивала их вновь и пялилась на эту долбанную дверь. Он толкнулся в неё, постоял немного, а постучать так и не решился. Я отлепила голову от подушки и прислушалась. Ручка опустилась ещё раз, вернулась в исходную позицию. Тихие шаги в коридоре…
Где-то в глубине дома, звук, похожий на удар кулака по стене, а потом всё стихло. Я откинулась на подушку, прикрыла глаза и невольно улыбнулась.
«Он отдаст мне больше, чем «СМК». Он отдаст мне всё», — как мантру повторила я и, кажется, моментально заснула.
Документы подписывали дома. Завойчинский составил, как и обещал, доставил пакет лично, следом прикатил Яков Петрович – заверить. Процедура дарения вышла удивительно скоротечной, по окончании которой, я пригласила мужчин отобедать, отказа не получила ни с одной стороны. Даже вечно спешащий Яков остался.
Беседа за трапезой поначалу состояла из дежурных вопросов и ответов, далее строилась вокруг пандемии, повлекшей за собой убытки. Поверенный сетовал на закрытые границы, жаловался на неотложные дела в Европе. Я в основном помалкивала, кивая в нужных местах, а как только возникла довольно продолжительная пауза, повернулась к Сухову.
— Яков Петрович, у меня к вам вопрос, — улыбнулась я.
— Будьте любезны, — оживился он, вздернув подбородок, а я продолжила:
— Продать свою половину дома я не могу, а подарить, скажем, такой расклад не противоречит завещанию?
Сухов глянул на меня с укором. Едва уловимо, тут же спрятав реальное отношение за вежливой улыбкой. «Глупая, о таких вещах говорят наедине и шепотом!» — читалось в том мимолетном взгляде. Разумеется, мне было плевать на его укоризненные взгляды, разговор этот за столом я затеяла намеренно.
— Не противоречит, — отозвался он.
— В таком случае, не могли бы вы подготовить все соответствующие документы?
— И кому же адресован, позвольте полюбопытствовать, столь щедрый дар? — обвел он взглядом присутствующих, ища понимания в каждом за столь неуемное любопытство. Завойчинский активнее заработал ножом, расправляясь со стейком и демонстрируя: меня ваши разговоры не касаются, а Ярослав напрягся. Впрочем, ничего нового последний не услышал, мой ответ для него был слишком очевиден, единственное, чего он не предусмотрел, так это то, что я решусь наверняка.
— Лапину Ярославу Николаевичу, — официально заявила я. Яков Петрович сглотнул и встретился глазами с Ярославом, тот невозмутимо пожал плечами – впервые слышу. Тогда Сухов сложил на тарелке приборы, крест на крест, как проделал бы это в ресторане, и поднялся:
— Приношу извинения, я закончил. Аглая Константиновна, буду ждать вас в кабинете.
Нас даже ветерком обдало, так он стремительно понесся. Я извинилась следом и, сопровождаемая молчанием, воцарившимся за столом, отправилась вслед за Суховым. Стоило мне появиться в кабинете, Яков буквально подпрыгнул с дивана и вытаращил на меня глаза:
— Что происходит, Аглая Константиновна?
— Ничего особенного, я всего лишь возвращаю законному наследнику его имущество.
— Но, минуточку, вы тоже законная наследница! Ничуть не меньше его! — вскипел он. Коснулся моего плеча и доверительно шепнул: — Он вам угрожает?
— Глупости, — отмахнулась я и сделала шаг вперед, освобождаясь от ладони на плече. Опустилась в кресло и добавила: — Я делаю это по доброй воле, Яков Петрович.
— Вас шантажируют? — гипнотизировал меня его взгляд. — Со мной вы можете быть предельно откровенны, я способен помочь во многих вопросах.
— Господи, да нет же! Яков Петрович, родненький, не придумывайте детектив на пустом месте.
— Хорошо пустое место! Вы хоть представляете, голубушка, сколько стоит этот дом! А стоимость земли вам известна?
— Прекрасно представляю. Но решение свое менять не намерена.
Яков Петрович всплеснул руками, прошелся туда-сюда, искренне недоумевая, присел на диван и задумался. Вскоре его осенило, он повторно подпрыгнул и воскликнул:
— Кажется я понимаю, что вы задумали! Вы решили обойти последнюю волю покойного и таким способом продать ему свою долю наследства!
— И тут вы не правы, ваша профессия вынуждает вас видеть во всем подвох, даже там, где его нет. Поймите же, наконец, это лишь подарок и ничего больше, — спокойно сообщила я, поднялась и ещё раз уточнила: — Подарок не противоречит завещанию?
— Нет, — вздохнул он.
— Так составляйте документы, Яков Петрович, составляйте, — подчеркнула я и двинула к выходу.
— Но, позвольте, Николай Владимирович намеренно составил завещание таким образом, чтобы Ярослав Николаевич не оставил вас с носом! В конце концов, он заботился о вас! — неслось мне вслед. Я повернулась, развела руками и улыбнулась:
— А я забочусь о его сыне.
Глава 28 Аглая
Теперь я держала дверь открытой, только толку… Три ночи подряд ждала, а он всё не приходил. И даже не понимала, что меня злит больше: неосуществленные планы или факт его безразличия. Бросила взгляд на часы – без четверти полночь, неужели опять не придет? Я дернула в сторону тяжелую портьеру и вышла на балкон – рисунок дубовой двери заучен до зубовного скрежета. Уперлась в перила и прислушалась. Тишина…