Ночи темной луны

Моисей Шаевич прояснил ситуацию:

– У тебя в семье случилось горе, и деньги тебе не помешают. «Папа» сочувствует тебе.

«Какая может быть связь между горем и деньгами? Я не желаю их жалких подачек, хочу уйти из этого затхлого болота, и никакие деньги не привяжут меня к нему еще на время!»

– Я не буду переписывать заявление, – твердо заявил я.

– А я не буду тебя уговаривать, потому что вижу перед собой идиота! Не знаю, что ты хочешь этим доказать. Свободен!

Когда я уже подошел к двери, он негромко добавил:

– Иван Петрович собирается заявить на тебя в милицию, так что жди повестку. Поделом тебе!

Мне хотелось что-то едкое ему ответить, но я не нашел подходящих слов и молча вышел. Почему я отказался от выходного пособия? Наверное, я в самом деле дурак. Выйдя из отдела, я стал спускаться к выходу из здания.

Уже в самом низу меня догнал Юрко.

– Слушай, гордец голозадый! – Он схватил меня за плечо и сильно тряхнул. – Никто твоего поступка не оценит. Посмеются над тобой, покуражатся в курилке и забудут.

– Ну и пусть!

– Пиши заявление на отпуск! – Озверевший Юрко ткнул мне лист бумаги и ручку. – Через время успокоишься, тогда и поговорим обо всем. Уволиться всегда успеешь!

И я, в душе презирая себя за это, написал заявление на очередной отпуск, зачем-то приписав в нем не по форме «по семейным обстоятельствам». Но ведь семьи у меня уже нет! Или давно нет?

С сегодняшнего дня у меня масса свободного времени, и я напоминаю себе голодного питона. Голодного – понятно, но почему – питона? По тесту из журнала «Огонек» мне по натуре близок волк. Но волк волку рознь. Одни из них охотятся стаями, другие в одиночку. Я – волк-одиночка. Или питон? В чем между ними разница, если оставить в стороне биологию, физиологию и среду обитания? Оба хищники, добывают себе жертву для кулинарных потребностей. Образ волка в литературе более романтичен, а питон коварен и жесток. Способ убийства жертв у них различен. Да, именно этим они отличаются. Питон перед тем, как заглотнуть добычу, ее удавливает. Костика повесили, и если я найду убийцу или убийц, то их казню через удушение. Поэтому я подобен питону, вот только заглатывать их не буду. Для начала следует провести расследование, а лишь затем суд и казнь. И я один справлюсь со всем этим. Именно так и будет: расследование, суд и казнь!

Следователь, когда я пришел к нему с версией о насильственной смерти Костика и возможной причастности к этому стриженых братков, встреченных на кладбище, сразу выставил меня из кабинета.

– Это был чистой воды суицид! Не морочьте мне голову фантазиями, у меня полно реальных дел, за которые меня постоянно имеет начальство. И в хвост и в гриву! Если вас что-то не устраивает, обращайтесь в прокуратуру! И не мельтешите у меня перед глазами!

От него я ничего другого не ожидал и пришел к нему лишь для успокоения совести. Теперь я волен поступать как считаю нужным. Мои будущие действия будут идти вразрез с законом. Когда фемида бездействует, на смену ей приходит закон силы. Найти убийц моего Костика – это мое личное дело, но с чего начать? Мой опыт расследования – это несколько прочитанных милицейских и детективных романов.

Надо узнать, кто эти стриженые, устроившие спектакль перед кладбищем, а потом заняться ими. Но для этого надо знать, кого из одноклассников Костика они запугивали? Сложно сказать.

Самым близким другом Костика был Владик. Они дружили еще с садика, а в школе с первого класса сидели за одной партой и свободное время вместе проводили. Он обязательно должен хоть что-то знать о продаже Костиком наркотиков. Напрямую его не спросишь, он скроется за «не знаю», и ничего ему не сделаешь. Как найти к нему подход?

1.6

Второй день поджидаю Влада возле школы. Ощущаю нервную дрожь во всем теле. «Кто я – „тварь дрожащая или право имею“?» – в который раз задаю себе раскольниковский вопрос. Сигареты исчезают из пачки одна за другой, но когда я вижу в толпе Владика, то чуть не разворачиваюсь и не иду в противоположную сторону. Вчера меня хватило только на то, чтобы проследить за ним до дома, а потом проторчать там три часа. На что я надеялся? На то, что он встретится с кем-нибудь из стриженых? Почему я думаю, что это должно произойти, и сколько еще раз мне предстоит плестись за ним следом от школы? А времени у меня уже нет. Сегодня утром Аня вновь жестко поставила вопрос, когда я съеду с ее квартиры.

«Будь мужчиной хоть раз в жизни, соверши мужской поступок или умри!» – в голове повелительно звучит голос, очень смахивающий на голос жены, и я послушно плетусь вслед за Владиком. Сегодня из школы он идет не один, а с двумя одноклассниками, Витей и Петей, и направляется в противоположную от дома сторону. Это вселяет надежду, что, возможно, сегодняшний день отличается от вчерашнего. Смущает, что он не один, а разговор надо провести один на один и без свидетелей. И почему я решил, что через Владика выйду на стриженых?

Ребята спустились по бульвару Дружбы Народов, прошли две троллейбусные остановки и свернули налево, в сторону озера Глинка, образовавшегося на месте карьера. Я держу дистанцию, они идут не оглядываясь, что удобно для меня, с другой стороны, говорит о том, что у них нет тайной встречи. Все указывает на то, что и сегодняшняя слежка закончится безрезультатно.

Глинку с трех сторон окружают крутые, обрывистые берега и только с одной пологий спуск, равнинная местность с полудиким парком, больше напоминающим лес, с поломанными скамейками и выходом к железной дороге.

Места здесь пустынные и заброшенные, подходящие для встреч подальше от любопытных взглядов и нежелательных свидетелей. Сердце заколотилось с неимоверной силой, и у меня затеплилась надежда. «Спрашивается, зачем им понадобилось идти в столь безлюдное место, как не для встречи?»

Троица скрылась с глаз, вступив под защиту голых деревьев. Я бросился следом, подбежал к кафе «Шашлычная», приютившееся почти над самым обрывом. Отсюда я увидел эту компанию, спокойно спускающуюся по грунтовой, хорошо протоптанной тропе, в конце разветвлявшейся надвое: в сторону «дикого» парка и к воде. Я оценил преимущества своего наблюдательного пункта и решил остаться здесь. Если пойду следом за ними, то на открытой местности сразу буду обнаружен, а отсюда прекрасно просматриваю парковую зону и не сомневаюсь, что они направятся туда. Жаль, что у меня нет с собой бинокля. Пока ребята продолжали спускаться, я зашел в кафе, взял теплого пива в одноразовом стакане и вновь занял наблюдательный пост.

Но мой расчет не оправдался. Вместо того чтобы пойти в парк, они свернули к воде и, спустившись с обрывистого берега, скрылись с глаз. Если там встреча, то я не увижу с кем. И незнакомец, пользуясь рельефом местности, выйдет к забору, за которым виден стоящий на приколе автомобиль-водовоз. С такого расстояния я не смогу его рассмотреть, а пока спущусь, он будет уже далеко.

Вылив пиво, украсив пеной заиндевевшую землю, уже не думая о том, что меня могут заметить, я помчался вниз. Пробежав метров пятьдесят, я благоразумно перешел на быстрый шаг. Когда был у самого спуска к воде, то навстречу, лоб в лоб, появилась искомая троица, что-то оживленно обговаривающая. Увидев меня, ребята остолбенели с открытыми ртами, словно запас слов неожиданно закончился, и выражения лиц у них были довольно глупыми. Владик от неожиданности даже присел и позеленел от страха. Чего ему так пугаться? Или совесть у него нечиста?

– Привет, парни! – Я провел взглядом за их спинами: нет ли там кого? Вроде никого. – Что вы здесь делаете?

– На лед ходили смотреть, – толстогубый Петр попытался почесать затылок, но помешала шапка. – Здрасте, дядь Саша.

Его приятели нестройно поздоровались со мной.

– И что лед?

– Плохой. Для катка не годится, хотя ночью мороз был. – Петр был огорчен.

– Мы думали в субботу устроить хоккейную баталию, но лед ненадежный, – пояснил Виктор. Я вспомнил, что он занимается хоккеем, нацелен попасть в киевский «Сокол». – Как думаете, дядь Саша, до выходных лед покрепчает?