Страница 7 из 22
Все из-за того, что я не смогла родить ему ребенка? В этом разница между миниатюрной брюнеткой и мной? Я неполноценная?
Слезы застилают глаза, я не двигаюсь с места. Все так же сижу в кресле, с силой сжимая в руках фотографии, и смотрю на стену перед собой. Марат достиг цели, растоптал меня, но в какой-то степени я благодарна ему за это. Он открыл мне глаза, показал, какой слепой идиоткой я была. Вот только чего он этим пытался добиться?
Даша что-то говорит мне, пытается обратить на себя внимание, но я ничего не замечаю. Боль, жгучая и тупая, проникла под кожу и терзает, не давая дышать полной грудью.
Я действую на автомате: беру дочь на руки, купаю ее, укладываю спать и все прислушиваюсь к звукам в доме, ожидая своего неверного мужа. Как встретить его? Бросить в лицо фотографии и хлопнуть дверью? Не пустить даже за порог?
Лютая ненависть стягивается пружиной внутри, желая освобождения. Я хватаю первое попавшееся под руку — вазу — и с размаху бросаю о стену. Наблюдаю за тем, как дорогой фарфор разлетается осколками по паркету, и чувствую некое удовлетворение. Эту вазу нам подарила мать Андрея. Дорогая безвкусная вещь, купленная на наши же деньги.
Оглядываюсь по сторонам в поисках того, что можно было бы еще разбить, но меня останавливает мелодия звонка мобильного.
Я с опаской смотрю на экран, боюсь, что это Марат либо муж, с которым я не готова вести разговор, но это всего лишь Алина, девушка, которая занимается моими финансовыми делами.
— Кристин, у нас ЧП, — с паническими нотками произносит она.
В любой другой день я бы, наверное, заразилась ее нервозностью, но сейчас мне абсолютно все равно.
— Что стряслось? — мой голос звучит ровно, сама удивляюсь такому холодному спокойствию.
— Помещения, которые мы арендовали под бутики, выкупили. Нужно срочно освободить их.
— Я… я что-нибудь придумаю. Это какое? — Я прислоняюсь спиной к стене и прикрываю глаза, пытаясь сдержать рвущуюся наружу боль.
— Все, Крис, — понижая голос до шепота, произносит Алина.
— Что?
— Кто-то выкупил в один день все помещения. И здесь, и в Италии, и в Испании — везде! Я не знаю, что делать. Нам дали три дня, чтобы убраться оттуда.
— Это невозможно. Как так? А договор? Почему прежние хозяева не поставили нас в известность? Кто мог выкупить разом все…
Я запинаюсь. Действительно, кто мог это сделать?
Марат.
Но зачем? Зачем ему разрушать мою семью и бизнес? Как это повлияет на мое решение бороться за свою дочь до конца? Он хочет ослабить меня? Показать, как крут?
— Нам вернули деньги, которые мы заплатили вперед за аренду, и накинули компенсацию. Что нам делать, Кристина?
— Свяжись с Максом, пусть найдет недвижимость недалеко от прежних мест. И попроси Бланку подготовить рекламную кампанию с новостью о нашем переезде. Нужно сделать все максимально быстро.
— Хорошо.
Я отключаюсь, и взгляд цепляется за последнее сообщение от Андрея, которое высветилось на экране телефона.
«Срочное совещание. Буду поздно».
Горько усмехаюсь. Совещание. Сколько их было за последний год? И командировок неожиданных. Неужели все это тоже было ложью?
Мне вдруг захотелось увидеть эту женщину в жизни. Посмотреть ей в глаза, спросить, спокойно ли она живет, зная, что она увела из семьи чужого мужчину. Узнать о ней больше информации, чем то, что я увидела на фотографиях. В какой-то момент я чуть не забыла о неприязни к Марату и не позвонила ему с просьбой сказать мне ее имя и адрес.
А еще мне безумно противно. Чувствую себя испачканной в грязи. Сколько раз Андрей приходил от нее, целовал меня, трахал? Приводил ли он ее к нам в дом, пока я была в разъездах? Спал ли с ней прямо в нашей супружеской постели? Кажется, однажды я нашла в корзине с бельем кружевные трусики и все никак не могла вспомнить, были ли у меня такие. Но у меня столько одежды, что я списала это на свою забывчивость, а еще слишком сильно доверяла Андрею. Получается, это она оставила мне послание, а я, дура, даже ничего не заподозрила?
Входная дверь открывается поздно ночью. Я сижу в кресле напротив входа, но Андрей не видит меня. Приглушенный свет бра скрывает меня в тени, зато прекрасно освещает лицо моего мужа. Он выглядит усталым, но счастливым. Губы растянуты в легкой улыбке. Он снимает верхнюю одежду, несколько минут переписывается с кем-то в телефоне, я же пристально слежу за каждым его движением, пытаясь понять, что чувствую. Ненависть? Унижение? Боль? Презрение? Любовь?
— Ты поздно, — подаю голос я, и Андрей резко вскидывает взгляд в мою сторону.
Он делает несколько шагов в мою сторону. Щелкает выключателем, и я щурюсь, потому что яркий свет слепит глаза.
— Работы много. Почему не спишь? Все еще обижена? — спрашивает спокойным голосом, словно ничего не происходит.
Лицемер.
Я поднимаюсь с кресла. Медленно. Решаю до последнего вести себя достойно. Не позволю ему увидеть мои слезы и истерики. Не хочу, чтобы он знал, как разбила меня новость о его предательстве.
— Знаю я о твоей работе, — хмыкаю я и бросаю пачку фотографий Андрею в лицо.
Снимки разлетаются по полу, словно в замедленной съемке. Андрей ловит один из них, короткий взгляд — и выражение его лица мгновенно меняется.
— Где ты это взяла? — холодно спрашивает он.
— Это так важно сейчас, Андрей? — Складываю руки на груди и усмехаюсь, старательно изображая безразличие. — Чтобы утром тебя здесь не было. Я подаю на развод.
— Что? Ты бредишь, Кристина. Кто-то хорошенько обработал фотографии, чтобы ты поверила, что на них я.
— А разве это не ты? А? Не стоит держать меня за дуру. Ну же, признайся уже, что у тебя есть любовница. Как долго ты с ней? Полгода? Год?
— Крис, — он в несколько шагов преодолевает расстояние между нами и заключает меня в объятия, — дурочка моя, неужели ты считаешь, что я могу изменять тебе? — Пытается поцеловать, меня же выворачивает от чужого запаха женских духов на нем.
— Отпусти. — Я отталкиваю Андрея, не могу выдержать его прикосновения. Мне противно от одной мысли о том, что еще час назад он мог быть с ней. — Мы с Дашей улетаем через несколько дней. Дом продадим и деньги поделим пополам, тачку забери себе. На поддержку отца можешь не рассчитывать, само собой.
— Это Марат? Он? Этот кретин запудрил тебе мозги? Очнись, Кристина, я тебе не враг. Я люблю тебя и на твоей стороне, солнышко.
— Не надо, пожалуйста, — с надрывом прошу я, не в силах больше терпеть эту ложь. — Я лишь хочу знать почему. Почему ты ушел к ней? Из-за того, что я не могу забеременеть? Ты хочешь ребенка? Мы могли бы найти суррогатную мать.
Андрей молчит. На его лице играют желваки, он прячет руки в карманы. Я слишком хорошо знаю мужа, поэтому с легкостью угадываю его поведение. Он загнан в угол. А еще хочет сказать что-то колкое в ответ, но сдерживается, взвешивает, стоит говорить или нет.
— Хочешь знать почему? Боюсь, ответ тебе не понравится. Ты фригидная сука, Кристина, — выплевывает он, и я теряю дар речи от такого заявления.
— Что?
— Тебя никогда нет дома, ты всегда в этих своих разъездах, на показах, вся такая деловая, что совершенно забываешь о том, что я взрослый здоровый мужик, которому нужен секс. Не могу вечно ждать тебя, перебиваться сухим пайком раз в несколько месяцев. Да ты в постели бревно и даже отсосать нормально не можешь. Тоже мне скромница!
Я делаю шаг назад. Его слова, словно пощечины, бьют меня по лицу, вызывая слезы. Я стараюсь держать лицо до конца. Тварь, какая же он тварь…
— Почему тогда не развелся со мной? Зачем нужно было изображать влюбленного мужа? К чему весь этот фарс?
— И остаться ни с чем? — зло усмехается он, теперь уже совершенно не скрывая своего истинного лица.
Я сглатываю подступивший к горлу ком. Несколько раз моргаю, потому что комната начинает вертеться перед глазами. Хватаюсь рукой за стул в надежде сохранить равновесие и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не закрыть ладонями уши.