Антиномия выбора

Ника кинулась к дочери и схватила Вэл за руку. Руки Ники легко прошли сквозь водяную преграду. Ника изо всех сил потянула дочь к себе. Однако все её усилия ни к чему не привели. Вэл по-прежнему оставалась в водяной ловушке прижатой к стене. Глаза у Вэл были закрыты, и Ника не знала, как дочь себя чувствует: в сознании она или нет. Ника знала лишь одно: «если Вэл не сможет дышать, она просто задохнётся, вернее, захлебнётся, и всё».

Люди, стоящие вокруг, в ужасе наблюдали за происходящим, не в силах не то что помочь, даже пошевелиться. То, что происходило на их глазах, было за гранью понимания. Мозг обычного человека просто не мог справиться с поступающей в него информацией, отказываясь принимать увиденное. Пережив страшное, жуткое землетрясение, люди были сильно напуганы и растеряны. Им сейчас хотелось видеть то, что придавало бы им чувство уверенности или даже повседневности, без новых потрясений. Однако происходящее на их глазах было жутким и пугающим. Устав от нервного напряжения, люди стояли, словно парализованные. Всем им было невообразимо страшно.

Прошло несколько секунд. Ника понимала, «нужно было что-то делать, нужно как-то помочь Вэл». В голове всё перемешалось, но кое-что Ника всё же придумала. Она глубоко вдохнула и, наклонившись, плотно прижала свой рот ко рту дочери и выдохнула в неё воздух.

Вэл открыла глаза и с улыбкой смотрела на мать. В глазах Вэл совершенно не было страха, она словно чего-то сосредоточенно ждала. Ника плакала. Она всё еще безуспешно пыталась вырвать дочь из водяной ловушки. В следующий миг что-то стало меняться. В воде, окружающей Вэл, начали появляться пузырьки воздуха. Вся водная «пленка» забурлила и пришла в движение. Ника сделала шаг назад, отступив от стены. Водяная «пленка» бурлила всё сильнее. Ника увидела, как Вэл, оторвав руки от стены, выставила их перед собой, словно отталкивая ненавистную воду от себя.

Дальше вообще началось просто невообразимое. Вэл, выставив руки ладошками вперёд, всё сильнее отодвигала водяную «пленку» дальше и дальше. Вокруг Вэл образовался воздушный купол похожий на пузырь, одной стороной прижатый к стене, или на полусферу. Спустя несколько секунд вода уже совсем не касалась ребёнка, за исключением ее рук. Вэл держала водяную «плёнку» на расстоянии, отталкивая её от себя своими ладошками. Вытянув руки полностью вперёд, Вэл отстранилась от стены. Она немного переместила руки выше и сделала шаг вперёд, затем ещё один, увеличивая тем самым воздушный купол вокруг себя. Купол вырос настолько, что теперь в него легко мог поместиться уже взрослый человек. Вокруг купола вода по-прежнему касалась стен, всё ещё не отпуская ребёнка из своего плена.

Ника стояла прямо перед водяной преградой и ничего не трогала. Она откуда-то знала: если вмешаться, воздушный купол может разрушиться. «Тогда Вэл точно погибнет». Она не понимала, откуда это знает, но была в этом абсолютно уверена. Ника очень старалась от всего происходящего просто не сойти с ума и взять себя в руки. «Вэл сказала, что ей нельзя мешать». Ника хорошо помнила слова дочери. Неожиданно её рассуждения прервал голос Вэл. От того, что Ника услышала, холодок пробежал у неё по спине.

Когда купол стал достаточно большим, Вэл остановилась и, глядя куда-то в воду или сквозь неё, произнесла:

– Спаси их папа, я подержу её. – Потом, словно услышав ответ, широко улыбнулась и перевела взгляд на мать.

Ника смотрела на дочь и, хотя ничего не понимала в происходящем, теперь почему-то чувствовала себя гораздо спокойнее. Всё это совсем не зря. «Может, именно за этим они с дочерью прилетели сюда. Может, именно сейчас решается судьба всех на этом острове», – думала Ника. Вэл, её Вэл, необычный ребёнок. Она знает, что делает, и она сейчас не одна, с ней отец, с ней Элис. Ника это чувствовала. Да, она не видела его, но чувствовала его присутствие всем сердцем, всей душой.

Ника повернулась к остальным пассажирам. Почти все, кто был рядом, уже отошли на безопасное (как они думали) расстояние и в изумлении смотрели на них с Вэл. Ника вспомнила, что ей сказала за секунду до всего этого дочь. «Вэл просила не дать им ей помешать. Кому?». Ответ не заставил себя долго ждать. Двое мужчин, по виду туристов, судя по одежде, пробирались сквозь столпившихся пассажиров самолёта. Интересовала их явно Вэл. Ника заметила, что расталкивая всех, они быстро двигались к её дочери. Ника громко крикнула им.

– Не подходите к ней, – Ника сначала крикнула на русском потом на английском.

Мужчины никак на неё не отреагировали, продолжая приближаться к «водному куполу» и к Вэл. Ника сделала шаг в сторону и схватила одну из мобильных стоек ограждения, которые валялись в проходе. Она быстро отстегнула от стойки ограничительную ленту. Затем, взяв стойку, словно биту, двумя руками, Ника замахнулась и с силой ударила ею о мраморный пол так, что одна из плиток раскололась и во все стороны полетели искры. Дисковая опора стойки сильно погнулась. От её выходки пассажиры вокруг «шарахнулись» ещё больше, отступив назад, хотя и стояли весьма далеко. Сразу после этого Ника крикнула пришедшим незнакомцам.

– Я сказала, стоять! Все назад! Не подходить к ней! – металл звучал у неё в голосе. Было ясно «как день», что она не задумываясь раскроит голову любому, кто попытается подойти к её дочери. «Это к гадалке не ходи». В этот момент Ника не была хрупкой, кроткой, маленькой девушкой, как всегда. В этот миг она выглядела скорее как злая дикая фурия, способная на всё. Сейчас она была мать. Мать внутри неё яростно оберегала своего ребёнка. Она защищала его, готовясь встать против целого мира, если это понадобится. Оба мужчины остановились. Они с нескрываемой злобой смотрели на Нику. Несмотря на то что один из них – самый здоровый, был в солнцезащитных очках и глаз его видно не было, сомнений в его реакции у Ники не оставалось.

– Я сказала, назад! – ещё раз повторила Ника. – Никто не подойдёт к моей дочери!

Тот из мужчин, что был в очках, сунул руку под рубашку, собираясь достать что-то на поясе. В последний момент второй удержал его руку, кивнув в сторону «зевак», которые по-прежнему не то что не разошлись – их стало намного больше. Все присутствующие, буквально открыв рты, следили за происходящим. Один из «странных» мужчин – тот, что спокойнее, наклонился ближе и что-то сказал своему другу, указав на часы. Что он сказал, Ника не слышала. Она четко различила только имя Марат. «Может, они тоже из России. Вот только, что им надо от Вэл?» Не сводя с мужчин взгляда, думала Ника. Мужчины о чем-то негромко и резко спорили, то и дело поглядывая на часы.

В итоге после короткого спора оба решили ретироваться. Мужчины сначала попятились назад, потом развернулись и быстрым шагом направились прочь. Сделав пару шагов, тот мужчина – Марат, что прятал что-то под рубашкой, обернулся. Он слегка опустил вниз свои темные очки и поверх «чёрных» стёкол снова со злобой, даже с нескрываемой ненавистью посмотрел на Нику. Она уловила этот взгляд и поняла, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Вот только в данный момент это для неё было совсем не важно. «Странные гости» отступили, и это главное.

Ника обернулась и посмотрела на дочь. Происходящее вокруг совсем её не интересовало. Вэл была максимально сосредоточена, скулы напряжены, глаза сощурены. Её лицо сейчас выглядело слишком взрослым, совсем не похожим на милое личико пятилетнего ребёнка. Во всём теле девочки чувствовалось жуткое напряжение. Даже со стороны, если убрать все чудеса вокруг, было понятно, что она держит какой-то невероятный груз. Руки у Вэл дрожали от напряжения и сейчас уже немного согнулись. Что бы Вэл ни делала, она явно уже сильно устала. Неведомая сила потихоньку снова двигала ребёнка к стене. Вэл уже отступила больше чем на полшага назад, из-за чего купол, в котором она находилась, значительно уменьшился. «Водяная стена» снова пыталась раздавить ребёнка. Лишь каким-то неимоверным нечеловеческим усилием Вэл всё ещё держала её.

– Держись, доченька. Держись, родная, – сквозь слёзы, которые опять потекли, крикнула Ника дочери. Затем, глядя в эту ненавистную воду, добавила: – Помоги ей, Элис! Помоги ей, дорогой! У неё почти нет сил, она не выдержит одна. Помоги ей, прошу! Помоги! – Но ничего не происходило.