Страница 3 из 9
Михайловская площадь (Площадь искусств) и Михайловский дворец в Санкт-Петербурге в 19 веке, литография по рисунку И. Шарлеманя
Во все время царствования Екатерины II действовала «комиссия застроения», приложившая немало усилий к тому, чтобы придать Петербургу европейский вид. Издавались распоряжения о постройке каменных домов, так как деревянные дома представляли большую опасность в пожарном отношении. Для красоты города предполагалось даже застроить площади одними только фасадами, с тем, чтобы собственники земли могли за этими стенами сооружать любые постройки, но проект этот не был осуществлен. Берега Невы были одеты (в пределах города) в сплошную гранитную набережную и на Неве стали строиться красивые каменные особняки. Переустроена была и полиция. Весь город был разделен на 10 частей, во главе каждой стоял пристав. Часть делилась на кварталы, заведывание которыми возложено было на квартального надзирателя и квартального поручика. Последний избирался гражданами из своей среды на три года. Городское самоуправление окончательно было устроено «жалованной грамотой городам» 1785 г. Построено оно было на начале всесословных выборов.
Органами городского управления была сделана Городская дума, которая разделялась на общую и шестигласную. Первая соответствовала нашей городской думе, вторая нашей городской управе. В состав общей думы входил городской голова и гласные от «настоящих городских обывателей». Настоящими городскими обывателями считались не только купцы, собиравшиеся по гильдиям, но и ремесленники, входившие в состав цехов. Общее начальство над думой было предоставлено петербургскому генерал-губернатору.
Приняты были меры к устройству больниц и выстроена была первая больница для бедных – Обуховская; построены были богадельни; на содержание арестантов, которые до того кормились милостыней, стали опускать по 2 коп. в день из казенных денег. Все эти меры благоприятствовали развитию и улучшению города, вид которого поражал современников. Вот как описывает один писатель Екатерининского времени современный ему Петербург: «В нем все так прекрасно, что отнюдь бы из оного не вышел. Он напоминает бессмертное имя своего Основателя, может славиться и взятым в его благолепии и выгодах попечении великия Екатерины II, которая его украсила достойными сего Основателя и своего имени зданиями. Он не таков, как Рим, который представляет все лучшие свои зданья в поврежденном виде или искаженном от времени и переделанном виде, но напротив того вмещает в себе в целости своей толикие же храмы, дворцы и другая здания, которые могут равняться со всем тем, что есть прекраснейшего в свете».
Совершенно обособленно стоит на границе двух столетий мрачное царствование Павла I. Под действием его случайных, часто внезапных указов замерла общественная жизнь. Самое уличное движение утихло и разнообразили его только проходившие на постоянные маневры и парады войска. Стремлением Императора было переделать город на военный лад, создать любимое им «однообразие во всем». И вот на улицах появились однообразные, желтые казенные здания, придавшие городу казарменный отпечаток. Издан был внезапно указ о том, чтобы засадить Невский деревьями (существовавший во времена Петра I бульвар давно исчез).
И вот среди зимы стали вырубать на улице ямы в замерзшей земле, разводить в них костры, чтобы оттаяло и сажать тонкие липки. Через тридцать дней исполнено было приказание Императора. Единственным, но замечательным зданием, говорящими нам о времени Павла I – можно считать Михайловский – ныне Инженерный замок. Построенный в стиле итальянского возрождения с 5-ю подъемными мостами и подземными ходами, он напоминает то странное романтическое время, когда возможны были указы о запрещении носить круглые шляпы или лакированные туфли, где по прихоти придворной фаворитки все украшалось в красный цвет, балет получал приказ присутствовать на маневрах, а придворные дамы на улице при встрече с царем вылезать на уличную грязь и совершать установленные поклоны. Точно предчувствуя свою близкую гибель, Павел I спешил поселиться в новом дворце. Рассказывают, что двор въехал в совершенно сырое здание, так что на первом празднике – в залах стоял густой туман. В одной из комнат этого дворца 11 марта 1801 года Павел I погиб жертвой придворного заговора.
Михайловский замок в Санкт-Петербурге в 19 веке, литография по рисунку И. Шарлеманя
Быт и нравы петербургских жителей, характер уличной жизни не поддаются такому разделению на эпохи отдельных царствований, как стиль архитектуры, меры по городскому благоустройству и заселению города. Жизнь старого Петербурга имела много сходного с жизнью какого-нибудь современного глухого провинциального городка, но наряду с этим имела свои характерные черты, обусловленные тогдашним временем и столичным положением города.
Уличная жизнь в старину во многом отличалась от нынешней: не было большого оживления, большой постоянной толпы, волны экипажей. Езда богатых людей отличалась большой пышностью и изысканностью. Елизаветинские вельможи щеголяли наперерыв друг перед другом богатством своих выездов, старались заслужить внимание императрицы, любившей роскошь. В большой моде были тяжелые возки и золоченые кареты. Запрягалась в них шестерка лошадей с 2-мя форейторами «на унос». Обязанностью первого, сидевшего верхом на передней лошади, было вынести при разъездах карету раньше других. С диким криком: «поди!» неслись экипажи по ухабистым улицам Петербурга.
Екатерина II, желая упорядочить езду по улицам, издала оригинальный указ, дозволявший только лицам 4-х высших классов ездить шестериком цугом, а с 8-го класса на четверках. Довольно рано появляются в Петербурге извозчики; летом на дрожках, выкрашенных в обязательную со времени Екатерины II желтую краску, зимой на санках. Как форма установлена была для них зимой четырехугольная шапка с желтым верхом, летом шляпа с желтыми лентами и желтым кушаком. На спине болталась бляха с номером и названием части. К концу ХVIII века распространенным видом извозчичьего экипажа была так называемая «гитара», на которой седоку приходилось сидеть верхом, держась за пояс возницы. Ездить на извозчиках не считалось унизительными в старом Петербурге. Езживали и вельможи, причем плата была очень низкая. От Александро-Невского монастыря до Адмиралтейства можно было доехать за два алтына, т. е. за 6 копеек.
О быстроте и легкости современного передвижения не было и помину: выезд богатого дворянина на другой конец города в гости был целым событием: собирались нередко целым караваном с челядью, шутами, карликами. При выезде из города проезжали заставы. Шлагбаумы, появившиеся со времен Павла I, заменяли рогатки на поломанном колесе. Квартальный (из старых солдат), подымая рогатку, спрашивал, кто едет, при чем ездоку представлялась возможность назвать себя как угодно. Не пестрели улицы Петербурга окнами магазинов, разнообразными вывесками; торговля сосредоточена была в рядах Гостиного двора, а некоторые виды ее в руках уличных разносчиков. Эти разносчики сновали повсюду, выкрикивая название своего товара. Особенно распространены были сбитенщики, продавцы излюбленного народного напитка – сбитня – горячей смеси меда или патоки с водой. Пить сбитень выбегала на площадь даже публика из театров во время антрактов. Много было пирожников, продавцов блинов, сусла, лубочных картинок, гребешков…
Гостиный двор первоначально помещался на Троицкой площади, затем на Тучковой набережной, но впоследствии главная торговля сосредоточивается на углу Невского и Садовой. На топкой грязной площади, около деревянного строения Гостиного двора, разбиты были шалаши и лари, стояли, возы с дровами и сеном. Общая картина напоминала беспорядочный базар. Только в 1785 году выстроено было нынешнее каменное здание Гостиного двора, и торговля распределена была по линиям: например, суконной, зеркальной и т. д. Нынешняя перинная звалась бабьим рядом и в ней до 40-х годов XIX века торговали одни женщины. Гостиный двор жил своей обособленной жизнью. В каждой лавке сидел сам хозяин – человек солидный, знающий «обхождение», выражавшийся замысловатыми речами, пересыпанными поговорками. Приказчики – «молодцы» зазывали покупателя в дверях звонкими голосами. В полдень запирали лавки и шли обедать, после чего предавались послеобеденному сну. В эти часы замирала вся трудовая жизнь в старом Петербурге. Случалось, что рабочие спали тут же на улице. Кроме купцов и покупателей, по Гостиному двору бродило немало всяких лиц. Тут можно было встретить юродивых нищенок, фонарщиков, собиравших на похороны умершего родственника и т. д.