Boy Meets Evil

— Люди? Чаще всего всё дело в близких людях, — она перевела взгляд на свои растопыренные пальцы, что-то обдумывая. Чонгуку хотелось забраться в её черепную коробку и узнать её мысли, пробраться внутрь и навести там порядок по своему усмотрению, чтобы было легче понимать и читать её. И вот она снова с лукавым взглядом и хитрой улыбкой обернулась к нему. — Глянь карты, они пока ещё не ошибались.

Чонгук вытянул «Королеву земли», сморщился недовольно, потому что по опыту знал: Рен всегда выпадала эта карта. Карта девушки, чьи мечты и надежды, были стерты в пыль. Девушки, что осталась без смысла и испытывала отчаяния наравне со страхом.

— Знаешь, — произнесла Тэндо, бросив быстрый взгляд на карту и на недовольное лицо Чонгука. — У этой карты есть и другое значение: время может вылечит любые раны. Может быть, они хотят тебе сказать, что ты сможешь вынести эту потерю?

Чонгук активно замотал головой, хватаясь за эту идею, как за единственную спасительную соломинку. Это было лучше, чем думать о том, что он может потерять Рен так быстро и безвозвратно. В груди от этих мыслей что-то предательски сжалось и не планировало разжиматься обратно. В поиске успокоения, Чонгук протянул руку и притянул девушку к себе, укладывая её голову себе на колени. Ему нравилось перебирать пепельные пряди, разглядывая, как они переходят в сиреневый цвет.

— Завтра ты покажешь мне свою форму, да? —с довольной улыбкой спросил Чонгук, зачерпывая пальцами новую волну прядей. Лицо у него было по-детски радостное и счастливое, глаза распахнуты широко, брови вздернуты, губы приоткрыты. Он в предвкушении.

— Покажу, — Рен снисходительно улыбнулась, прикрывая глаза ладонью в говорящем «какое же ты дитё» жесте.

И Чонгук снова довольно улыбнулся, запрокидывая голову — наконец-то. Он больше двух недель уламывал её обратиться в лису. Любопытство его практически сожрало и начинало грозиться закончить начатое ещё до обряда. В такие моменты, Чонгук очень даже ратовал за старые обычаи, согласно которым фамильяр на церемонии обряда обязан был показать свою животную форму.

— Спасибо, — сорвалось шипящим звуком с его губ неожиданно, но как ему показалось очень даже к месту, потому что он в это «спасибо» закладывал много всего. Например, благодарность за доверие, за приют, за поддержку, за честность, за терпение и за снисходительную улыбку, как сейчас, когда хотелось стереть её своими губами.

Рен кивнула коротко, а Чонгук силился отпечатать в сознание этот момент. Момент, когда они вот так легко гадают на картах, шутят и говорят чаще невпопад, но будто о чем-то важном и личном. Момент, когда тепло и спокойно, когда ещё ничего не разрушено, когда он ещё не потерял свою «всадницу». Даже дурацкий трот стал мелодичнее, сливаясь с обстановкой и становясь заключительной нотой этого вечера, когда всё сложилось, как надо. Возможно, он все-таки сможет дать ещё один шанс дурацкому приложению с музыкой.

На фоне её размеренного дыхания, когда его пальцы прочно застряли в её волосах; на фоне этого разливающегося по венам спокойствия, в голове Чонгука пульсировало: «Убью его, убью без каких-либо сожалений или угрызений совести, без раздумий. Убью, потому что завтра она станет официально моей, а я ненавижу, когда мои вещи ломают».

========== 5. ==========

Комментарий к 5.

Дзин — магическое слово в сочетание с определенной комбинацией движений позволяет Рен перевоплотиться в лисицу. Подобная фраза имеется у каждого магического существа, способного принимать и животный, и человеческий облик.

Ловкие и тонкие ручки Суён порхали над головой Рен, складывая пепельные пряди в затейливую прическу: тут тебе заплести косички вдоль висков, там придать объем у корней, здесь подкрутить кончики. Ногицунэ терпеливо сжимала губы и рваный край джинсов на коленках, чтобы не сорваться и не выругаться. Тэхён смотрел на это зрелище с каким-то сожалением и пониманием. В общем, энтузиазмом блистала только Суён — на этом и выезжали.

— Волнуешься? — бархатный голос Тэхёна вспорол ещё прохладный утренний воздух. Они курили на небольшом балконе, увитом плющом.

Рен смаковала табак и вопрос на языке, обдумывая и переваривая услышанное. Могла ли она ему сказать — «У меня разорвано сердце» и не услышать при этом треклятое — «Время лечит».

Не лечило оно ни черта.

И сердце, которое кровоточило, болезненно царапая рёберную клетку при каждом ударе, лишнее тому подтверждение. Да, с появлением Чонгука в её доме, боль начала притупляться, стачивая свои острые края о его непробиваемую искренность и уверенность в своих силах. Но было ли этого достаточно, чтобы вылечиться до конца?

Нет. Всё ещё нет.

— Наверное, — неуверенный выдох, и облако дыма рассеялось в раннем утре. — В конце концов, я должна нервничать.

— А если отбросить «должна»?

— Нет, — слово вылетело слишком быстро, слишком правдиво, слишком решительно, но на языке было всё ещё пресно и без каких-то эмоций. — Странно волноваться, когда ты знаешь какая роль тебе отведена. Тебе всего лишь надо следовать заданному сценарию.

— Может быть, стоит пойти против сценария? — в бархате голоса будто звенели колокольчики веселья, усмешки, азарт. Рен обернулась и со всего размаху влетела в сероватые глаза Тэхёна, которые были больше похожи на льдинки, но отчего-то очень теплые, смеющиеся, бросающие вызов.

— Тех кто идёт против сценария не ждет счастливый конец, — Тэндо все-таки нашла в себе силы собраться и ответить.

— Зато про них после слагают легенды, — снова обезоруживающая и квадратная улыбка. Ногицунэ смешливо фыркнула, морща нос — вылитая лиса.

— Я может быть не хочу, чтобы про меня слагали легенды.

— Все этого хотят, но не все готовы открыто в этом признаться, — разговор всё больше уходил в философскую тему, и Рен начинало мутить от этого, а возможно от сигареты натощак. Тэхён заметил её кислое лицо, и, наконец, сказал то зачем он принципе затеял весь разговор: — Мы не дадим ему навредить тебе.

Слова, которые должны были успокоить её, совсем не внушали заданного чувства. Рен знала — ей ничего не угрожает. Спасать сегодня придется не её, ведь у Чимина тоже была роль и заданный сценарий, которому он упорно следовал все это время.

Вместо слов девушка коротко кивнула и потушила сигарету о жестяную банку из-под кофе. Рен зашла обратно внутрь и, минуя Суён, которая уже держала в руках её церемониальную одежду, двинулась в соседнюю комнату к Чонгуку.

Парень стоял возле массивного зеркала в пол, поправляя пояс на своем современном белом ханбоке. Черные волосы сегодня были собраны в небольшой хвостик, полностью обнажая красивое лицо. Рен остановилась на секунду, любуясь этой картинкой. Она редко видела его таким собранным и сосредоточенным, а мягкие лучи солнца, в которых он стоял, удивительным образом добавляли его образу твердости.

— Чонгук, — тихо позвала его лисица, прикрывая за собой дверь. Он мгновенно обернулся, бренча магическими амулетами в своих ушах, и его губы раскрылись в широкой улыбке.

— Суён тебя окончательно утомила? — хмыкнул парень.

Рен застыла, оцепенела на добрых десять секунд. Мозг усиленно работал, отпечатывая на подкорке картинку происходящего и соображая максимально осторожный ответ на его слова. Она сама не знала зачем пришла к нему, просто поддалась своему желанию, пошла против заданного сценария.

— Чонгук, — повторила его имя уже более уверенно, выпрямляясь и поднимая взгляд на него. — Я тебя прошу, что бы сегодня не случилось — сначала подумай, а потом действуй. Помни то, о чем мы договаривались.

Улыбка сползла с его лица в самый низ, уголки губ оказались почти на полу. Он опустил руки по швам, поправляя пальцами края накидки. Глаза отчаянно бегали по девичьему лицу, словно искали за что зацепиться. Рен чувствовала, как внутри кровоточащий ошметок долбится в ребра с целью превратить их в крошево. Она хотела сказать ему больше, хотела бы сказать ему всё, потому что он этого заслуживает, но она не могла.