Страница 11 из 14
Он отключил микрофон и выслушал поток брани от режиссерши. Велел принести себе кофе. Сказал, не удержавшись:
— Если бы ты знала, Юлька, что со мной было, ты бы не матюкалась...
На закономерный Юлькин вопрос, что было, Аспирин только вздохнул и покачал головой.
Шло время. Крутилась попса. Звонили пэтэушники и требовали еще попсы. Аспирин жевал бутерброды, пил кофе и думал, что попса накрыла всех, даже молодежь, и что вечером к «Куклабаке» будет прикольная команда, поймавшая модную хип-хоповую волну. Ребята сняли два клипа, но на телевидение им не пробиться никогда, потому что попса накрыла всех... И мысль его пошла по кругу, как трамвай.
К концу четвертого часа он забыл о девчонке и о своих проблемах. Он вообще ни о чем не думал. Слова лились из него, как подслащенная вода.
— Ваш первый вопрос, Инночка?
— Это мужского рода или женского?
— Браво! Вы настоящий филолог! Это среднего рода, это «оно».
— Это на улице или дома?
— И там и там, бывает, попадается, случается и там, и там... Дальше?
— Это твердое или мягкое?
— Хм... Смотря как. Бывает твердое. Но не очень. Ножом его можно резать, поддается.
— Это одушевленное или нет?
— Ого, Инночка... Как же вы одушевленное будете резать ножом? Скажем так: это было когда-то одушевленным, а теперь нет... Дальше?
— Это стоит или лежит?
— Обычно лежит...
Пауза. Сопение.
— Инночка, время истекает, мы все ждем вашего ответа — или новых вопросов... Если вы угадаете — сегодня сможете пойти в кино, вас уже ждут два билета... Осталось немного... О, я слышу сигнал! Время истекло! Что я задумал? Что это?
— Может, скамейка? — предположила невидимая Инночка.
Даже режиссерша, ко всему привычная, закатила глаза.
— Гм, — сказал Аспирин. — Инна, я все-таки думаю, что вы заслужили эти билеты. Дорог не результат, дорого старание. Кроме того, вы знаете слово «одушевленное»... Я задумал сало, сало я задумал, вот так просто, так просто... Оставайтесь на линии, сейчас вам объяснят, где вы сможете забрать ваш выигрыш!
Включился прогноз погоды. Опять грозы и ливни. После прогноза пойдет блок рекламы на пять минут, и Аспирин сможет выкурить сигаретку под кофе...
Телефон в кармане рубашки задергался и заиграл тему из «Звездных войн».
— Аспирин, мать твою! Ты что, не выключил мобилу?
— Не ори, Юлька, мы не в эфире, — пробормотал он, выуживая трубку из кармана. Номер на табло был незнакомый. — Алло!
— Леша, — Аспирин не сразу узнал голос консьержа Васи. — Тут у вас... короче, такое у вас в квартире, надо, что бы вы приехали...
— Что? — прошептал Аспирин, обмирая.
— Вроде воры...
Аспирин вспомнил, что опять забыл включить сигнализацию.
— Вызывайте ментов, если воры...
— Они так кричат...
— Воры?!
— Да... Я думал... вы там никого в квартире не оставляли?
Перед глазами у Аспирина мелькнуло жалобное лицо Алены — как она смотрит вслед отъезжающей машине...
— Девочка... — пробормотал он.
— Девочка ваша здесь, я ее к себе забрал... в будку... А там... так вызывать милицию?
— Вызывай! — рявкнул Аспирин. — Сразу надо было!
«Конец разговора», высветила трубка.
У подъезда стояла милицейская машина и «Скорая помощь». И толпа любопытных — как же без них.
— Алеша, это у вас?
— Что случилось?
Из дверей парадного как раз выносили носилки, накрытые простыней. В первую секунду Аспирину показалось — все, труп. Потом он разглядел желтоватое, залитое кровью лицо. «Труп» вполголоса ругался и стонал.
— Это ваша пятьдесят четвертая?
Дверь в квартиру оказалась приоткрытой, на пороге стояла Алена, и она вовсе не казалась испуганной. Наоборот, заулыбалась, увидев Аспирина:
— А тут такое было!
Коврик перед дверью был усыпан не то стружками, не то опилками. Высверлили замок?
Дверь приоткрылась. Выглянул круглощекий милиционер:
— Вы хозяин?
— Я хозяин, что случилось?
— Войдите...
Аспирин вошел — и чуть не грохнулся в обморок. Прихожая была заляпана кровью. Кровь на зеркале, на полу, на стенах, на мебели... Алена стояла тут же, ничуть не смущаясь.
— Убрали бы ребенка, — буркнул мент. — Все-таки...
— Иди на улицу, — сказал Аспирин резиновыми губами.
— Я там весь день проторчала, — огрызнулась Алена. — И чего я тут не видела? Ну, кровища...
Аспирин поймал взгляд мента.
— Современные дети, — пробормотал сипло. — Фильмы, игры... кровища...
— Документы, — потребовал мент нелюбезно.
Аспирин отыскал в куртке водительские права. Мент изучал их долго и подробно, скептически хмурился, будто не желая верить подлинности документа.
— Документы на ребенка есть?
Аспирин едва не взвыл. Переглянулся с Аленой (та улыбалась). Нашел в сумке свидетельство о рождении, запаянное в ламинат. Мент и его внимательно изучил.
— Документы на квартиру?
— Что здесь произошло? — сказал Аспирин чуть громче и чуть тоньше, чем хотел бы. — Что здесь, у меня в квартире... что случилось?
Из гостиной показался человек в светло-синем халате — он тащил еще одни носилки, на которых тоже кто-то лежал. Носилки с трудом развернулись, оттеснив Аспирина к заляпанной кровью стенке. Аспирин разглядел молодое, с признаками вырождения лицо лежащего — парень был без сознания, поперек щеки его тянулись три глубокие борозды, ухо болталось на лоскутке кожи.
— Мы поехали? — спросил второй человек в халате, ногой придерживая входную дверь.
— Давайте, — сказал мент.
Дверь закрылась.
— А может, они психически ненормальные? — с надеждой спросил Аспирин.
Старший опер брезгливо поморщился. Младший спросил:
— А орудие?
Аспирин в который раз оглядел комнату. Стеллаж с дисками опрокинут, как если бы за него цеплялись, пытаясь подняться. Диван в крови, ковер в бурых пятнах. Все остальное как прежде — книги, картины на стенах, сувенирный подсвечник из Венеции. Ничего не тронуто, не разбито, не сдвинуто с места.
— Вы тут не трогайте до экспертизы, — в который раз сказал младший мент.
— Что же мне, так и ночевать?
— А вы в спальне ночуйте. Там чисто.
— Спасибо, — вздохнул Аспирин.