Страница 14 из 24
В голову полезли разные мысли. Прежде никогда такого не было. Раньше я не воспринимал её как лицо противоположного пола. Сестра и сестра. А теперь почему-то всё стало иначе. И ведь всего-то полтора года меня не было дома. Ира за это время сильно изменилась: расцвела, как весенний цветок. И вместо тощего подростка, которой помнил её раньше, теперь я видел вполне взрослую девушку.
«А ну-ка хватит! – приказал я себе. – Совсем ебанутый? Сестра же! Эх, бабы давно не было, вот и лезет в голову всякое».
– В общем, ничего хорошего, – я немного отодвинулся от Иры. – В лучшем случае – штраф, в худшем – два-три года тюрьмы. Надеюсь, не покалечил никого.
– А может, Эдуард Михайлович уладит вопрос? – Ира с надеждой посмотрела на меня. – Адвоката наймёт. Мы объясним всё, извинимся.
– Ну да, ну да, надейся! Эх, мало я навоевался, – я вздохнул. – Теперь тут ещё разборки. Всё, давай ужинать и спать. Завтра будем думать.
Присутствие Иры напрягало. Чувствовал влечение к ней, но приходилось держать себя в руках, потому что нельзя. Хотелось поскорее остаться одному.
Но не тут-то было! Ира ни с того ни с сего бросилась ко мне на шею. Под тонким платьицем я ощутил два упругих бугорка, которые заметно подросли за последние полтора года. У меня аж пот на лбу выступил. «Твою ж мать! Да отвали ты от меня!» Ещё и голова разболелась не на шутку.
– Спасибо! – сказала Ира. – Не знаю, что без тебя делала бы.
И вдруг она расплакалась. Видимо, от стресса, который накопился за вечер. А я про себя матерился изо все сил.
– Всё хорошо, – я легонько похлопал Иру, – всё позади. В следующий раз будь умнее. Ну всё-всё, свали давай уже, чего прилипла, как банный лист?
Ира, наконец, отлипла, вытерла слёзы и улыбнулась:
– Ни за что больше в поместье не поеду, – сказала она.
После ужина я, наконец, смог побыть в своей комнате наедине сам с собой. Благодаря выпитым перед едой таблеткам, немного полегчало, и я некоторое время сидел за своим голографическим портативником, изучая возможные последствия сегодняшней драки, а когда лёг спать, ещё долго смотрел в потолок и думал.
Сегодняшний день показа многое. Незнакомец не обманул, и действительно открыл во мне силу. Вот только зачем он это сделал? Почему именно я? Он сказал, что я достойный наследник, но что это значит? Чей наследник? Я ломал над этим голову все два месяца моего пребывания в госпитале.
В больнице, когда мне привезли смарт и портативник, я только и делал, что копался в сети, ища информацию, которая прольёт свет на случившееся со мной в Волыни. Но о людях с фиолетовыми глазами я не нашёл ничего, зато узнал кое-что про серые зоны – остаток страшной войны, потрясшей Европу семьдесят лет назад – которые образовались на месте Франкфурта и Парижа после сброса на них энергоконцентратных бомб. С тех пор энергетическое ОМП было запрещено международной конвенцией. Европа после той войны так и не оправилась, а серые зоны ширились, поглощая всё живое, и все учёные умы не могли придумать способ прекратить разрастание мёртвой земли.
Незнакомец был прав: если никто не остановит данный процесс, однажды, лет через пятьсот, большая часть планеты станет непригодной для жизни. Наш мир медленно и неотвратимо шёл к своей гибели. Моё поколение это уже не увидит, так что беспокоиться вряд ли мне об этом стоило.
А может, и стоило, поскольку серые зоны начали посылать первые тревожные весточки. В день, когда мы наступали на Бельск, над парижской зоной появилась чёрная туча неизвестного происхождения. Она накрыла одну из исследовательских баз, все учёные, работавшие там, погибли. Облако удалось развеять с помощью реагентов, но что это было, до сих пор оставалось загадкой. Два дня назад появилось ещё одно такое же облако, но на этот раз его уничтожили, не допустив человеческих жертв.
Ещё я вычитал легенду о потомках древних волхвов, которые обитали где-то на севере: в новгородской земли и на Вятке, поклонялись старым богам, жили по обычаям предков и обладали очень большой силой – такой, какая не снилась даже энергетикам первого ранга. Именовали их просветлёнными. Вот только их никто не видел, и документальные подтверждения их существования отсутствовали. На основе этой легенды некоторые даже умудрялись строить конспирологические теории, но где правда, а где вымысел, разобраться было сложно.
Разумеется, были те, кто пытался найти этих таинственных волхвов, были даже настоящие секты, поклоняющиеся им. Я подумал, что когда выдастся свободной время, следовало бы поговорить с кем-нибудь из них: вдруг эти волхвы – те, кто мне нужен?
Много читал я и о событиях в Бельске. Происходящее там меня только расстраивало. Регулярная армия захватила несколько кварталов, закрепилась там, а потом ни с того ни с сего войскам приказали отступить. Получается, что все наши усилия, наша жертва и смерть сотен солдат оказались напрасны из-за этих уродов генералов, сидящих в своих штабах.
А вот отношение в обществе к операции в Волыни было неоднозначным. Многие люди не хотели этой войны. Жители Московского княжества или нашего, Новгородского, не понимали, почему их сыновья должные ехать умирать за Галицко-Волынское княжество. И я тоже не понимал. Впрочем, находились и те, кто поддерживал боевые действия в Волыни, поскольку верили, что за повстанцами стоят не только литовские националисты, но и Иранская империя, желающая ослабить Союз. Такова была и официальная позиция властей, в частности, нашего канцлера.
Однако сейчас все эти проблемы для меня утратили свою актуальность. Сейчас было важнее другое.
Утром меня разбудил стук в дверь:
– Тёма, Тёма, просыпайся! – кричала Ира. – Беда случилась.
Я вскочил как ужаленный, надел штаны, выбежал из комнаты:
– Что стряслось?
В глазах сестры стояли слёзы.
– Папа погиб, – выпалила она.
– В смысле? Как? Когда?
– Мама только что позвонила. Говорит, кто-то напал на машину Эдуарда Михайловича. Они убили князя и папу.
– Ты уверена? – я был в полнейшей растерянности.