Дурная слава

Промчавшись вдоль бесконечных рядов разномастных заборов и обогнув улицу с другой, задней стороны, я вновь выскакиваю на асфальт. Какого лешего?! Я растерян и не понимаю, как она сумела провести меня. Как ей вообще удается без каких-либо телодвижений подсадить меня на крючок?

Что ж, возможно, чертовка затаилась в винограднике? И теперь во что бы то ни стало мне важно отыскать ее лазейку, благодаря которой она от меня ускользнула. Понятно, что давно можно было выйти оттуда и пуститься в бега другими маршрутами, но я терпелив и готов играться с ней в «салки» так долго, пока не получу свой заветный приз. И сейчас моя задача не пропустить заросший поворот. Я сосредоточен по максимуму и уже не выжимаю ту скорость, с которой летел по лугам — я еду медленно, но уверенно.

Белые следы на асфальте, остатки растаявшего пломбира, привлекают мое внимание, и я не могу не улыбнуться, вспоминая то, что здесь произошло. Более того, я даже не прочь вытерпеть «пощечину» вновь, если рыжая бестия станет смотреть на меня так, как она это делала, облизывая мороженое.

Черт! Я смеюсь сам над собой. Ведь у меня не получается не думать о ней, о ее глазах, губах, голосе, огненно-жгучей копне волос, и каждую свободную секунду я воссоздаю ее образ в памяти, чтобы изучить его досконально.

Нырнув в нужный мне переулок, я взрываю виноградник своим стремительным появлением. Зеленые листья хлещут мне по рукам и, отрываясь целыми плетями, разлетаются в разные стороны. Стоп, стоп, стоп! Так я могу сбить ее, если она все еще здесь прячется! А покалеченная красавица, хоть и не перестанет оставаться красавицей для меня, может проиграть моей совести.

Я останавливаюсь где-то на полпути, глушу двигатель, вешаю шлем на привычное место на руле и соскакиваю с мотоцикла.

— Эй, Ковбой! — окликаю ее негромко и осматриваюсь.

Но в ответ только хруст высохших веток, на которые я наступаю.

Не знаю, что за хитроумный план она придумала, но ей удалось обвести меня вокруг пальца. Но я не сдамся. Пусть даже не расслабляется!

Без особой надежды я все-таки решаю дойти до конца переулка. Кое-где пригибаясь, кое-где сражаясь с цепкими лозами дикого виноградника, я упрямо продвигаюсь вперед и, когда выхожу к долгожданному просвету, открывающему вид на знакомый мне луг, лишь небрежно пожимаю плечами. А потом, хохотнув, возвращаюсь назад.

Но как только я вновь погружаюсь в зеленый лабиринт, соединяющий соседние участки, совсем рядом слышу приглушенный шорох. И замираю. И волнительно предвкушаю нашу неизбежную встречу.

Я знаю, по меньшей мере, с десяток способов, с помощью которых я готов с ней расквитаться. Но все мысли, как ни стараюсь, возвращаются к ее манящим губам.

— Эй! — снова вырывается из меня, но теперь уже с другой, более глубокой интонацией. — Вылезай, тебе некуда деваться.

Ты моя.

Но чертовка, видимо, считает, что я не доберусь до нее, если она продвинется поглубже в заросли.

Я снова прислушиваюсь и, наверняка определившись с ее местоположением, делаю рывок. Такой резкий, такой молниеносный, что едва не падаю, поскользнувшись на сочной влажной листве.

Что-то рядом шарахает и бросается в противоположную сторону, прямо на меня.

А-а-а! Это кот. Кот! Кот! Кот! Серый толстый кот, мать его!

И мне остается лишь рассмеяться: вот я идиот.

Сделав несколько бессмысленных кругов по Озеркам — поездка к супермаркету за бутылкой воды для того, чтобы умыться и вымыть шлем, не в счет, — я возвращаюсь к дому Артурчика. Вообще-то, еще пару часов назад я собирался отчалить восвояси, и уже успел со всеми распрощаться, как из-за перебивших все мои планы обстоятельств, принял решение задержаться здесь на некоторое время.

— Тони! — орет Артур, как только я въезжаю в его раскрытый нараспашку гараж. — Ты должен Гарику кусок! — и ржет в своей коронной манере, будто обдолбался.

Коротко хохотнув, я снимаю шлем, заглушаю двигатель, но остаюсь сидеть на мотоцикле: складываю руки у груди и, упершись носками кроссовок в бетонный пол, раскачиваюсь от безделья взад и вперед.

— А не много ли он захотел? — прищурившись, спрашиваю.

— Ну ты ж вернулся! — такой фразой Артурчик напоминает мне про вчерашний шумливый спор, и его щеки с глубокими бороздами от угрей растягиваются едва ли не до ушей. Он доволен, что все, кто хотя бы вечерок погудел с ними, врастают в компанию корнями.

Я не могу смотреть без улыбки на его счастливую физиономию и, похлопав по карманам, сдаюсь:

— Ладно. Где этот вымогатель?

Хотя я собственно не очень-то и сопротивлялся предложению зависнуть с ними до понедельника. Но если уж что-то там крякнул в отмазку — проспорил честно.

— Сейчас примчит. Они с Тимом метнулись за провиантом.

— А ты чего тут один ковыряешься?

— Ищу насос для матраса.

Я срываюсь на смех:

— Вы все-таки не оставили идею искупаться в том дерьме?

А в бассейне реально не вода, а дерьмо! Вчера особо находчивые сначала опрокинули в недра бассейна ведро с маринадом для шашлыка, а потом, когда терять уже было нечего, швыряли в него до кучи еще и объедки.

— Почему бы и нет? — ржет Артур. Но потом, оценив по достоинству мое брезгливое выражение лица, добавляет: — Да не, Тони, брось! Мы ж не свиньи, — но от сказанных собственных слов снова уходит в надрывную истерику. И если бы я не знал его с семилетнего возраста, подумал бы, что Артурчик — тот еще укурыш. — Да слили мы воду! Убрали деликатесы со дна, все обработали, промыли…

Я присвистываю:

— Хозяюшки!

— Да не, — оправдывается он, — Ленка помогла. Теперь бас в первозданной чистоте.

— Молодцы, нашли кого припахать, — с сарказмом одобряю я и аккуратно спрашиваю: — А что за Ленка?

— Да норм девчонка, — не переставая копошиться в залежах ненужного хлама, ровным голосом откликается Артур. — Познакомлю. Ты ж все-таки остаешься?

Я медлю.

— Остаешься? — давит он и подначивает: — Кроме Ленки еще девчонки будут.

Я весело хмыкаю:

— Хорошо, что сказал. Еще чуть-чуть и я стал бы подозревать вас…

И уворачиваюсь, потому что с противоположного угла гаража в меня летит какая-то скособоченная коробка. Пролетает и глухо бьется о выступ в стене.

— Жаль, — театрально вздыхаю я, — а то я уже успел обрадоваться. Думал, что все девчонки будут персонально для меня.

— Тебе после армейской голодухи вредно всё и сразу, потом бо-бо будет, — со смешком, но вполне себе дружелюбно отзывается Артурчик. И в момент переключает внимание на новую коробку, которую обнаруживает за ящиком с инструментами. А потому торжественно сообщает: — Нашел!

И на этот раз я принимаю подачу.

— Звездец, Артур! Что за матрас у тебя такой? Да этой бандурой мотоциклетные колеса можно накачивать!

— Матрас, как матрас, — ржет он и пожимает плечами. — Так и быть, опробуешь его первым! Давай, желай спокойной ночи своему байку и пойдем. Я ворота закрою, — забирает у меня насос и жестом приглашает к выходу.

Но я не встаю. Я растираю лицо ладонями.

На что он реагирует более чем странно:

— Не один, Тони! Не один! — и одобрительно хлопает меня по плечу.

Но я не догоняю его последнюю подковырку. Поэтому на полном серьезе выкладываю все свои планы на ближайшие полчаса:

— Слушай, я сделаю кружок по поселку и вернусь.

Артурчик смотрит на меня с подозрением:

— Ты, что ль, успел из «вне» кого-то подцепить?

— Да кого тут подцепишь? — как можно небрежнее фыркаю я.

— О-о-о, — тянет он и трясет головой, выказывая свое недовольство, — я думал, тебе все равно, а ты еще и привередливый! Зря говорят, что дембеля всеядны, — с ехидцей смеется он, вынуждая ответить на его же манеру.

— А ты других не слушай. Сходи и сам все узнаешь!

Хохотнув, я надеваю шлем и выкатываюсь из гаража.

— Не-е, — почти крестится он, — меня и тут неплохо кормят. — И смеется уже мне в спину: — Ну матрас-то мне для тебя зажать? Или ты с концами?