Страница 22 из 47
— Не твоего ума дело! — грубо ответил ему Эскель.
— Угадал, стало быть, — утерев рот рукой, усмехнулся Ламберт. — Ну, к тому все и шло…
— Ты к тому все и вел!
— Э нет, брат, это не я вчера весь вечер жаловался на то, что об меня ноги вытирают, — замотал головой Ламберт, но тут же прекратил и поморщился. — Что ж так трещит-то? Не так уж и много выпил вчера…
Эскеля же на кухне уже не было. Вихрем пронесясь по большому залу, он как был, в одной рубашке, выскочил на улицу и, не обращая на это внимания, зашагал по заснеженному двору, сам не зная куда. Опомнился уже в конюшне, когда Василек ткнулся ему в пустую ладонь.
— Прости, друг. Я тебе ничего не принес, — повинился ведьмак и погладил верного коня по шее.
Василек тихо заржал в ответ. Чтобы загладить вину, Эскель взялся за скребок и щетки. За этим делом и успокоился и даже продрог. В конюшне, конечно, было не так холодно как на улице, но одной рубашки все же было маловато. В теплом замке, правда, отступившее было раздражение, вернулось. Так что, зайдя в уже пустую комнату за курткой, он споро собрал свои немногочисленные пожитки и вышел.
«Вон так вон, — решил он. — Еще навязываться я буду».
Вечером ведьмаки снова собрались внизу сугубо мужской компанией.
— Давно бы так! Только ведьмаки в замке и больше никого лишнего! — Ламберт был явно в приподнятом настроении.
— Когда здесь была Цири, ты не был против, — напомнил Геральт, отхлебывая из кружки.
— Цири — это другое!
— Ну так и говори, что чародейки у тебя лишние, — без обиняков предложил Геральт.
— Так и говорю! — покладисто согласился Ламберт, наливая в свой кубок новую порцию алкоголя. — Чародейки тут лишние! Это ведьмачья крепость!
— А кто ведьмаков создал и первым тут поселился? — негромко напомнил Весемир, в этот раз тоже присутствующий за столом. — Если уж кто и был тут первоначальным хозяином, так это чародеи.
====== Часть 26 ======
— И что мне им теперь в ножки кланяться? Я их об этом не просил! — вспылил Ламберт.
— Я предлагаю об этом не забывать и факты себе в угоду не искажать.
— Да-а… Без чародеев не было бы ни ведьмаков, ни замка ведьмачьего, — согласно протянул Геральт, вытягивая ноги под столом. — Как бы мы к этому ни относились…
— Но теперь это только наш дом! И никакие чародеи тут не хозяева! — не отступал от своего Ламберт.
— Да успокойся, успокойся, мы тут хозяева, мы, — перебил его Геральт, не давая развить мысль.
— Пока еще живы, — добавил Весемир и сделал большой глоток из своей кружки.
— Что-то ты сегодня пессимистичен, Весемир, — отметил Геральт. — А ты чего молчишь? — толкнув в плечо, обратился Геральт к Эскелю.
— А мне все равно, — буркнул Эскель, слушавший этот разговор вполуха.
— Отстань от него, — махнул на него рукой Ламберт. — Он с ведьмой своей рассорился.
— Первый раз, с кем не бывает, — пожал плечами Геральт. — Давай выпьем!
— Не буду, — отрезал Эскель, с шумом отодвинул лавку, встал и направился к выходу из зала.
— Зря, — уверенно сказал Геральт вослед. — Самое время надраться.
Эскель был с ним категорически не согласен. Вчера уже надрался, да так, что до сих пор последствия расхлебывает. Чародейки, ушедшие из Каэр Морхена утром, к вечеру, как и планировали, не вернулись. Казалось бы, в самом деле лучшее время для попойки, но пить не хотелось. Точнее, вообще ничего не хотелось и все раздражало. Ведьмак поднялся под самую крышу нежилой башни. Здесь в еще нечиненые Брин щели задувал ветер, и было довольно холодно, но такие мелочи сейчас Эскеля не волновали. Его волновала Брин, причем волновала так сильно, что это даже злило. Да, он в пьяном угаре наговорил ей лишнего, но тем не менее это все было правдой. И эта ее идиотская нелюбовь к алкоголю…
«Почему, в самом деле, я должен себя ограничивать? Потому что ей не нравится? Это уж слишком! — возмущался он про себя. — Да и что в этом такого? Я никого не убивал и не грабил, вообще никакого подлого поступка не совершил. Почему бы не выпить с друзьями?»
Загвоздка, правда, была еще в том, что друзья сидели сейчас там и пили, а он ушел. Да и вчера он уже неплохо с ними выпил, а раздражение так и не ушло, а скорее даже усилилось. Вывод напрашивался один — дело было не в алкоголе. И вспоминая свои вчерашние откровения, он хорошо понимал, в чем именно. Его раздражала вечная занятость Брин, ее постоянная погруженность в исследования и другие свои дела. А ведь когда-то его это в ней умиляло и вызывало уважение, а не раздражение. Что изменилось? Вопрос был сложный…
Весь следующий день Эскель провел в размышлениях. То чувствовал вину за свои несдержанные слова, то снова сердился на Брин за ее завышенный чародейский эгоизм, то искал оправдания своему поведению, то пытался понять, чем так не угодил ей алкоголь. Обычно хорошо прочищавшие мысли тренировки в этот раз разобраться не помогали. В итоге к вечеру он понял только одно — он страшно соскучился по Брин, но вот что по этому поводу думала сама девушка, он знать не мог. Чародейки так и не вернулись в замок. Третий день был таким же бесцельным, как и второй. Единственным отличием было то, что он, наконец, смог ее увидеть, пусть и всего на минутку.
Брин исчезла, стоило ей появиться, но, по крайней мере, она вернулась и находилась где-то в замке, и он мог бы пойти к ней в комнату, чтобы поговорить. Спешить он, впрочем, не стал, а остался за столом послушать новости от оставшихся чародеек. Выяснилось, что все эти дни Брин усердно тренировалась в перемещениях и много читала. Успехи у нее были поразительными, однако Йен была немало обеспокоена ее частыми возвратами в прошлое, и Эскель был с ней в этом согласен. Так же ему совершенно не понравилось, что девушка, по сетованиям Трисс, совершенно не отдыхала. Чародейка считала это опасным с такой силой, как у Брин. Эскель был согласен и с ней, но неприятное ощущение было от другого. Ведьмак неожиданно понял, что ревнует Брин к ее работе.
«Она всегда в своих исследованиях, в своем обучении. Это всегда для нее приоритет номер один. Мне никогда не подняться выше. И раньше меня это устраивало, а потом перестало… А она продолжает этим заниматься день и ночь, забывая обо всем остальном. И у нее неплохо получается! Я в целом рад за нее, но что делать мне? Что я вообще из себя представляю по сравнению с ее увлечениями, по сравнению с ней самой? — мрачно задавался вопросами Эскель, выпивая кружку за кружкой. — Она чародейка Старшей крови, а я просто ведьмак. Она достает вещи из соседних миров, перемещается в один миг на огромные расстояния и даже сквозь время, все проблемы решает щелчком пальцев и способна на такие вещи, которые мне и не снились. В самом деле, кто я такой, чтобы она вообще обращала на меня внимание?.. Жалкий неудачник, цепляющий за соломинку ее редкого внимания», — Эскель опрокинул в себя еще одну кружку самогона залпом и даже не поморщился.
— Вот! Это правильный настрой! — одобрил Ламберт, сидящий рядом.
Эскель не заметил, как они остались вдвоем за столом, да его это не сильно и волновало.
— Ну-ка еще по одной! За дружбу, которая важнее всяких баб! — поднял свой кубок Ламберт.
Эскель чокнулся с ним и снова опустошил кружку. На душе было погано, и отвратное пойло Ламберта как раз этому соответствовало.
Очнулся он на утро под лавкой. Ламберт еще дрых по соседству, а Эскель поспешил привести себя в относительный порядок и вернуться в большой зал. Смутные надежды непонятно на что, впрочем, не оправдались. Брин так и не спустилась ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин, хотя Эскель почти весь день караулил, сам себе в этом не признаваясь. Когда стало очевидно, что Брин не придет, Эскель снова взялся за бутылку.
Следующие пару дней от предыдущих особо не отличались. Разве что Эскель уверился, что Брин его избегает, а учитывая ее способность к телепортации, шанс где-то «случайно» её застать стремился к нулю. Специально же отправиться в ее комнату было выше его сил. Она его выставила, не желая слушать. А теперь он должен приползти к ней сам? К тому же он не знал, что мог бы ей сказать, что мог бы предложить ей обычный ведьмак? Где он, а где она?.. И Эскель скучал все больше и все больше пил. Каждый вечер. До беспамятства.