Страница 21 из 47
— Опасайтесь когтей и лесного зверья, подвластного лешему, — еле слышно напомнил Весемир. — На рожон не лезьте.
Второе он видимо сказал в довесок после выходки Адона, но, кажется, других претендентов на сотворение глупостей не было. Каждый из ведьмаков достал по бутылочке из поясной сумки и залпом опрокинул в себя. После этого мы стали медленно продвигаться вперед. Первой из чащобы с уханьем вылетела сова. Не знаю, была ли она послана лешим, но мы ее просто пропустили над головами. Следующей вылетела стая воронов и понеслась прямо на нас. Молодые ведьмаки сработали слаженно и чисто, до нас с Весемиром долетели лишь перья. Следующим вышел сам хозяин леса в окружении трех волков. Не успела я задуматься, откуда он взял волка в горах, как поняла, что животные призванные. Правда, в том, что они смогут причинить вполне реальный вред сомневаться не приходилось. Зарычали волки очень даже натурально и бросились в бой.
— Лучше спрячься вот тут за деревом, — предостерег меня Весемир, сам же остался стоять и контролировать ситуацию.
Я хоть и верила в ведьмаков, все-таки приготовилась снести зверей волной, если вдруг что, да и нет-нет, да поглядывала на лешего. Он был чрезвычайно высок и худ, огромные ветвистые рога придавали ему еще более внушительный вид. Длинные острые когти, толстые и мощные, как стволы деревьев, ноги, обрывки шкур вместо одежды — все это я видела в реальности впервые, и, честно говоря, зрелище пробирало. Но без пяти минут выпускники не подвели и тут, одного волка уже упокоил Мертен, еще двоих ловко удерживали остальные ведьмаки, но добить не успели. Леший пошел в атаку сам.
Наблюдать за совместной работой молодых ведьмаков было бы одно удовольствие, если бы не было так страшно за них. Они двигались так быстро, что мне пришлось помочь себе магией, чтобы успевать следить за ними. Прикрывая друг друга и то отступая, то нападая, Юнод и Мертен расправились с волками, пока Лександр и Джером держали на себе лешего. Вот они уже все вчетвером окружили лесного стража. Было очевидно, что шансов против этой команды у лешего нет, но сдаваться рогатое чудо-юдо явно не собиралось, а значит, опасность еще не миновала. Леший то терялся в облаке дыма, то выпускал цепкие корни, я как завороженная следила за тем, как ведьмаки теснят монстра, который все чаще пропускает удары мечом.
— Игни, — подсказал ученикам Весемир.
И тут же по лешему полоснул огонь от перекрестного Игни Джерома и Мертена. Минуты лешего были сочтены, но именно тут все пошло наперекосяк. Огонь был самым действенным средством против леших и, похоже, он привел существо в полное неистовство. Леший заметался, пытаясь сбить пламя. Ведьмаки разбежались от горящего монстра, но мечущийся леший стал слишком непредсказуем. Один ведьмак легко бы ушел с траектории движения, а тут их численное превосходство из преимущества стало недостатком. Шаг в одну сторону, шаг в другую и картинка у меня перед глазами помутнела. Я будто в замедленной съемке увидела, как леший размахивая руками и тряся башкой уходит в дым и выпрыгивает прямо рядом с Лександром, и ведьмак, спасаясь от огня, оказывается насажен на острые когти существа. Кровь стекает по прошившим насквозь грудную клетку когтям лешего, а из глаз молодого мужчины медленно утекает жизнь.
— НЕТ! — в реальности заорала я, выскакивая из-за дерева.
====== Часть 25 ======
Леший еще был на прежнем месте, и только я знала, где он появится через мгновенье. Двигаться так же быстро как ведьмаки я, к сожалению, не могла, так что времени хватало только на телепорт к ничего не подозревающему парню и резкий толчок ему в грудь, чтобы отбросить его от этого места. А сзади уже гудело пламя вынырнувшего из дыма лешака. Только вот одного я не учла. Самой было бы тоже неплохо отойти в сторону. Резкая боль прошила мне грудь возле плеча. Острый коготь прошел насквозь. Упавший от моего толчка Лександр тут же вскочил, но поверженный леший уже падал на землю.
— Брин! Лександр! — откуда-то сбоку выпрыгнул Весемир, который, видимо, и окончил мучения лесного монстра.
— Черт, — выругалась я, хватаясь за плечо.
Кровь проступила через прореху в куртке, окрасила ладонь. Перед глазами снова все поплыло, правда, теперь по куда более прозаичной причине.
«Здесь оставаться нельзя! Надо вернуться к себе, в свое время, — осознала я. — К Йен!»
Сначала я ощутила ту самую стену, что не давала мне переноситься в свое время раньше, чем пройдет час, но даже испугаться не успела, как та треснула под напором моей силы, направленной на возвращение домой. Ощущение переноса пришло мгновенно. Я буквально всем своим существом почувствовала ход времени, как меня протащило сквозь года и вытолкнуло в нужный мне временной отрезок, к нужному человеку.
— Йен… — выдохнула я, едва увидев черный силуэт перед собой.
Однако последним, что я увидела, перед тем как отключиться, был Эскель, который рванул ко мне с такой скоростью, что движения его смазались.
— Брин! — услышала я его голос и наступила темнота.
Как напился, Эскель и сам не знал. Нет, он, разумеется, вполне понимал, что выпивая кружку за кружкой, трезвым он не останется, но упиваться вдрызг в его планы не входило. Попойка с Геральтом и Ламбертом как всегда вышла из-под контроля, и как всегда он жалел о том, что не остановился вовремя. Уйди он своевременно спать, не потянуло бы его на пьяные откровения. А так и друзьям как на духу выложил все, что вообще-то не собирался рассказывать, и Брин наговорил явно лишнего. Чего бы не стоило, ну или, по крайней мере, стоило сказать не так. Но раз слова уже были сказаны, брать их назад было поздно и неправильно. Ведь он действительно чувствовал себя тем самым ждуном или ждарем на задворках ее забитого расписания. Такое положение вещей его чертовски раздражало и пойти бы напиться, расслабиться, но Эскелю хватало видеть, с каким отвращением Брин смотрела на пьяного Ламберта, чтобы не желать такого взгляда любимой женщины себе. А тут сам не заметил, как напился…
Утром он обнаружил себя на диване. За сказанное Брин в пьяном безрассудстве было стыдно, но перемешанная с жалостью брезгливость в ее взгляде сразу же воскресила в нем вчерашнее раздражение. Да что, черт подери, он такого вчера сделал, что она смотрит на него как на букашку?! Ну перебрал, так с друзьями же, а не в кабаке пропил последние штаны! Ну сказал излишне резко, накопилось, а алкоголь помог прорваться! Или он в ее глазах и не человек вовсе? Можно задвинуть в дальний угол и смотреть свысока?!
Донести ей эту мысль, впрочем, оказалось решительно невозможно. Брин невозмутимо гнула свою линию.
«Слова я ей не те сказал, видите ли! А кто ее просил тащить меня, раз ей так противно?! Холера! Лучше бы я проснулся под лавкой, чем этот взгляд с утра! Полечила она меня, одолжение убогому сделала! В гробу я видал такие одолжения, за которые я должен отказаться от своих привычек и делать только то, что ей угодно! Ах да, это же «человеческое отношение» называется. Ей не нравится алкоголь, теперь никто в мире не должен пить! А потом ей разонравятся мои друзья, моя профессия и я сам под конец!» — вылетев из комнаты чародейки и громко хлопнув дверью на прощанье, думал Эскель.
Раздражение, копившееся долгое время, дошло до критической отметки и теперь бурлило в груди ведьмака. Спустившись на кухню, Эскель налил себе полную кружку воды и залпом выпил, а после со злостью швырнул ее в стену. Деревянный кубок разлетелся на кусочки.
— Воу-воу, полегче! — воскликнул зашедший в это время Ламберт. — Не у тебя одного башка трещит.
Выглядел ведьмак так себе, но передвигался вполне уверенно.
— Ничего у меня уже не трещит, — огрызнулся Эскель и уперся руками в стол. Негодование и не думало утихать. — Зар-раза!
— А чего тогда ты ценный инвентарь зря переводишь? — резонно спросил Ламберт, тоже наливая себе воды. — С зазнобушкой-заебушкой своей поссорился, что ли? — Ламберт выхлестал первую кружку и налил вторую.