Страница 4 из 40
— Аня, Аня! Сколько можно там сидеть? Уже начинается! — позвала меня Олька, на ходу глядя на себя в зеркало и быстро поправляя макияж.
Я так спешила на концерт, что забыла дома косметичку. В сумке оказался только печально завалявшийся розовый блеск, который по недоразумению я купила в ларьке. Поэтому и тушь, и карандаш пришлось брать у Оли.
Ведь есть для кого! Она хочет понравиться Саше, а я — Антону. Понравиться еще больше. Так, чтобы не думали уже ни о ком.
Посмотрев на себя в зеркало, я пригладила юбку серебристо-синего мини-платья и в который раз подумала, что смогу затмить всех! Со сцены доносилась музыка. Трехдневный фестиваль «Ночные звезды» проводился каждый год, и в этот раз нам удалось выбраться всей группой. В школе я могла о таком только мечтать.
Голова кружилась. От музыки, свободы, одновременно сладковатой и горькой слабоалкоголки в фигурных бутылочках, продававшейся буквально на каждом шагу.
Уже восемнадцать. Уже все можно. К тому же я знаю свою меру, никогда не шагну за грань.
Олька утянула меня ближе к толпе, туда, где басы проникают в самое сердце и стоять на месте просто не получалось. Мы с ней уже вовсю пританцовывали, выкрикивая знакомые строки известных песен местных групп. Людей становилось все больше и больше. Приходилось продвигаться вперед, чтобы случайно не ударить кого-то локтем.
В голове шумело, адреналин наполнял каждую клеточку тела.
— Что вы тут делаете? — шепнули мне на ухо, и сильные руки обняли меня со спины.
Кровь вспыхнула, огненным вьюнком промчалась по венам, сердце сладко сжалось. Этот хрипловатый голос я бы узнала в любой толпе, отделив от миллионов других. А еще запах можжевельника. Антон пользуется каким-то парфюмом, в котором всегда чувствуется запах хвои.
— Музыку слушаем! — радостно взвизгнула Олька, тут же прижавшись к Саше.
Я ничего не ответила, не в силах отвести взгляда от синих глаз Антона. Вот пусть говорят, что не бывает синих глаз, но что они понимают, когда смотришь в глаза любимого человека и тонешь, забывая обо всем на свете?
У него мужественный подбородок, высокие скулы, прямой нос, бесконечно чувственные губы, черные как смоль ресницы. Волосы тоже черные, что делает его красоту экзотичной и притягательной.
Антон улыбнулся, склонился и прижался к моим губам. От его поцелуев перехватило дыхание, а от пальцев, вплетшихся в мои волосы, немного ослабели колени. Он всегда обнимает меня так сильно и крепко, что даже если возникает шальная мысль сбежать, то понимаешь: не выпустят, не дадут воли.
Он считает меня своей. Так прямо и говорит:
— Аня, ты только моя. А если кто решит иначе, познакомится с моим апперкотом.
И я ему верю. Антон занимается в спортивной секции. Каждый раз, когда он снимает футболку, я, затаив дыхание, любуюсь его роскошной фигурой.
И сейчас тоже, отвечая на поцелуй, положила руки на плечи, скользнула ладонями по спине, ощущая горячую кожу сквозь тонкую ткань майки.
— Ой, ну все! — подначил рядом Сашка. — Может, прямо здесь начнете?
— Пошли, — шепнул Антон, не дав мне возразить и, крепко взяв за руку, вывел из толпы.
— Куда мы идем? — спросила я уже после того, как мы изрядно удалились от сцены к берегу.
Здесь было тихо и безлюдно. Только накатывали мелкие волны на влажный песок.
Я сама не поняла, как оказалась прижата к стволу ивы и длинные ветви скрыли нас от посторонних глаз.
Поцелуи Антона сводили с ума, я не могла надышаться его разгоряченной кожей, дурманящим можжевельником и совсем чуть-чуть — табаком. Антон начал курить совсем недавно.
— Что… мы? — хрипло выдохнула я, глядя на него затуманенными от страсти глазами и видя, что его тоже повело от желания.
Молния моего платья тихо вжикнула, серебристо-синяя ткань упала к ногам.
— Ох, здесь? — только и смогла произнести я, чувствуя, что сердце колотится, как бешеное.
— Аня, ты хочешь? — Его ладонь накрыла мою грудь, с губ едва не сорвался стон.
Пусть это не так, как всегда представлялось в мечтах. Пусть рвет все шаблоны о приличии и границах.
— Да, — еле слышно выдохнула я. — Хочу. Сейчас.
В синих глазах Антона сверкнула молния. Меня бросило в жар.
— Моя, только моя, — обжег он мои губы, прижимаясь в неистовом поцелуе.
Его руки скользили по моему телу, находя самые чувствительные местечки, и ласкали так умело, что по всему телу шла дрожь предвкушения.
А когда он подхватил меня под бедра, то и вовсе ахнула и сдавленно застонала, чувствуя сильное мужское тело.
— Будешь только моей, Аня, — шепнул Антон, прихватывая губами мочку моего уха. — Никому и никогда тебя не отдам. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя… ах, люблю, — выдохнула я, теряясь под напором его ласк и подаваясь вперед, чтобы чувствовать, как плавится кожа на коже, как горят губы от шальных поцелуев, а тело содрогается от удовольствия при каждом проникновении.
— Люблю, люблю… — повторял он, словно сумасшедший.
Мои ногти впивались в его плечи, наутро обязательно останутся царапины. Но сейчас это неважно. Я вздрогнула от накрывшего чувства эйфории, на мгновение потеряла способность дышать и существовать.
Звезды вдруг оказались невероятно близко, а на душе стало жарко и сладко.