Камень Книга седьмая

— Господа, — Алексей вздохнул, и ужас стал ослабевать, — все выше озвученное будет передано его императорскому величеству. Кроме того, подробнейшая нелестная характеристика будет дана и вашему непосредственному куратору, великому князю Александру Николаевичу. Господин Лебедев, обещаю, что деятельность подразделения «Тайга» в самое ближайшее время будет тщательно проинспектирована с обязательными последующими организационными выводами. Господин Пафнутьев, позаботьтесь, чтобы по завершении всех необходимых следственных действий череп господина Тагильцева доставили мне лично в руки. Честь имею, господа!

Прохор выдохнул, наблюдая за тем, как, держась за стену, Алексей сделал пару неуверенных шагов и схватился за протянутую Александром руку:

— Шурка, Коляшка, поможете мне до губы добраться?

Продолжая следить краем глаза за тем, как Прохор уговаривает воспитанника все же поехать в кремлевскую больницу, Кузьмин повернулся к уже начавшим приходить в себя Пафнутьеву с Лебедевым и осклабился: судя по лицам этих двоих, свою мысль об их полном служебном несоответствии царевич донес очень доходчиво. Иван отлично помнил, как именно его окоротили в свое время с вопросом церковных колдунов и не захотели слушать. А ведь он предупреждал…

— Может, пока не поздно, застрелиться? — задумчиво поинтересовался Пафнутьев сам у себя. — Алексей Александрович абсолютно прав в своих претензиях, а государь слушать не будет и точно после сегодняшнего нас кончит…

— Самоубийство — грех, — потерянно протянул Лебедев. — Я лучше на дыбе в Бутырке сдохну, чем руки на себя наложу… — Он перекрестился. — И вообще, Борисыч, уныние — тоже грех, так что давай рапорты об отставке напишем, авось пронесет?

— Давай, — кивнул Пафнутьев и поморщился. — Репутации все равно конец, буду в позоре свои дни доживать… Так мне, старому, и надо…

Кузьмин, наблюдавший за этим самобичеванием с ухмылкой, решил вмешаться:

— Хер вам двоим, а не смерть лютая с отставкой! — Он дождался, когда его заметят, и продолжил: — Так просто не соскочите, вот увидите! Да и царевич не такой человек, чтобы кого-то вкладывать, не так его Прохор воспитывал. А сказано вам это было в профилактических и воспитательных целях, чтобы подумали, осознали свои ошибки и исправили их в дальнейшей работе.

Лебедев покосился на задумавшегося Пафнутьева:

— Этот клоун не гонит по своему обыкновению?

— Клоун не гонит, — кивнул тот. — Похоже, все именно так, как он и говорит, или я перестал разбираться в людях. Спишем мой… промах на шоковое состояние после царского гнева. Теперь осталось пережить гнев государев и можно спокойно заняться поисками Бирюкова и остальной шайки-лейки…

— А спасибо сказать за подсказку? — Кузьмин сделал вид, что обиделся. — И обидными словами не обзываться?

— Спасибо, Ваня, — кивнул Пафнутьев. — Извини.

— По понедельникам не подаю! — буркнул Лебедев.

— Уже вторник, учитель. — Иван осклабился. — Но ничего, вот буду писать в качестве приглашенного эксперта отчет для государя по результатам проверки «Тайги», я его такими формулировками украшу!.. Обхохочешься! Отольются кошке мышкины слезки!

Лебедев же только поморщился:

— Ой, напугал… проститутку субботником!

Окончательно пришедший в себя Пафнутьев, не обративший никакого внимания на перепалку двух колдунов, вдруг спросил:

— Зачем ему череп Тагильцева?

— Как зачем? — ухмыльнулся Кузьмин. — В особняке над камином повесит вместо оленьих рогов и будет на досуге любоваться. Трофей-то знатный! Всем трофеям трофей! А там, глядишь, со временем и коллекция на всю стену образуется… Я и сам с удовольствием рядом с царевичем у камина с рюмкой посижу, молодость бесшабашную повспоминаю…

— Дичь какая… — Лебедева аж передернуло.

Но под взглядами двух других пар глаз решил свою мысль все же не развивать…