Страница 25 из 26
— Ну и рассказал Владимиру о нашей договоренности с Алексеем по поводу моих родичей…
— И какой ты после этого жандармский офицер не из худших? — вздохнул дед, а все остальные покивали головами. — А если твой Владимир был подставой Мефодия, последствия прежде всего для себя и своих родичей представляешь?
— Не надо мне тут лекции по ОРД читать, Коля, людям надо верить. Особенно находящимся в безвыходной ситуации. Короче, рассказал — и, как оказалось, не зря. — Патриарх повернулся и указал на меня. — Возражения есть?
— Возражений нет. Дальше!
— Владимир попросил меня выступить в переговорах с великим князем Алексеем Александровичем и остальными Романовыми посредником и… неким гарантом. Я согласился. Еще он попросил пока вам про этот разговор не докладывать, мол, им необходимо самим избавиться от совсем слетевшего с катушек Тагильцева, на этом разговор и закончился. — Патриарх вздохнул. — Позвонил Владимир уже сегодня утром, рассказал подробности произошедшего и предупредил, что за мной обязательно придут.
— Все-таки подставил тебя батюшка Владимир? — хмыкнул дед.
— Зависит от точки зрения… — Святослав пожал плечами. — Как ни крути, Коля, но я в любом случае и за Мефодия, и за Олега, и за Владимира с остальными батюшками и их семьями ответственность несу.
— Это точно. Что еще сегодня тебе сказал Владимир?
— Ничего важного, просто обещал связаться. Сроки не указал.
— Еще что-то, имеющее значение для дела?
— Нет.
Император достал из стола пачку бумаги и ручку и кинул их патриарху:
— Что писать, знаешь. Не забудь указать способы связи и время разговоров.
Святослав же вытащил из кармана сутаны простецкий кнопочный телефон:
— Его мне подкинули в покои, по нему и связывались.
— А чего ты раньше его не достал?
— Ты просил суть, а это подробности.
— Ясно… — дед вздохнул и нажал кнопку интеркома. — Толя, пусть Пафнутьев зайдет. — И когда сотрудник канцелярии через несколько секунд появился в кабинете, продолжил: — Виталий, его святейшество в сознанке и уже сдает подельников. Забирай телефон, именно по нему его святейшество общался со злодеями. Начинай работу, показания будут чуть позже.
— Есть, государь.
Когда Пафнутьев вышел, патриарх усмехнулся:
— Коля, быстро же ты меня из свидетелей в подозреваемые перевел! Так, глядишь, и до обвиняемого недалеко, а там и до осужденного. Адвоката-то мне дадите?
— Выбирай любого. — Император указал на родичей.
— Тогда пусть будет Алексей Александрович, — Святослав с улыбкой повернулся ко мне. — Алексей, возьмешь меня в качестве доверителя?
Я же растеряно посмотрел на деда, который едва заметно опустил глаза.
— Возьму, ваше святейшество, — кивнул я.
— Вот теперь я спокоен. — Патриарх повернулся обратно к императору. — Моя судьба в надежных руках…
— И что теперь будет? — спросил я отца, когда мы с ним уже за полночь вернулись в мои покои.
Нормально поговорить в Большом кремлевском дворце не получилось, оба Александровича после «допроса» патриарха и обсуждения его «показаний» насели на Николаевичей со своими текущими делами, а меня быстренько «сплавили» отдыхать под предлогом еще не до конца восстановившегося здоровья. Я и в правду чувствовал себя не очень и был такому предложению только рад.
— Нормально все будет, — отмахнулся отец. — Не забивай себе голову, сынок, все вопросы полагается решать в рабочем порядке по мере поступления и степени важности. Ты мне другое скажи, — он улыбнулся и указал в «красный угол», где висела икона Святого великомученика Георгия Победоносца, — как у тебя отношения складываются с Господом нашим Иисусом Христом?
— Ровно, — пожал плечами я. — Верую.
— Но в церковь не ходишь?
— Раньше ходил, на Смоленщине, там у нас с Прохором с одним батюшкой отношения прекрасные были, а вот в Москве… не тянет. Тагильцев тут этот с компанией, отец Михаил, вломивший Дашковых по полной программе… Короче, все сложно, отец. Но большинство заповедей стараюсь соблюдать, в меру своего понимания, конечно. Да и вообще считаю, что Бог должен быть прежде всего в душе, а уж потом…
— Ясно. Догадываешься, к чему я тебе этот вопрос задал?
— А чего тут догадываться? Хочешь, чтобы я в церковь ходил для повышения имиджа Романовых, особенно в свете моих нормальных отношений с его святейшеством?
— Именно, — кивнул отец. — Так как?
— Будет исполнено, ваше императорское высочество, — вздохнул я. — Как понимаю, это не последний разговор на эту тему и отдельные инструкции получу позже?
— Правильно понимаешь, сынок. А пока просто продолжай и дальше продуктивно общаться с патриархом. На этом предлагаю с разговорами заканчивать и переходить к «сладкому». У нас с дедом для тебя подарок.
Отец достал телефон и принялся кого-то набирать.
— Прохор, запускай! — скомандовал он, убрал телефон и повернулся в сторону двери.
Которая и открылась через несколько секунд, а в гостиную строевым шагом зашли трое в строгих деловых костюмах: Леший, который полковник Литвиненко, Кудря, который «никакой», и Медведь, который с бородкой и в холке под два метра ростом. Воинских званий последних двух я не знал.
— Ваши императорские высочества, — начал доклад загорелый до черноты Леший, — прикомандированные военные разведчики для прохождения дальнейшей службы прибыли.
Имен и званий полковник по привычке не назвал, а отец кивнул:
— Вольно, разведчики. Поступаете в распоряжение господина Белобородова Прохора Петровича вплоть до особых указаний. Вас уже разместили?
— С комфортом, Александр Николаевич, и на довольствие поставили, — кивнул Литвиненко. — Спасибо.
— Отлично. Тогда не буду вас больше отвлекать. Честь имею, господа!
Отец попрощался за руку с каждым из разведчиков, хлопнул меня по плечу, что-то шепнул стоявшим в дверях Прохору с Иваном и исчез в коридоре.
— Камень! — полковник распахнул объятия. — Дай-ка я тебя обниму, обормота! Не забыл, значит, чертяка, боевого товарища!
— Не забыл… — искренне улыбнулся я и шагнул навстречу.