Страница 64 из 77
Удар попал в цель. Ему сейчас только не хватало, чтобы школьные соученики его подкалывали.
– Вы уже бывали там, куда сейчас направляетесь? – продолжал я.
– Нет, – отвечал он, глядя в сторону.
– А вы знаете язык?
– Учу.
– Что они вам предложили?
К нему вернулось прежнее самодовольство.
– Мне предложили квартиру, машину и гораздо более высокий оклад, чем сейчас. Разумеется, я буду одним из ведущих консультантов.
– Разумеется, – сухо сказал я.
Он впервые бросил на меня взгляд. Очень неодобрительный.
– Я буду помогать интерпретировать... британский образ жизни. Я горжусь тем, что по-своему стану вносить вклад в улучшение взаимопонимания между двумя великими народами и установление более плодотворного сотрудничества.
Он говорил так, словно сам в это верил. Да уж, если он настолько самодоволен, то вряд ли изменит свое решение. Но Ярдман оставил ключи от замков на верстаке...
– Дома вас могут неправильно понять, – заметил я.
– Поначалу – да. Мне это говорили. Но со временем...
– Вы заблуждаетесь, – грубо перебил я его. – Они назовут вас предателем. Жалким, презренным изменником.
– Это неправда, – неуверенно сказал он.
– Вам нужен человек, который верно изложил бы вашу позицию, объяснил ваши резоны, с тем чтобы ваши бывшие коллеги могли испытывать к вам уважение, а также сожаление, что по достоинству не оценили в свое время ваши таланты.
Я, кажется, несколько увлекся, но Раус-Уилер поглядел на меня серьезно-задумчиво:
– Вы имеете в виду себя? Вы могли бы... представлять мои интересы?
– У меня не всегда такой грязный вид, – отозвался я. – Я имею определенное влияние на отцовских друзей, а мой дядя днюет и ночует в Реформ-клубе.
Раус-Уилер кивал, усваивая услышанное.
– Вовремя сказанное кому надо слово, – протянул он.
– А в результате признание... – предположил я.
– Ну, на это надеяться не приходится, – скромно отозвался он.
– Со временем почему бы и нет, – не унимался я.
– Вы действительно так считаете?
– Разумеется. Я был бы рад развеять дурные слухи, которые поползут после вашего... неожиданного ухода.
– Невероятно любезно с вашей стороны, – напыщенно произнес он.
– Но в данный момент я не совсем в состоянии... – напомнил я.
– М-да, – Раус-Уилер явно расстроился. – Пожалуй, что вы правы. – Он нахмурился. – Вы и впрямь могли бы оказать мне важную... я бы сказал, очень важную услугу.
– Что поделаешь, – равнодушно отозвался я. – Но ключи на верстаке. Так что решайте сами.
Он встал, посмотрел на меня, взял ключи. Подошел ко мне. Мое сердце бешено заколотилось в груди. Я изо всех сил старался выглядеть равнодушным. Тут он увидел рубильник и словно окаменел.
– Ярдман велел мне включить огни на полосе, если вы попробуете что-то предпринять. – Он поспешно положил ключи назад, словно они были раскаленными. В его голосе слышалось смятение. – Ярдман считает, что вам лучше остаться здесь. Согласитесь, мне вряд ли стоит начинать новую жизнь с поступка, идущего вразрез с указаниями друзей.
– Это указания Ярдмана.
Он немного пошевелил мозгами и сказал:
– Если я позволю вам вернуться в Англию, то этого не сможет сделать Ярдман. Его система транспортировки перестанет существовать. – Он ужаснулся при виде той пучины, в которую чуть было не ввергся. – У меня могут возникнуть осложнения.
Я промолчал. Номер не прошел. Я немножко пошевелил руками, пытаясь в подражание Гудини12 избавиться от цепей. Без толку. Через некоторое время я спросил Раус-Уилера:
– В каком отделе министерства финансов вы работали?
– Начальное финансирование.
– Что это означает?
– Субсидии.
– То есть именно ваш отдел решал, кто именно и в каком объеме получит государственные дотации?
– Совершенно верно.
– Строительство, наука, оборона...
– Да.
– И вам лично известно, какой проект находится в стадии одобрения?
– Да.
Вот, значит, почему он их заинтересовал. Тогда все понятно. После паузы я спросил:
– А что это за ультразвуковой прибор?
– Ультразвуковой?... Нет, это не британский проект, если вас это интересует.
– Насколько я понял, он испускает ультракороткие волны на частотах природных веществ...
– Так говорил Ярдман, – сухо признал Раус-Уилер.
– Но это означает, что с его помощью можно ломать предметы... как стекло.
– Не знаю, я не специалист, – по его тону было понятно, что его это совершенно не волнует.
Я мрачно уставился в пол, пытаясь понять, почему Раус-Уилер решился на измену. Разумеется, он человек самодовольный, обиженный невниманием и неспособный признать свои пределы. Но таких тысячи, и эти люди не продают свою страну за квартиру, машину и похлопывание по плечу.
Тут должно быть что-то еще. Какие-то иные, темные, потайные мотивы, не дававшие ему покоя. Но куда бы он ни уехал, он останется самим собой. Еще лет пять, и он почувствует себя столь же недовольным и обойденным. Никому не нужный, однажды использованный одушевленный предмет.
Как оказалось, мое будущее он видел в таких же мрачных тонах, что и я его.
– Вы думаете, – прокашлявшись, осведомился он, – Билли вас убьет?
– Что за детский вопрос? Посмотрите, как он обошелся с летчиками.
– Но он все время тянет...
– Приберегает конфетку на потом.
– Как вы можете так легкомысленно к этому относиться?! – воскликнул Раус-Уилер. – Ваше положение очень серьезно!
– Как и ваше. И я бы с вами не поменялся местами.
Он улыбнулся презрительно-недоверчиво, но что делать. Это и правда было так. Как говорил Саймон: никто не живет вечно, и, наверное, в восемьдесят лет умирать ничуть не легче, чем в двадцать шесть. А кроме того, размышлял я вполне в стиле викторианской мелодрамы, внутренне улыбаясь этому, есть уделы похуже смерти.
У ангара затормозил тяжелый грузовик или автофургон, и в помещение вошел водитель. Он был молод, как Джузеппе, холоден и быстр. Он посмотрел на меня без особого интереса и что-то быстро сказал по-итальянски Раус-Уилеру, но я понял лишь одно слово: «Брешиа».
Раус-Уилер выставил перед собой ладонь.
12
Гудини Гарри (1874 – 1926) – американский фокусник, славившийся умением выбираться из наглухо закрытого ящика, освобождаться от пут и т. д.