Секреты серой Мыши

Она должна была безгранично доверять и очень сильно любить своего двоюродного племянника, чтобы по его просьбе впустить незнакомку в свой дом. Так оно и было. Бездетная женщина обожала Поля, как сына. Мне же её доверие ещё только предстояло заслужить. Иначе в этом доме находиться станет невозможно.

Тем не менее, за обеденным столом я не чувствовала никакой неловкости. Хозяйка с большим удовольствием и, кстати, очень даже увлекательно рассказывала мне о своём «хобби» — цветах, периодически сама над собой подшучивая по поводу этой не вполне аристократической слабости. (Я имею ввиду само «ковыряние в земле».)

Похоже, она была из той редкой породы людей, у которых растёт абсолютно всё. Знаете, бывают такие личности, которые подобранную на обочине дороги палку воткнут в землю — и она обязательно пустит корни.

Спасибо деликатной женщине за то, что она тактично не устроила мне «допрос с пристрастием» по поводу моего внезапного появления и сути всей нашей с её племянником затеи. Думаю, это «счастье» она оставила для него, и как только Поль появится на горизонте, ему, таки, придётся подробно ответить на ряд назревших вопросов.

Как оказалось, Иветт оборудовала на втором этаже своего особняка помещение для зимнего сада. Ввиду того, что жильцов проживало не слишком много — это было вполне возможно осуществить. И сейчас как раз занималась разведением цветочной рассады, которая в скором времени должна будет перекочевать в это просторное, светлое помещение, чтобы зимними вечерами радовать свою хозяйку приятной зеленью и разнообразием красок. Я прикинула в голове примерную стоимость необходимых для этого больших окон и системы зимнего отопления и поняла, что для неё это не просто увлечение — это настоящая страсть.

Допивая чай из изящной чашечки, я изъявила желание посмотреть на плоды трудов Иветт поближе. Так сказать, полюбоваться воочию. «Тётушка» бережно поставила свою большую расписную чашку на стол и с удовольствием согласилась провести для меня экскурсию. Сперва решили осмотреть сами цветы.

Вместе вышли на улицу и направились к аккуратным ящичкам с уже вполне окрепшими зелёными ростками. Даже далеко идти не пришлось. Здесь же стояли лотки с подготовленной землёй и садовым инструментом.

В ближнем к нам ящике красовались маленькие трогательные фиалки. Любуясь на это чудо, почему-то на ум пришло сравнение с неким детским кокетством этого изысканного цветка.

Внезапно из дома послышался приглушённый расстоянием звон и вскрик горничной. Понимая уже, что произошло что-то неладное, одновременно оставили «любование» и поспешили к оставшейся открытой двери.

В столовой обнаружилась перепуганно-расстроенная Брижит, прижимающая край фартука к губам. Казалось, она вот-вот расплачется.

— Что случилось, дорогая? — встревоженно спросила Иветт.

— Чашка… — односложно ответила та и подняла на хозяйку мокрые глаза.

Та самая, большая расписная чашка лежала на полу с отколотым большим куском стенки.

Тётушка не стала распекать горничную за неловкость. Но, судя по её реакции, бережному обращению с посудиной во время обеда и глубочайшему расстройству, явственно проступившему на лице Иветт — это была её любимая вещь.

Брижит всё-таки расплакалась и вышла, настроение Иветт было бесповоротно испорчено. Она подняла разбитую чашку с пола, положила на стол и, коротко извинившись, тоже ушла к себе, оставив меня в одиночестве.

Возможно, у меня тоже когда-нибудь будет такая по какой-то причине значимая вещь и я пойму, почему люди в таких ситуациях могут так сильно огорчаться. Бог его знает, может быть с ней была связана какая-нибудь памятная ситуация, или она являлась подарком близкого человека — не знаю.

Обеих женщин было жаль. Я взяла в руки осколки, покрутила в руках, и тут мне в голову пришла, точнее вспомнилась из «прошлой жизни», просто замечательная идея.

Выскочив во двор — снова направилась к ящикам с цветами. «Порыскала» среди рассады, выбрала подходящую на вид растительность и приступила к воплощению мысли.

Для начала на дно самой чашки насыпала подготовленной земли. Затем боком поставила внутрь осколок (хорошо, что керамика оказалась довольно-таки крепкой и не разлетелась вдребезги) и ещё досыпала земли, закрепляя положение осколка так, чтобы в получившейся из соединения кусочка и целой стенки чашки ёмкости получилось местечко для будущего цветка. Теперь нужно было раздобыть какие-нибудь небольшие обломки для того, чтобы оформить «ступеньки» на получившемся по бортику «серпантине». Осколков не нашлось, зато их прекрасно заменили маленькие плоские камешки.

Прилично проковырявшись с рассадкой в полученную красоту самих растений, с глубочайшим удовлетворением оглядела своё творение.

— Отличная идея. — в азарте работы я и не заметила, как сзади тихонько подошла баронесса и с любопытством и мягкой улыбкой на лице наблюдала за моими стараниями.

Я, чуть не подпрыгнув от неожиданности на месте, передала сей шедевр флористики хозяйке дома.

Пока возилась с пересадкой, «кустики» маленько «приуныли». Она огладила их рукой и… мне показалось, или они и в самом деле заметно «повеселели»?

Иветт подняла на меня глаза, и тут я поняла, что завоевала тётушкино сердце.

Глава 41

Как только произошло это маленькое волшебство, пространство как будто сделало едва уловимый поворот и, если можно так выразиться, с лёгким щелчком встало на место. Уже со мной. Имею ввиду, я буквально ощутила, что стала гармоничной частью этого дома.

Слуги, почувствовав перемену в отношении ко мне со стороны Иветт, тоже стали воспринимать меня так, словно я тут уже сто лет живу.

Поль написал мне, что вам нужен Теофиль Рикар? — за ужином спросила у меня хозяйка.

— Э-м-м… Кто?

— Теофиль Рикар. Алхимик. — уточнила она.

— А, да! Алхимик нужен.

— Я организую вам встречу. Но сама не поеду. Пусть вон Поль возвращается и везёт вас к этому… — она замялась, подбирая определение, — Отшельнику.

— Он что, такой страшный?

— Жуткий тип. — доверительным полушёпотом заявила она и для убедительности ещё покачала головой.

— А когда ваш племянник вернётся? — решила выяснить я.

— А он что, не сказал? Ну да, этот, вообще-то, может… — усмехнулась тётушка, — Написал, что послезавтра вроде как ждать.

— Значит, подождём. — согласилась я и продолжила, — А ещё мне нужен писец.

— Кто?

— Ну, писец. Мы с вашим племянником задумали сделать подарок герцогине — переписать некоторые приключенческие истории на бумагу и оформить в виде хорошей книги. Я-то сама если возьмусь строчить — так это на год затянется. И переплётчика толкового тоже бы надо, чтобы оформил потом красиво. В какую-нибудь дорогую кожаную обложку.

— Интересная затея. Будет вам и писец, и переплётчик. Только тогда чур и мне экземпляр. — она мелодично рассмеялась.

— Оу! Конечно! — я подняла ладони в согласительном жесте.

На следующий день к обеду на пороге дома стоял интелигентного вида молодой человек с «прилизанными» чёрными волосами, в аккуратном строгом облачении, с компактным сундучком в тонких руках.

— Флорантен Беланже, — представился он.

К приёму «стенографиста» всё уже было подготовлено.

Юноша присел за стол в отведённой для работы комнате, педантично разгладил складки на одежде, приготовил собственные пишущие принадлежности, в строгом порядке разложенные в принесённом сундучке и уставился на меня вопросительным взглядом оленьих глаз.

— Э-э… ну… приступим. — несколько замялась я, определяясь с тем, как начинать историю.

Весь день Флорантен добросовестно строчил под мою диктовку. Писарь мне достался и в самом деле замечательный. Постоянно краснея, но всё же дотошно переспрашивая, уточняя высказываемую мысль, молодой человек талантливо оформлял устную речь в письменную, на ходу поправляя слог, добавляя образности и красочности повествованию.

К вечеру он немного освоился — это было заметно по смягчившейся осанке (то ж как палка сидел) и ушедшего из общения напряжения и гиперофициальности. Кажется, юношу тоже захватил сюжет.