Страница 42 из 65
– Ну! – затеребила её Челия, пытаясь сдвинуть непонятливую няньку с места. – Чего вытаращилась?! Побежали их выковыривать!
– Кого и откуда? – окончательно придя в себя, проворчала Таюли. – Соизволь объяснить.
– Так, нас же! – весело проорала Ютелия, опускаясь рядом.
– Э-э-э…, – только и смогла выдавить Трёхликая, недоумённо выпучившись на подружку.
И было отчего. Красотка с безупречной фигурой выглядела так, словно её морили голодом месяц. А то и все три – если бы Лиаты умели есть, и их можно было бы заморить. Тощая до невозможности, вытянувшаяся на голову, но довольная – нет слов. Сплошной восторг и огненные искры из горящих глаз.
– Мы и сами вылезли, – гордо вздёрнула Ютелия истончившийся носик на нечеловечески исхудавшем лице. – Не дуры.
Даже не исхудавшем, а вместе с телом вытянувшимся повдоль. Отчего в длину оно здорово прибавило за счёт ширины – чудовищное зрелище! Точно, что не человеческое лицо, а… вообще не понять чьё.
Невообразимо грязная и неописуемо изодранная рубаха держалась на ней только за счёт ворота. Ютелия твёрдо следовала завету старших Лиат «не заголяться перед людьми». Поэтому не нашла ничего лучшего, как увязать болтающиеся впереди шёлковые лоскуты в жирный узел: соблазнительная грудь упрятана, а не менее соблазнительный животик наружу. Штаны пострадали меньше, но в прорехах сверкали голые ножки.
– Ага! – обиженно захлебнулась криком Челия, до невозможности выпучив глазёнки и вздымая ручонки. – А я-то!.. А мне!.. А вы!..
Таюли подхватила готовую взорваться малышку на руки. Прижала к себе, укачивая разнесчастную горемыку, натерпевшуюся «всякого» из-за «всяких». Которые не дождались помощи и нагло справились собственными силами. Челия хлюпала носом в безнадёжной попытке разреветься. Способность лить слёзы давно утрачена, а бесполезная привычка ещё долго будет являться – не без призрачной горечи подумалось Таюли.
– Мне, наконец-то, объяснят, что случилось?
– Ага! – как всегда, не к месту, обрадовалась Ютелия, окинув победоносным взглядом безобразное ущелье, в котором лишь камни не орали и не шныряли туда-сюда. – Мы победили!
– Кого? – терпеливо понукнула восторженную демоницу Трёхликая.
– Всех, – сладенько мяукнула за спиной Илалия.
Таюли обернулась. И уже почти не удивилась: эта красотка выглядела таким же доходягой, истягощённым беспощадным голодом. Шикарное сиреневое платье постигла та же участь, что и наряд подруги. На груди красовался знакомый узел стянутых лохмотьев. Под ним нахально выглядывающий пупок и ноги в изодранных штанах – хоть додумалась поддеть. Вокруг всего этого помойного великолепия трепещут на ветру длинные сиреневые лоскуты былого великолепия.
Можно только представить, какое впечатление произведут на имперцев замурзанные уродцы, слывущие самой могущественной силой в мире. Трудно ещё больше испортить себе репутацию. А Таюли жизнь.
– Вы всё умнеете-умнеете, и всё невпопад! – рассердилась она.
– А ты всё занудствуешь, – насупилась Ютелия и наподдала ногой по камушку.
Тот отлетел и тяжко шлёпнулся, подняв пыль. Носок сапога треснул и обнажил пальцы. Ютелия пошевелила ими, уставившись на самолично устроенное шевеление, как на какую-то невидаль.
Таюли чуток подождала, чем это закончится – интересно же, какой бзик влетит в голову Лиаты в очередной заскок. Тут раз на раз не приходится – бывает, что тебе продемонстрируют что-то новенькое и потешное. Однако Ютелия всего лишь погрузилась в нешуточные раздумья, сравнивая два такие разные носка своих истрепавшихся сапог.
– Что вы тут делаете? – вернувшись к допросу, решила начать с главного Таюли. – И, кстати, где мы?
– На каменоломне, – решила Илалия вести себя разумно. – Паршивое место. Но еды много.
– Только нас подловили, – решила не отставать от неё встрепенувшаяся Ютелия. – И замуровали в горе. Вон там, – ткнула она пальцем в толпу серых от пыли личностей.
Те толпились… Нет – разглядела Таюли – не толпились, а работали: вытаскивали камни из тёмного зева шахты в склоне огромного холма. За спиной и по бокам крохотной долины, куда её притащили, высились такие же. В склонах тут и там тёмные рукотворные чревоточины уходящих вглубь проходов. Рядом с ними аккуратно сложенные отёсанные каменные блоки.
– Мы так и сказали: каменоломня, – раздражённо оценила её исследования местности Ютелия. – Ты совсем разучилась нас слушать.
Она привычно топнула ножкой – целый носок сапога этого не пережил. И семейка пальчиков второй ноги присоединилась к первой в прогулке на свежем воздухе.
– Не придирайся, – заступилась за Трёхликую Илалия. – Мы сами бестолково объясняем.
– Где моя Каюри? – капризно пробухтела Челия, вспомнив, что про неё забыли.
– Где и была: в горе, – беспечно отмахнулась Ютелия, шевеля всеми десятью пальцами ног и умиляясь на них, как на родных деток. – Они все в горе. Но скоро их откопают. Протри глаза! Не видишь, как оттуда таскают камни? Это мы их заставили работать, – похвасталась она.
И важно глянула на Трёхликую с видом заправского устроителя всего самого полезного на свете.
– Не вижу! – буркнула Челия, выкрутилась из объятий няньки и подлетела: – Но сейчас увижу! – грозно заверещала могущественная малявка и погрозила кулаком: – Всем сукам кишки выпущу! Будут у меня знать! Гадство какое!
– Прекрати! – ринулась, было, ловить её Таюли.
Привычно подпрыгнула, норовя цапнуть демонюшку за ноги. Промахнулась, как это бывало почти всегда. И воинственно настроенная бестолковка унеслась встопорщенной пичугой, у которой из гнезда воруют яйца.
– Это у неё с перепуга, – Илалия проводила малышку снисходительным взглядом.
– Знаю. Потому что ЗУ совершенно спокоен, – проворчала Таюли, искоса следя, куда понесло воспитанницу.
– Конечно, спокоен, – подтвердила Ютелия. – И МУМ спокоен. Чего им беспокоится, раз мы тут?
– Так, вы расскажете, что произошло? – устало пробормотала Таюли.
И решительно уселась на валун. С видом человека, поклявшегося с места не сойти, но дознаться правду.
– И для начала, поделитесь: где мы находимся?
– О! – закатила глаза Ютелия, потрясая руками. – Сказано же: на каменоломнях.
– А где каменоломни?
– В Империи, конечно, – озадаченно пояснила Илалия и уточнила: – Ты что, не знаешь?
– В Империи? – обалдела Таюли, неверяще моргая на демониц. – А, как вас сюда занесло?
Она была готова услышать что угодно, и всё равно новость потрясла. В Империи – хуже места не придумать.
– Искали брата, – охотно поделилась очередной порцией бреда Ютелия.
– Отнесите меня обратно на север! – нарочито угрожающе потребовала Трёхликая. – Пока я не свихнулась.
– Чего ей опять не так? – недоумённо уставилась Ютелия на безмятежно улыбающуюся подругу.
– Конечно, не нашего брата, – отмахнувшись от неё, пояснила Илалия. – Откуда бы ему взяться? У меня, правда, был брат, – соскользнула она с одного повествования и, как всегда, неподражаемо легко приготовилась погрузиться в следующее: – Я его почти помню. Маленькая была. А он почти взрослый. Но он давно умер. Хотя я его видела. Раза три… кажется. Или…
– А чей брат? – вернула её на прежнюю тропу Трёхликая.
– Так, Каюри же. Тебе и этого не сказали? – озадаченно промямлила Ютелия.
И выжидающе уставилась на Илалию, которую оборвали на самом душещипательном моменте ускользающих воспоминаний.
– Кто бы мне это сказал, если вы тут, а я была там? – не постеснялась задать издевательский вопрос Таюли.
– Разумно, – похвалила её Илалия с таким видом, словно Трёхликая изрекла несусветную мудрость. – Что-то мы сегодня какие-то рассеянные.
– И тощие, как помойные кошки, – пренебрегла ответной похвалой Таюли.
– А, как бы мы иначе выбрались из горы? – обиделась Ютелия. – Пришлось МУМ с БАЦ нас немного испортить, – развела она руками, демонстративно оглядев себя со всех сторон. – Саяд очень умный. А Чахдур всё знает под той горой. Сам же под неё и подрывался, как крот. Вот они ту дырку и нашли. Ту, которую давным-давно прогрыз ручей, – аж передёрнуло привереду. – Эта сволочь давно высохла, а лаз остался. Вот мы и пролезли.