Страница 69 из 80
– Негативов не было и в машине, – добавила Дория. – Но я нашла там вот это. – Она сунула руку в карман жакета и вынула мой крохотный фотоаппарат. Крей выхватил его у нее из рук и открыл футляр, чтобы посмотреть, что внутри. Жилы на шее и на висках у него угрожающе вздулись. В бешенстве он швырнул маленькую черную игрушку через всю комнату, она врезалась в стену и разлетелась на куски.
– Шестнадцать миллиметров! – выкрикнул он. – Фред мог не заметить такие микроскопические негативы!
– Фред нашел бы иголку в стоге сена, – упрямо проговорил Болт. – И кроме того, негативы вряд ли были спрятаны.
– Может, он держит их в кармане? – Эта мысль пришла Дории.
– Сними пиджак! – скомандовал Крей. – Встань!
Я встал, и площадка весов закачалась под моими ногами. Оксон стянул пиджак с моих плеч и ткнул меня кулаком в спину, чтобы высвободить рукава, потом протянул пиджак Крею. Сам он обыскал карманы брюк и нашел там связку отмычек.
– Садись, – сказал Оксон.
Я сел и потрогал рукой разбитое лицо. «Могло быть хуже. Много хуже, – отстраненно, как о чужом, подумал я. – Мне повезло, если на этом все закончится».
– А это что такое? – с любопытством спросила Дория и взяла у Оксона отмычки. Крей выхватил их у нее и швырнул туда же, где уже валялись осколки фотоаппарата.
– Отмычки! – в бешенстве зарычал Крей. – Он отпирал ими мои чемоданы!
– Не понимаю, как он сумел проделать это такой... клешней. – Дория посмотрела на мою руку, лежавшую на коленях.
Милый объект для насмешек, но Дория опоздала на неделю. Благодаря Занне Мартин я наконец научился жить с клешней. И я даже не пошевелился, чтобы спрятать руку.
– Дория, – спокойно сказал Болт, – не будете ли вы любезны вернуться в квартиру и подождать звонка Фреда? Возможно, он уже нашел в Эйнсфорде то, что нам нужно.
Я повернул голову и обнаружил, что он оценивающе разглядывает меня. Глаза бесстрастные, круглое лицо совершенно неподвижно. У меня мелькнула мысль, что его холодное спокойствие, пожалуй, опаснее ярости Крея.
– Эйнсфорд, – хрипло пробормотал я и посмотрел на часы. Если Фред уже подложил в Эйнсфорде бомбу, то сейчас он освободился и направляется сюда. Оказывается, их пятеро, а не четверо. Я не предполагал, что Дория такой же активный член банды, как и другие. Серьезная ошибка.
– Я не собираюсь никуда идти, – заявила Дория.
– Это не так уж важно, – пожал плечами Болт. – Я понял, что негативов в Эйнсфорде нет, потому что Холли никак не отреагировал, узнав, что Фред их там ищет.
Мысль о том, что сделает Фред с Эйнсфордом и с самим Чарлзом, не тревожила ни одного из них. Но мне не понравилось, как рассуждает Болт. В подобных обстоятельствах я бы вполне обошелся без противника, хладнокровно просчитывающего ходы.
– Мы должны получить негативы, – настаивал Крей. – Или быть абсолютно уверенными, что они уничтожены. – Повернувшись к Оксону, он распорядился: – Держите ему руки.
– Не надо. – Я отпрянул назад.
– Ага, взялся за ум. Ну?
– Они были в офисе. – Мои распухшие губы еле шевелились.
– Где?
– Думаю, в столе у мистера Рэднора.
Крей уставился на меня, его глаза сузились, но он пока еще контролировал свою ярость, прикидывая, можно ли мне верить. Ведь он не мог пойти в офис и поискать в столе у Рэднора негативы.
– Были, – вдруг сказал Болт.
– Что? – нетерпеливо спросил Крей.
– Были, – повторил Болт. – Холли сказал, что негативы были в офисе. Это очень интересно, вы не находите?
– Не нахожу, – сердито буркнул Оксон.
Болт подошел и впился глазами мне в лицо. Я не сумел поймать его взгляд, но то, что он прочел на моей разбитой скуле, его удовлетворило.
– По-моему, он знает о бомбах, – вынес вердикт Болт.
– Откуда? – удивилась Дория.
– Полагаю, ему сказали в отеле. Служащие Рэднора в Лондоне наверняка пытались связаться с ними. Да, думаю, мы можем принять как факт, что он знает о бомбах.
– Ну и что? Какая разница? – спросил Оксон.
Но Крей понял.
– Это значит, он считает безопасным утверждать, что негативы были в офисе, потому что мы не можем проверить, были они там или нет.
– Они были, – настаивал я, нервничая.
– Что известно о Холли? Насколько он умен? – Болт облизал полные мокрые губы.
– Он был жокеем, – скучным тоном проговорил Оксон, словно это автоматически предопределяет низкий уровень умственного развития.
– Но его взяли к Ханту Рэднору, – возразил Болт.
– Я уже говорил вам, – терпеливо начал объяснять Оксон, – что многих расспрашивал, как это случилось. Рэднор взял его в качестве консультанта, но никогда не поручал никакой работы. Разве это не доказывает, что он ни на что не способен? Я не знаю, чем он занимался. Все понимают, что его взяли только для престижа. Это звучит громко, но практически ничего не значит. Такие должности часто дают знаменитым жокеям, когда они уходят на покой. Никто не ждет, что они что-то будут делать, просто какое-то время эксплуатируется их известность. Потом публика о них забывает, и их увольняют.
Этот совершенно справедливый анализ моего положения у Рэднора огорчил меня больше, чем непосредственные неприятности.
– Говард? – спросил Болт.
– Не знаю, – медленно проговорил Крей. – Он не показался мне умным. Скорее как раз напротив. Согласен, он сделал эти снимки, но считаю, что вы, Эллис, абсолютно правы в своем убеждении, что он не понимает, почему мы хотим их уничтожить.
И это тоже совершенно было справедливо и огорчительно. Насколько я понимал, фотографии не доказывали ничего, кроме того, что Крей с помощью Болта скупал через подставных лиц акции Сибери. За это ни Крея, ни Болта нельзя привлечь к суду. Более того, все стюарды и директора компании ипподрома Сибери видели эти снимки, так что они даже не были секретом.
– Дория? – продолжал опрос Болт.
– Он просто скользкая тварь, но если бы он был умным, то не сидел бы здесь.
И со словами Дории тоже не поспоришь. Ведь я с самого начала считал, что Крею помогает кто-то из служащих ипподрома. Но, даже узнав о вынужденном сотрудничестве с Креем Бринтона, директора-распорядителя ипподрома в Данстейбле, я продолжал думать, что помощник Крея – кто-то из рабочих. У меня даже в мыслях не было, что это Оксон, потому что это казалось нелогичным. Уничтожая ипподром, Оксон терял работу. А хороших должностей для немолодого отставного армейского капитана не так уж много, чтобы легко распроститься с этой. И совершенно очевидно, что он не действовал против своей воли, не был морально подавлен, как Бринтон, его не шантажировали. Я считал Оксона глупым и самодовольным, но не жуликом. Как и сказала Дория, если бы я был настолько умен, чтобы заподозрить Оксона, то не сидел бы здесь.