Села́м

– А ты я смотрю набрала… – не сдержалась я в оценке подруги.

– А тебя я смотрю уже сдувает! – засмеялась Маша. – Но на самом деле да, отдала бы тебе килограмм десять. Временами подумываю работу сменить, постоянная сидячка плохо сказывается на моей талии, – попыталась она добавить грациозности голосу. – Или мужа, а то, видать, не дорабатывает! – Маша разразилась громким смехом и померила руками живот.

Частенько люди принимают её за деревенскую или выбравшуюся из окраин в первом поколении. Скромность, претендующие на элегантность манеры, всё это было ей чуждо, как морковный фреш, но городской она родилась, ей и помрёт. Золушки только в сказках становятся принцессами. Меня тоже с натяжкой можно назвать «централкой», но присущую характеру меланхоличную запуганность не редко принимали за интеллигентность, а язвительность тона за спесь. И почему-то редко кто думал про чертей в этом омуте.

Шагающая рядом мадама в спортивных штанах, не скромно подчеркивающих сытую складку на животе, раскусила меня в первый же день. Она проста, как палка, с такими людьми одновременно и легко, и сложно. Легко быть собой и сложно строить кого-то ещё. Просто, Машка, – ромашка.

Минуя парковку мы в очередной раз поразились грандиозной примитивности постройки. Торговый центр был до неприличия квадратным. Ни одного окна, ни лестницы. Только малюсенькие двери, едва выдерживающие непрекращающийся поток людей.

Когда мы выпустились, закончили с трудоустройством и переездами, тут же ломанулись исследовать местную инфраструктуру. Торговый центр, естественно, был первым в списке. Сразу мы нарекли это место: Комикс. Пестрящая на каждом сантиметре здания реклама, просто не позволяла различить в этом комке макулатуры маленькие двери, да и вообще бетонную конструкцию. Всегда можно наблюдать слоняющихся покупателей, недовольно взирающих на цветастые стены в поисках прохода. Нам же указателем служил лифчик на огромном баннере, лямка которого спускалась аккурат на вход 23-зет. У других дверей тоже были ориентиры. Где-то гамбургер, со стекающей на проём отрисованной горчицей, где-то десятиметровый пульт от проектора, как дамоклов меч висящий над входом.

Раньше мы выбирались куда чаще. И Ани с Нелли наверняка продолжают эту добрую традицию по выходным. Но у Маши появился муж, а у меня наполеоновские планы…

– Так. Откуда начнём? – озиралась Маша, цепляя на нос очки.

– К платьям.

Приметив вдалеке ярко-желтую табличку, что с первого взгляда могла намекать на привычный указатель в женский туалет, мы пёрли как танки, пробираясь сквозь горы разномастного тряпья и обуви, не оборачиваясь и не отвлекаясь. Цель была обозначена, и начни мы рассматривать всё подряд, саможалость взревёт и начнёт дёргать за тонкие ниточки: ну что ты, не заслужила что ли эту сумочку? Она же только пару лет, как не модная! А вот эта юбка? Твоя уже вся драная, чё ты, с окраин чтоб, так одеваться?

Маше ещё труднее: покупая что-то себе, она просто не могла ни купить что-нибудь мужу, и траты росли в геометрической прогрессии. Так что самурайская выдержка, наш верный соратник сегодня.

Золотой

Мама снисходительно оценивала моего лучшего друга, что, подражая всем собравшимся, расхваливал её стряпню, пряча за восхищённой улыбкой слёзы отчаяния. Я же засовывал в рот фрикадельку за фрикаделькой и радовался выработанному за семнадцать лет вкусовому иммунитету.

– Денис?

– Чё тёть Нин?

Отец едва сдержал смешок, Арсений чуть не выронил нож, явно припоминая лекции по филологии, куда благодаря маминым «связям» его пускали с пятнадцати лет. Я, опять же, возрадовался, что в отличие от многих, моего друга совсем не смущала царящая за столом, да и вообще в доме, аристократическая обстановка. Нужно быть благодарным, что мороженое нам разрешали есть без ножа…

Мама с минуту на него просто таращилась, видимо, ожидая, что он сам осознает свою ошибку. Но Денис есть Денис. Хоть удалось заставить подстричь свои патлы, правда пришлось пожертвовать подарком, коим в итоге стал его ровный пробор.

– Ты уже решил с институтом?

Сдалась.

Мы с Арсением переглянулись, наблюдая раздутые ноздри мамы, и не смогли сдержать радости. Пусть посмотрит на нормального подростка… глядишь, незапланированных лекций в моей жизни меньше станет.

– Конефно, – радостно запихивал Ден medium, что на мой взгляд переплюнул well done раза в три.

– И?

– С Милей пойду.

Я подавился, шустро подтаскивая салфетку ко рту. Конечно, что друг решил меня поддержать не новость, просто семье я свой выбор ещё не озвучил.

Тему высшего образования за столом больше не подымали, хоть всем и не терпелось услышать от меня подробности. Ден быстро просёк, что родители ещё не в курсе и, проклиная свой длинный язык, начал клянчить у мамы добавку.

– Бедолага, – шепнул мне Сеня, – и как ты его уговорил на этот подвиг…

Друзья брата к нам уже лет пять не приходили, девушки и подавно страшились пасть под плинтус, утягиваемые своей ущербностью, что мама, не стесняясь, им разрисовывала во всех деталях. Только что ей в итоге надо, мы так и не поняли. «Да где я тебе принцессу найду?!», – орал Арсений после очередной лекции, на этот раз посвящённой половому воспитанию и осознанному выбору спутницы жизни. В двадцать два мы же все начинаем искать себе жену, по-другому ж не бывает…

Я задрал глаза на позолоченную люстру: господи, спасибо, что я не родился девчонкой…

Глава 4. Замиокулькас

Дверь шкафа закрылась и мне наконец-то удалось вздохнуть с облегчением. Одно платье и ни тряпкой больше. Маша уцепила две юбки и одну мужскую рубашку. Но юбки шли две по цене одной, так что прогрессия дала сбой.

Мы долго не могли сообразить, влезу ли я в это чёрное платье с плюс десять килограмм, растягивали и так, и сяк. Удобные пояс и халатный запах позволили в него влезть даже Машке, так что сомнений не оставалось, – на вырост. Конечно, были вещи и симпатичнее, и строже, но в них я смотрелась как нищенка с большой дороги в обугленной коробке. Вшитые наплечники и простой крой делали из меня сплющенный прямоугольник. Платье, что мы выбрали, под понятие классики не совсем подходило, и алая изнанка при ходьбе таки проглядывалась, но сборки от затянутого пояса ровным строем расходились по силуэту придавая небрежную элегантность. Длинной оно было многим ниже колена, открыты оставались запястья и щиколотки, но они даже в нынешней худобе смотрелись удовлетворительно.

Туфли у меня оставались ещё со школьного выпускного и были, как новые. Так что первый пункт плана я считаю выполненным, себя презентовать смогу. Осталось главное.

Я переоделась в домашнее, развесила над ванной белье и села за интернет. На всякий случай проверила вакансии на второй вкладке с сортировкой «менеджер», поморщилась, и пообещала себе больше к этому не возвращаться. Новая работа в этом направлении вряд ли будет лучше нынешней, а вот стажировка сожрёт добрую часть зарплаты.

Открывая финансовый планер я в очередной раз поразилась сумме, которую мне удалось скопить. Семьдесят восемь тысяч радостно отсвечивали своими нулями. С зарплатой в сорок пять приходилось оплачивать городской налог, – пятнадцать тысяч, квартиру, – тринадцать, семь на еду и минимум десять на запас. Последние месяцы подтвердили, что цифру в десять надо держать фиксированной, потому что жертвуя едой я доведу себя до смерти. Повысили бы до старшего… дело пошло б в два раза быстрее. Но мы над этим поработаем. В настоящий момент даже этого мне хватит, чтобы продержаться месяца три. Хватило бы, но…

Скрепя зубами, сердцем, ногтями по столу, я открыла интернет магазин техники. Мне нужен новый планшет. Проработка портфолио может занять уйму времени, и для этого мне потребуется исправное устройство… желательно улучшенное, потому что при работе мечты придётся много брать на дом.