Села́м

Я кинулась к смартфону, чтобы позвонить в полицию, но палец намертво встрял на нуле. Рыча, я зашвырнула заглючившее устройство в стену, и забилась под стол. Покачиваясь, я смотрела на разорванный календарь, который будто насмехаясь буравил мой взгляд застывшим синим квадратом.

Внезапное озарение выдернуло меня из-под стала, практически снимая скальп, зацепившимися за батарею волосами.

Вряд ли Святослава работала с другими компаниями, потому что всё можно было купить у нас, но знаю об этом не только я, отдел логистики, финансовый контроль, заменяющие меня операторы, да и вообще весь отдел знал, что это за мразь и с чем её есть!

Ну и копы же не дураки…

Я зарылась в новости и пыталась найти хоть одно упоминание улицы Советской, Ялтинской, Приграничной… но ничего даже подобного не мелькало. Торговые точки ИП Манукян были паутиной раскиданы по всему городу, не минуя и Звёздные окраины.

Раньше, всё доставляли дроны, в редких случаях поставка превышала допустимые для полёта габариты и её грузили в машину, но на Арго в звёздных даже с парой ящиков приходилось отправлять машину. Манукян практически изменила логистические подходы всей компании. Наливайки, как специально, располагались в самых неблагополучных районах. Выпивка там ценилась, но воровали не только бутылки, даже служебный дрон быстро разбирали на пластины, ещё на подлёте к магазинам. Если верить слухам, то полиция и заявления не принимает, когда местом преступления становятся звёздные, так что бронированные складские грузовички быстро освоили территорию, и практически перестали появляться в центре.

Овощных ларьков в окраинах тоже было не мало, правда ни одного дрона с поставкой помидоров не пропало, но подстраховаться было не лишним, так что пару лет назад, не гласно, лётная граница доставщиков протянулась над городским забором.

Я подняла смартфон. На экране высвечивал заглючивший ноль. Даже перезагрузка битого устройства не помогла стереть застывшее на экране цифры и теперь ячеечный рисунок неизменно покрывал сенсорную панель. Но виртуальные кнопки ещё отзывались. Идиотка! Не обдуманные траты мне сейчас и вправду не нужны…

Я металась по квартире пытаясь перебить мысли, что без отвёртки ввинчивались в мозг острыми саморезами.

Очнулась я, когда уже накинула куртку и потянулась к выключателю. С губ сорвался смешок.

– Им бы это не понравилось, Вера…

Голубой

– Я больше не могу…

– Что значит «больше»? Только середина!

– Отвали Мил, я уже проклял тот день, когда подписался на это дерьмо…

Денис распластался на диване главного зала клуба, где по традиции мы приветствуем первокурсников, и устроил на животе химический стакан с пивом.

– Смотри, первокурсницы, – гулял я взглядом по коротеньким белым халатам, – фобия на девственность прошла?

– Да иди ты! У меня завтра пересдача, какие первокурсницы! Неугомонные ботанички…

– А наши?

– Да ну точно! Это придётся до конца обучения за ручки держаться! А то из этой касты никто и конспектика не даст… Надо было послушать Игоря и сваливать после второго.

Я счастливо осматривал смущённых первокурсников, вспоминая один из лучших дней в жизни. И почему в этом году решили убрать пробирки с вином?..

– Выходи за меня…

– Началось.

– Я просто мечтаю спидораситься и захомутать тебя, – поднялся Ден, полюбовно укладывая мне голову на плечо, – ты будешь работать, станешь профессором, как папочка, начнёшь бабки лопатой грести, а я готовить научусь.

– Я равнодушен к домашней стряпне, – припоминал я мамину запеканку, что мы всей семьёй ели со слезами на глазах.

– А кружевные фартучки?

Я приобнял лучшего друга, что в минуты пьяного отчаяния всегда мечтал научиться играть за другую команду и меня заодно подтянуть.

– Фартучки можно…

– Да иди ты! – пихнули меня в бок. – Извращенец! Лучше скажи, что мне с фармакологией делать…

– Тю. Всё? Любовь прошла?

А брат был бы счастлив…

– Да твою маму в свекрови только самоубийца возьмёт…

– Ну зато свекор, прям мужик твоей мечты.

– Отец моей мечты… точно. Но чёт девки за фамилию тебе больше не дают, как я посмотрю.

– И не прошу! – засмеялся я.

– Да-да, видел я твою новую любовь. Плоская доска и тренога. Столько тусовок на халяву пропустили…

– Если ты про мольберт, то я решил заняться развитием моторики рук. Мастихин так похож на скальпель, не находишь?

– Я нахожу, что ты похож на задрота. Так ты свою Джульетту никогда не сыщешь, и убьётся она ножом другого Ромео.

Сколько мне ещё придется проклинать день, когда я поставил на полку пьесы Шекспира рядом с анатомией?!

– Так что с фармакологией? – потянулся я к стакану, на секунду высвобождаясь из объятий. – Фармакодинамика, фармакокинетика?

– Фармакотерапия. Патогенетичекая просто мрак… Откуда они на это дерьмо пятьдесят билетов наскребли, я понять не могу.

Лениво складывая зубочистки, аккурат у края сиреневого персонника, я пытался припомнить ответ на восемьдесят седьмой вопрос. Несмотря на вливаемое пиво и полузакрытые глаза, Денис усваивал информацию ещё быстрее меня. По началу это раздражало. Особенно, когда моя зубрёжка прерывалась его внезапными рандеву, и приходилось доучивать в подсобке. В итоге мы оба сдавали, я всегда на отлично, он на пофиг, но смысл почти не менялся. В женскую общагу мы не ходили. Мне мать голову свернёт за выговор, а Арсений будет ржать до миокарда. Этого я допустить не мог.

Надо бы наведаться домой… Мысли о сердечных гликозидах прервал образ круглого пирога, что мама всегда старательно выпекала к моему приезду. И не откажешься же! При всей угрюмости она всегда старается для нас, иногда забывая о том, что мы уже не дети. И как умудрилась мелок в фарше потерять…

– Мальчики, не занято? – усаживалась на диван напротив девушка в красном платье, что едва скрывало отвратную татуировку в виде бабочки на бедре, что явно стремиться стать гусеницей.

– Свали, Марин. – Закинул на меня ногу парень с голубой мечтой. – Так что там с сердечными гликозидами? Девяносто третий.

Господи… Как она только дожила до четвёртого курса без единого аборта!

– А. Гидролиз. Ферментативный, или кислотн…

– Да вы шутите! – приложила о стол Маринка свою мензурку с намешанным нечто, и начала швырять в нас салфетки. – Хорош ботанить!

Третья бумажка упала на мой строй зубочисток, поверх которых я уже начал возводить пирамидку из рафинада. Верхний кубик покатился на пол.

– У-у… Попадос подруга, – наблюдал Денис превращающуюся в хаос сахарную экспозицию. – Я уже слышу, как Миля прокручивает в голове твоё расчленение.

– Пинцет, – протянул я ладонь, в которую мгновенно опустилась горсть зубочисток, тут же запущенная в откровенное декольте, – скальпель, – принял я дымящуюся свечку, что отправилась прямиком в лоб наглой девке, – пилу, будьте добры.

– Да хорош! Всё, прости-прости! – потянула она свои руки к сахару, и криво установила верхний кубик на верхушку. Меня легко тряхнуло.

– Не нервничай, милый, – дурачился Ден, поглаживая меня по голове. – Обожаю тебя!

– Ещё бы! – закинула ногу на ногу Марина. – Горничная, репетитор, собутыльник, соблазнитель. Всё в одном лице.

– Но-но. Горничная, твоя будущая специальность! Мил просто топит за порядок.

– А то я не видела вашу комнатушку, что больше похожа на библиотеку в операционной, – фыркнула девка и ушла.

– Вот жесть… – оторвался от меня друг, – да я бы лучше каждую неделю фармакологию сдавал, чем лёг с ней в одну койку… Чё ей вечно от тебя надо?

– Тоже, что и тебе! – усмехнулся я.