Простая смертная

Есть такая примета у студентов – в день экзаменов обязательно волноваться. С чем она связана, не знаю, но по себе тоже неоднократно подмечала, что, если не волнуюсь накануне знаменательных событий всё катится к чертям, идёт не как надо. То ли мироздание такие образом берёт плату за удачу нервными клетками, которые, как ложно известно, не восстанавливаются, то ли волнение держит тебя в тонусе, и ты действуешь быстро и собрано, но факт остаётся фактом.

Если не волнуешься, всё катится к чертям и идёт не как надо.

***

В то утро я не волновалась. Напротив, с утра была в приподнятом настроении, будто впереди ждал праздник. С восхода солнце светило ярко, на небе не было ни облачко. Сумеречный дворец был пронизан его лучами насквозь. Косым восходящим лучам удавалось дотянуться даже туда, куда обычно им не проскользнуть. Из-за этого света, ярко играющего на всех гранях, окружающий мир походил на сказку.

Служанки помогали принять ванну. Купальня во дворце, что вполне логично, ничем не напоминала привычные ванные наших квартир. Она тоже словно бы была из сказки, а вместо металлического эмалированно-акрилового корыта здесь была чаша бассейна.

Фрески на стенах, яркие солнечные зайчики, прыгающие по воде – не горячей, скорее, прохладной, успокаивали нервы и бодрили.

Я была спокойна. Чего волноваться? Всё получится. Не может не получиться.

Это будет мой день. Точнее – наш! Можно считать, что это наша вторая с Эвилом свадьба. Настоящая.

Наряд, что выбрали для меня в этот день был красив, но в самом крое костюма было нечто агрессивное: жёсткие лаконичные линии рукавов и воротника. Ноги обтягивали кожаные брюки, но их мало кто мог заметить под платьем, больше напоминающим пальто. Оно было мягким и в тоже время весьма тёплым. С учётом того, что подниматься придётся высоко, а чем выше в облака, тем холоднее.

Когда девушки завершили мой наряд, дверь отворилась и вошёл Эвил. Он старался выглядеть спокойным и уверенным, но всё же от меня не укрылось, что он переживал.

– Анжелика, – с мягкостью проговорил он, обнимая меня за плечи и почти с отеческой нежностью прикасаясь к моему лбу горячими губами. – Сегодня ты станешь драконьим наездником. И мы будем равны – ты, я и Атайрон. Победоносный триумвират. Я знаю, насколько это для тебя трудно. И благодарен, что ты решилась пройти через это, как бы нелегко это не было.

– Любовь моя, это всего лишь церемония. И я не боюсь, уверяю тебя. Мне было страшно, но это прошло. И сейчас я всем довольна.

Странно. Мне показалось, он едва уловимо вздохнул. Чего он опасается? Что знает такого, что пока неизвестно мне?

Так, не позволять себе сомневаться ни в чём. Никаких сомнений – они ни к чему. Всё будет хорошо. Ведь всё уже хорошо. Мы поладили с Молнией.

Эвил сделал едва уловимый жест и один из его стражников с поклоном приблизился. В его руках сверкнула маленькая серебряная коробочка, инкрустированная красными драгоценными камнями, похожими на наш рубин.

Мужчина открыл шкатулку, и Эвил извлёк оттуда массивный золотой перстень с изображением ощерившейся драконьей морды. Лишь глаза сверкали огненным блеском.

– Возьми, – проговорил Эвил, беря меня за руку и надевая мне кольцо на палец. – Я сделал это для тебя лично. Это не просто золото. Я добавил в него капельку моей магии. Кольцо будет связывать нас и пока ты его носишь, я буду знать, что ты жива. А ты будешь знать, что жив я.

– Ты правда сделал его для меня?

– Правда. Придёт время, я подарю тебе не только кольцо – весь мир. Мы завоюем его вместе.

– Война – не самое романтичное занятие для влюблённой женщины, – улыбнулась я ответ.

Но подарок благодарно приняла.

Кольцо сидело, как влитое и, возможно, благодаря вплетённой в него магии было легче, чем выглядело.

Обняв меня, Эвил страстно поцеловал меня в губы.

– Ты жена истинного короля Десятицарствия. Ты – моя жена, – выдохнул он страстно. – Это самое главное. Этот перстень всего лишь символ, но моя любовь принадлежит тебе. Пусть он всегда напоминает тебе об этом. И если крылья дракона подломятся, пусть моя любовь будет тебя хранить.

Как ни странно, но встреча не столько успокоила, сколько разбередила волнения.

Через очередные тайные ходы следуя за проводниками я вышла на огромную площадь, заполненную людьми. Толпа походила на волнующееся море, людей было так много, что и лиц не различить – сплошная стена.

Я ещё подумала, что, если что-то пойдёт не так, может начаться чудовищная давка. И тогда кто-нибудь непременно пострадает.

Я ещё не видела Молнию, но уже чувствовала, как она нервничает. Как раздражает её это толпа. Какой бессмысленной кажется.

Она хотела лететь. И я разделяла её желание.

Простонародье от палаток, в которых находилась ближайшая к королю знать и его брат Айртон отделяли воины, одетые в красные камзолы.

Где-то там, в лабиринтах тёмных, неведомых переходов была Хатериман. Мать Драконьего Всадника и Чернокнижника.