Простая смертная

Не могу сказать с уверенностью, был ли у меня бред, но я предпочла растолковать увиденное как видение.

Мне грезилось, будто я проваливаюсь куда-то, как в зыбучие пески – для трясины субстанция, в которую меня засасывало, как в воронку, были слишком сухой. При этом я не пыталась сопротивляться, будучи уверенной, что только так могу избавиться от боли или опасности – в полубессознательном состоянии я утратила память о реальности. Я воспринимала зыбучие пески как естественный барьер или портал, через который необходимо пройти.

В последний момент меня жёстко схватили за руку, то ли удерживая, то ли цепляясь за меня, как за спасательный канат.

Подняв глаза, я увидела Эвила, хотя в израненном и оборванном существе, с перепачканным лицом и окровавленными руками, не так-то легко было признать моего царственного прекрасного супруга.

– Помоги мне! – прошептал он разбитыми губами. – Не бросай меня…

Где-то в стороне дико взревел дракон. Я с силой рванулась навстречу мужу и… пришла в себя.

Вместо Эвила с разочарованием увидела склонившееся надо мной мрачное лицо Хатериман. Она казалось почерневшей от горя, но это словно сделало её ещё менее человечной, чем прежде.

– Пришла в себя? Ты в порядке?

– Никто из нас не в порядке, – ответила я, приподнимаясь, чтобы сесть.

Никто не пытался мне воспрепятствовать, кроме сильнее накатившей дурноты.

Я по-прежнему находилась в палатке. Судя по всему, совсем стемнело. Сквозь ткань просачивался свет от разведённых костров.

– Вы верите, что это он? – обратилась я к свекрови.

Она молча смотрела на меня. И я не понимала, что означает этот неподвижный, замораживающий (или вымораживающий душу) взгляд.

– Вы хоть каким-то способом проверили?.. Существует магический ритуал, что помог бы убедиться, что это тело Эвила?

– Ты думаешь, Эппалы сожгли кого-то другого, чтобы оставить тело дымиться на пепелище?

Я не заметила Атайрона, но он сидел у входа, вытянув перед собой длинные ноги. Голос его звучал совершенно без эмоционально, но происходило это, скорее всего, не от бесчувственности, а от усталости.

– Я думаю о том, что так могла бы выглядеть даже деревяшка.

– Нельзя позволять ложным надеждам…

– Она права, – оборвала сына Хатериман. – В этом есть свой резон. Проклятый Эппал желал отомстить за свою дочь и быстрая смерть, пусть даже в огне, не могла его удовлетворить, – королева-мать на миг замолчала.

И пусть этого было мало, пусть мать Эвила, как и я, всего лишь хотела надеяться, мне достаточно было и такой малости, чтобы воспарить духом из той бездны отчаяния, куда я уже, было, погрузилась, как в пески из моих кошмарных видений.

– Он был бы рад заставить моего мальчика мучиться. Даже угрозы сравнять всё вокруг с землёй, предав города и сёла драконьему пламени, не могли бы образумить его жестокую душу.

Кто бы тут говорил о жестокости и милосердии? Ну, да не об этом речь.

– Мы можем понять наверняка, принадлежат ли останки Эвилу? – спросила я.

Мать и сын обменялись взглядами. Атайрон медленно, задумчиво кивнул. Мне-то представлялся магический ДНК-тест, но меня быстро вернули на землю.

– Я могу призвать душу, обитавшую в этом теле и спросить у неё земное имя. Но мне потребуется время и жертва.

– Жертва? – ужаснулась я. – Разве других вариантов нет?

– Ещё не прошло трёх дней, – прищурившись, размышляла вслух Хатериман. – Душа не могла отлететь далеко. Она ещё здесь, значит, можно оплатить призыв одной кровью, а не жизнью. Но стоит поторопиться.

– Ты не хуже меня знаешь, как опасно проявить спешность или неточность в некротических ритуалах.

– Да. Но цель оправдывает средства, сын. Если Эвил жив, мы должны об этом знать.

– Ты была там. Что ты видела? Какую информацию удалось считать?

– Я видела, как Злой Рок низвергнулся с небес на землю, объятую пламенем. Последнего было так много, что разобрать что-либо кроме отпечатков энергетический полей огня было очень сложно.

– То есть, ты практически ничего не смогла узнать?

– Это тело было единственным. Оно может быть Эвилом, потому что наши враги не пожелали позаботиться об останках, отчасти из презрения, отчасти потому, что знали – рано или поздно мы придём за ним. Но нельзя исключить вариант, что это может быть кто угодно. Этот мерзавец Эппал мог подсунуть первого встречного, в надежде выиграть время и подготовиться к следующей атаке. Или успеть всласть насладиться мучениями своего врага.

Атайрон передёрнулся при мыслях об участи Эвила. Мне снова стало страшно. И всё же, если бы я могла выбирать, я бы выбрала последний вариант. Каким бы мучениям не предавали человека, пока он дышит, есть шанс всё исправить к лучшему.