Наследник ордена

– Прекрасно. От детской игрушки будет зависеть моя жизнь.

– Я сказал: считают, но не является. Он действительно выглядит не очень устрашающе, но в руках умелого воина это смертельно опасное оружие. И лично я бы больше опасался соперника именно с шерконом в руке, а не с каким-нибудь другим оружием. И если шеркон распространен не очень сильно, то только потому, что на свете не так уж и много настоящих бойцов. И еще изготовлять его гораздо сложнее, чем обычный меч. Во-первых, он очень узкий, всего в два пальца ширины, а значит, необходима особо прочная и гибкая сталь; во-вторых, закаляют его по-особому, основное у шеркона – это его заточенный кончик и лезвие, примерно на десять сантиметров от кончика. Именно на них приходится основная работа. Поэтому, если весь клинок прочен и гибок как у шпаги, то рабочая часть тверда. Ну и еще много секретов. Настоящие мастера на изготовление шеркона тратили иногда лет восемь.

– Ничего себе!

– Теперь ты понимаешь, почему он не получил широкого распространения?

– Понятно. А можно хотя бы посмотреть на этот шеркон?

– Чуть позже. Я еще не закончил. В силе тебе никогда не сравниться с взрослым тренированным солдатом. Здесь ты всегда окажешься в проигрыше. Значит, тебе надо научиться превосходить их в чем-то другом. В чем ты можешь превосходить их? Это ум, ловкость, умение и хитрость. В мое время хорошего воина определяли три правила: мудрость, умение, ловкость.

– И что это значит?

– Если коротко, то следующее: когда ты столкнешься с несколькими противниками, то ловкость позволит тебе избежать их ударов, а умение – поразить их.

– А мудрость?

– А мудрость позволит никогда не попадать в такое положение, когда приходится иметь дело сразу с несколькими бойцами.

Я ненадолго задумался.

– Пожалуй, мудрость мне нравится больше.

Деррон с интересом посмотрел на меня.

– Знаешь, обычно именно этому и оказывалось труднее всего научить молодежь. Сколько людей погибло только потому, что кидались в схватку прежде, чем брали на себя труд немного подумать.

– Обещаю сначала думать, а потом кидаться. Я хочу вернуться домой.

– Очень хорошо. Никогда не забывай об этом обещании. Но ладно, отдохнул?

Я отрицательно замотал головой.

– Вот и хорошо. Приступим к дальнейшим занятиям. – Деррон опять исчез и появился с двумя мечами. – Вот он – шеркон.

Меч был без украшений. Простая рукоятка, крестовина, слегка расширяющаяся у клинка и защищающая руку. Само лезвие было заточено до бритвенной остроты.

– Это настоящий? – спросил я, любуясь необычным оружием.

Деррон улыбнулся.

– Нет. Он гораздо хуже настоящего.

Я удивленно моргнул.

– Как это?

– Поймешь скоро. Давай пофехтуем.

– Н-но я не умею. Я никогда не занимался фехтованием.

– Это не страшно. Этот урок у нас посвящен вовсе не фехтованию. Просто я хочу тебе кое-что показать, во избежание дальнейших недоразумений, а так же выяснить чего ты стоишь как боец.

– А что объяснить?

– Увидишь. Начали.

Деваться было некуда и мне осталось только взять предложенный меч. Я плохо разбирался в холодном оружии, но сейчас мне показалось, что этот меч создан именно для меня. Настолько удобно было его держать. Стараясь не замечать гудящих мышц, я сделал несколько выпадов подсмотренных в кино.

Глядя на меня, Деррон усмехнулся.

– Эффектно, но глупо. Это танец, а не бой. Нападай.

Я осторожно ударил, чтобы не дай бог не поранить. Рыцарь рассмеялся.

– Ты забыл, что мое тело все лишь иллюзия. Бей по настоящему, никакого вреда ты мне причинить не сможешь.

Об этом я действительно забыл, но теперь уже стал атаковать всерьез. По крайне мере я так считал, хотя Деррон, по-моему, думал иначе. За все время атаки он не сдвинулся с места и еле двигал мечом, словно отмахиваясь от надоедливого насекомого. Мне оставалось только увеличить скорость. Но в ответ глухая стена. Еле уловимое движение меча рыцаря чуть в сторону и мой удар, такой хороший, проходит мимо. Наверное, в этом сражении я напоминал обезьяну, которая скачет вокруг интересной для нее вещи. Рыцарь же только поворачивался за мной и, слегка шевеля мечом, отклонял все мои выпады. Моей выносливости в таком темпе хватило только на двадцать минут. После чего шеркон стал напоминать по весу двухпудовую булаву. И ко всему прочему заболело правое запястье.

– Ну все. Что ты представляешь собой как фехтовальщик, я понял. А теперь я обещал тебе кое-что показать. Шеркон в переводе с древнего языка означает жало. Смотри, почему его так назвали.

Деррон неожиданно перешел в атаку. Его движения были настолько стремительны, что я даже не мог уследить за ними взглядом. Сам рыцарь продолжал двигаться с кошачьей грацией, и только клинок в его руке делал неуловимо-быстрые движения. Всякий раз он касался меня то груди, то руки, то шеи. От этих жалящих ударов не было никакого спасения. В этом стремительном танце меча я не мог не то, чтобы отбить хоть один удар, но даже коснуться своим мечом чужого. Все мои попытки перейти в наступление самому заканчивались одним и тем же: мой клинок пронзал пустоту в каких-то миллиметрах от рыцаря, но так не разу и не коснулся его.

– Нечестно! – закричал я. – Ты жульничаешь!

– Ребенок! – зло ответил Деррон. – Мы сражаемся не на очки. Фехтование слишком серьезная вещь, чтобы жульничать. А теперь урок. Все мои уколы были для тебя обидны, но и только. Уже через минуту ты о них забудешь. Спортивный азарт хорошая вещь, но мне нужен гораздо более мощный стимул, чтобы ты хотел как можно скорее научиться фехтовать. И это стимул боль. Как я уже говорил: эти мечи не настоящие. Они не могут убить. Не могут даже поцарапать. Но боль от их ударов настоящая.

Внезапно меч рыцаря обошел, в очередной раз, мою защиту и стал стремительно приближаться к моей груди. Каким-то шестым чувством я понял, что на этот раз он не остановится около меня, а продолжит движение.

– Мамочка! – прошептал я. На крик не было сил. Бросив меч, я попытался увернуться, но поздно. Клинок, разорвав мышцы, вонзился в грудь. Боль сотрясла все мое тело, и стало трудно дышать. А потом я умер. Первый раз.