До рассвета

-Что ты предлагаешь?

Времени на раздумье не было. Фрэнк уже успел их заметить и направлялся в их сторону. Ему редко удавалось встретить в этом заброшенном месте людей. И упускать такой лакомый кусочек он не собирался. Ускорив шаг, каннибал побежал за ними.

-Черт Вэйлон! — воскликнул Харви.

-Быстрее в дыру в сетке, — указал мужчина, утягивая парня за руку за собой.

По очереди они пролезли в проход. Блейк в панике бегал глазами по единственному зданию, в котором они могли укрыться, но двери его были заколочены.

-Черт тебя дери, — выругался Парк, понимая, что преследователь уже близок.

-Смотри, — парень указал на окно, чьи ставни кто-то распахнул.

Маленькая фигурка лишь на секунду мелькнула в окне, дав им надежду на спасение, затем, источая слабый свет, скрылась во мраке здания.

-Не может быть, — промямлил Парк.

-Бежим туда скорее, — Блейк дернул товарища.

-Это может быть ловушка.

-Вэйлон у нас нет выбора, это единственное место, куда мы сейчас можем сбежать.

Оба пролезли в окно, попав в длинный коридор с множеством комнат.

-Скорее сюда, — предложил бежать в первую попавшуюся дверь Харви. — Он уже близко.

-Нет, стой, — остановил его мужчина, пристально глядя куда-то в другую сторону.

-Вэйлон у нас нет времени, — подгонял парень.

-Она оставила подсказку, — подбежал к двери со стеклом мужчина.

-Кто оставил? — удивился он.

-Виктория, — осмелился ответить Парк. — Отпечаток ладони на пыльном стекле. Она оставляла мне послания на пыльных поверхностях, когда я….

Звук пилы поблизости не дал ему закончить фразу. Но Харви ни секунды не сомневался в правдивости его слов. Парень решительно следовал за Парком, преодолевая преграды на пути. Его слова о Виктории попали стрелой в самое сердце, он был готов следовать куда угодно, если есть хоть маленькая надежда увидеть мать.

========== Кровавое зачатие ==========

Комментарий к Кровавое зачатие

К прослушиванию рекомендую: Evanescence-Imperfection.

Новая глава уже совсем скоро!

Приятного прочтения!

После бессонной ночи, Виктория приняла освежающий душ, как и хотела, и отправилась готовить завтрак. Глускин предлагал ей помощь, но девушка отказалась, ей хотелось просто побыть одной. Жених спокойно отпускал ее в душ и к кухне, так как ведущие к выходу двери были надежно заперты, а решетки на окнах говорили за себя.

Блейк размышляла о побеге, о том, как раздобыть ключи, что Эдди держал при себе. Едва надежда загоралась слабым огоньком, как тут же затухала. Виктория трезво рассчитывала свои силы и прекрасно понимала, что в одиночку ей отсюда не выбраться. Стоит ей каким-то волшебным образом покинуть берлогу жениха, как она тут же столкнется с безумными обитателями клиники. А к такой встрече она явно не готова. Балерина попросту не сможет дать отпор, и падет их очередной жертвой.

Совсем недавно она хотела покинуть это тело и распрощаться жизнью. И в принципе эта идея никуда не делась, но вопрос был в другом. Здесь ее ждет страшная и мучительная смерть. Стоит ей только встретить Трагера, например, или Уокера, но самым страшным для нее был Манера. Среди них всех, он был для нее самым запущенным пациентом. Если у Глускина был маломальский рассудок, он отдавал отчет своим действиям, то Фрэнк был самым глубоко больным пациентом этой клиники.

А еще где-то глубоко внутри теплилась мысль о новой жизни. А что, если ей удастся сбежать от всего этого и начать новую жизнь? Уехать туда, где никто ее не знает, завести новых знакомых, а здесь пусть для всех она будет считаться мертвой.

Переворачивая бекон на сковороде, девушка обратила внимание на синяки на запястье. Как бы не было горько, но без Эдди она и пары часов не протянет. Ей хватало смелости признаться в этом самой себе.

Виктория всеми силами старалась избегать «супруга». Особенно после их прошлой ночи. Стыд и страх, что она испытала, граничил с физическим наслаждением и удовлетворением плотских желаний.

Девушка сбежала от него в душ, затем заверила его, что сама справится с завтраком, лишь бы побыть одной. Блейк отпивала горячий кофе, наслаждаясь его горьким вкусом. Отсутствие медикаментозного лечения и тем более экспериментов Меркоф шли на пользу, за эти дни у нее не случилось ни одного припадка. Может она не настолько сумасшедшая, раз может выстраивать логические цепочки и предугадывать последствия своих решений? Или нет?

Приготовив яичницу, балерина вдруг осознала, что давно не чувствовала себя на столько живой. Это было очень странно, если учесть прошедшую ночь, и что она в заложниках у одного из самых опасных маньяков США. Что это? Та самая новая жизнь, о которой она думала до этого? Не так себе она все представляла. Но, тем не менее, внутренне чувство никуда не делось.

Дверь в столовую открылась, и в помещение вошел Глускин. В руках у него был огромный нож, а рубашка и жилетка перепачканы кровью.

Виктория не проронила ни слова, она хорошо понимала, что произошло. Ни к чему были бы вопросы о его внешнем виде. Девушка лишь прикрыла глаза, сделав глубокий вдох. Блейк проглотила ком в горле, не дав слезам сорваться с ресниц. Она не в силах повлиять на это. Доктора были не в силах помочь Глускину, что уж говорить о ней. Такие как Эдди неизлечимы. Накачай его хоть всему лекарствами Маунт-Мэссив, это не поможет.

Балерина не знала как вести себя с Эдвардом в целом, а в таких ситуациях тем более, поэтому выбрала самую нейтральную позицию. Девушка успокаивала сама себя и просто игнорировала все происходящее. Она старалась не смотреть в его сторону.

Глускин был маньяком, кровожадным убийцей, насильником и психопатом, но чертовски обаятельным. Он прекрасно умел расположить к себе и так же чувствовал расположение других. Эдди заметил ее мимику, прикрытые глаза и прочие жесты, указывающие на страх перед ним.

-Я сделал это ради нашей безопасности любимая, — обратился он к жене.

Блейк не ответила. Она знала, что он это скажет. Эдвард все свои поступки и действия сводил к одному — безопасности их «семьи».

Виктория молча выложила яичницу на тарелку, поставив на стол перед ним. Девушка развернулась к столешнице, дабы закончить дела. Эдди подошел к ней вплотную, прижимаясь грудью к хрупкой спине. По ее коже пробежал мороз, сердце забилось чаще, а руки задрожали. Глускин положил грубые ладони на ее тонкую талию, склонившись к темным волосам. Он зарывался в них лицом.

-Не бойся меня моя девочка, — нашептывал он ей, вводя в транс. — Я не причиню тебе вреда, я так сильно люблю тебя. Ты не должна меня бояться, я твой муж и буду беречь тебя от всего в этом мире. Страх рождает ненависть. А я рассчитываю на взаимность моих чувств к тебе.

Балерина делала частые и неглубокие вдохи, не смея открывать глаз. Она не знала, что должна делать. Поцелуи маньяка переходили с едва ощутимых и легких, на страстные и настойчивые. Глускин проводил ладонями с талии к груди и животу, пускаясь ниже к бедрам. Виктории было страшно и стыдно, но на удивление она не испытывала омерзения. Ее тело говорило об обратном, когда она чувствовала тяжесть внизу живота и влагу, что сама выделяла.

Пальцы девушки сжимали нож. И в ее голове ютилась мысль, вонзить его куда придется, тем самым подарив себе шанс на побег. Побег куда? Но что если она промахнется? Или попадет всего лишь в руку, ведь для Эдди это как укус комара? Было страшно представить, что ее ждет. Виктория тяжело дышала, откинув голову назад и открыв шею. Она открыла глаза, из-за очередной мысли посетившей ее голову. А она это не делает лишь из-за страха? Или все же есть другая причина?

Глускин еле удерживал себя. Ему не терпелось соединиться с его возлюбленной прямо здесь и сейчас в жарком соитии. Ему невероятно нравилось овладевать ею, как прошлой ночью, что никак не выходила из его головы.

Эдвард прекратил свои действия, и осекся. Виктория тоже это слышала и напряглась.