До рассвета

-Виктория прыгай, — крикнул Парк. — Я поймаю тебя! Я обещаю!

Вэйлон стоял под самым окном, страхуя Блейк. Та уже повторила все его действия, и была готова отпустить руки.

Ее визг был чем-то вроде сигнала о прыжке и Вэйлон приготовился.

Глаза Парка широко открылись. Он видел, как Виктория повисла в воздухе. Сильные руки Глускина удерживали ее. Для маньяка, ее вес был просто пушинкой. Эдвард с легкостью затянул ее обратно. Программист видел как черная пасть окна, поглотила Блейк, а ее крики постепенно отдалялись.

-Нет, — сам себе шептал Вэйлон. — Нет, нет, нет.

Ему стоило бы поторопиться, пока очередной псих не заметил его. Но Парк не мог бросить Викторию. Оставить ее одну с этим ненормальным, значит подписать ей смертный приговор. Совесть и чувство ответственности не позволяли ему так поступить. Будь он на ее месте, Парку бы хотелось, чтоб за ним пришли.

Мужчина для себя решил, что спасет ее, и они сбегут из этого ада вместе, во что бы то ни стало.

Теперь ему стоило подумать о том, куда он унес Вики.

-И ты вернулся за ней? — задал очевидный вопрос Харви.

-А ты бы как поступил? — ответил вопросом на вопрос Вэйлон.

Мужчины продвигались сквозь туман по двору, разбирая путь тусклым светом уличных фонарей. Парк запретил Блейку включать фонарик, чтоб не привлекать внимание потенциальных противников.

-Поступил бы также, — ответил парень.

-К сожалению, мое решение и мои планы по спасению нас обоих, очень разнились с действиями и обстоятельствами.

-Из-за Глускина?

-Из-за всего, — отрезал Парк. — Мне тогда казалось, что это проклятое место не хочет нас отпускать. Да и сейчас так же.

Шум из здания напомнил, что в любой момент на них может кто-то напасть. Вэйлон приложил палец к губам, другой рукой отталкивая Харви за собой в темноту.

-Шшш, переждем немного.

Мимо них пробежала пара психов в смирительных рубашках.

-Они нам ничего не сделают, но шуму наведут, — опередил ответом программист.

Подождав еще немного, и удостоверившись, что рядом никого, они двинулись через решетчатые ворота к канаве с водой.

Спешить было некуда, это и без того была самой длинной и темной ночью в году.

-Кстати, Харви, — как-то легко и непринужденно обратился Вэйлон к парню. — С днем рождения.

В его голосе послышались нотки теплоты и родительской ласки, которой он никогда не знал.

-Спасибо, — смущенно улыбнулся Блейк.

Он и сам позабыл об этой дате. Всю голову заполоняла мысль о выживании в этом месте, о Виктории, о Сэм, о доме.

Харви машинально глянул на часы. Полночь — самое мистическое время.

Странное сочетание чувств при пробуждении встретили Викторию. Ей было тепло и мягко, но неприятный холод в правой ноге все портил. Просыпаться не хотелось, но было необходимо. Мягкая постель удерживала ее в своем плену. Рассудок же твердил, что надо открыть глаза.

Воспоминания о последних событиях окончательно скинули пелену сна с ее разума. Девушка вспомнила, как пыталась бежать из этого ада, но не смогла.

С трудом поднявшись, Блейк обнаружила себя на постели. Она была из тех, на которых спали пациенты, только мягче из-за нескольких матрацев.

Голова болела и кружилась, ужасно хотелось пить. Придерживая голову рукой, девушка осматривала все вокруг. Помещение было похоже на обычную комнату. Внутри была мебель, было даже чисто, чего нельзя было сказать о коридорах, например, когда они с Вэйлоном бежали. На стенах висели картины, на столе у окна стояла ваза, а в ней свежие цветы. Все выглядело невозможно красивым, в сравнение с остальными помещениями и если учесть, где она вообще находится.

Скинув одеяло, Блейк, наконец, поняла, что такое холодное и тяжелое. На ее тонкой ноге красовался железный оков и цепь, зафиксированная к батарее.

Только сейчас она обратила внимание, что на ней нет ее больничной одежды. Вместо этого на девушке надета сорочка, что велика ей по размеру. В Маунт-Мэссив такие не выдают, откуда здесь такая одежда? Ее руки перевязаны свежими и чистыми бинтами, волосы собраны в косу, даже нижнее белье поменяно.

Виктории вдруг стало очень страшно. Память вернула ей отрывки прошедшей ночи, и девушка четко понимала у кого она в «гостях».

-Боже, — едва слышно прошептала она, слезая с высокой кровати. Болтающая следом цепь гремела, предательски выдавая ее движения. Вики попробовала освободить ногу, но безуспешно. Тогда она придерживала цепь рукой, чтоб та не гремела, ударяясь о пол. Ее длины хватало ровно до стола, шкафа и двери.

-Все отлично продумано, — нервно бросила она сама себе.

Если отбросить тот факт, что она находится в психиатрической клинике, в плену маньяка, с цепью на ноге, то комната, в которой она располагается, вполне себе уютная, даже какая-то девчачья. Да и нежно-персиковая сорочка ей вполне идет.

Круговорот мыслей разрывал сознание на части. Вопросы роились в мозгу, ударяясь о стены черепной коробки. Что делать? Жив ли Вэйлон? Удалось ли ему сбежать? Как быть дальше? Он убьет ее? Или будет мучать?

Стук в дверь отбросил все ее мысли, сконцентрировав внимание лишь на входе.

Виктория напряглась и нервно сглотнула.

Стук повторился.

-Войдите, — дрожащим голосом прошептала Блейк.

Выбора у нее особо не было. Он войдет сюда в любом случае, с ее позволения или без него.

Замок в двери повернулся, и она открылась. В комнату, словно робкий гость вошел Эдвард Глускин. В руках он держал металлический поднос.

-Доброе утро, — легко улыбнулся он.

Мужчина прошел к столу и стал выкладывать столовые приборы, тарелку, чашку и что еще Виктория не видела.

Она молча наблюдала за ним, все так же удерживая цепь в руке.

-Прошу милая присаживайся, — жених любезно отодвинул стул.

Блейк не знала как себя вести, она с недоверием смотрела на мужчину.

-Ты все еще злишься на меня? — продолжал он. — Прости меня. Я не хотел быть грубым. Я поступил неправильно. Но пойми меня, этот мужчина рядом с тобой, он заставил меня нервничать.

Блейк молча слушала его, боясь вдохнуть лишний раз. Средств защиты у нее нет, бежать некуда, при желании он свернет ей шею одной рукой. И девушке крупно повезет если так.

Глускин тоже чувствовал это напряжение между ними. Но старался наладить контакт.

-Прошу позавтракай, — Эдди подошел ближе. — Я понимаю. Мне так же неловко, как и тебе. Но мне пришлось переодеть тебя и обработать твои раны.

Виктория все так же молча смотрела на него из-под бровей.

-Нет, нет, не подумай, я не позволил себе ничего лишнего, моя милая. Я порядочный мужчина, а ты честная женщина. Я не прикоснусь к тебе до свадьбы.

Лицо Вики вытянулось, а глаза округлились. Она нервно облизнула пересохшие и потрескавшиеся губы. Эдди это заметил и подал ей стакан воды. Виктория не хотела брать что-либо из его рук, но сильная жажда подавила гордость.

Она делала больше глотки, жадно упиваясь влагой. Вода стекала по подбородку, заливая сорочку. Персиковая ткань мокла и липла к телу.

Воображение Глускина рисовало отнюдь непростые картины. Но как истинный джентльмен он сдерживал себя.

-Тебе стоит набраться сил, — снова начал он. — Ты такая бледная и худенькая. Милая ну как же ты выносишь наших детей? — игриво подшучивал он.

Жених усадил девушку за стол, применив физическую силу, так как на его просьбы она не реагировала.

Блейк понимала, что она не в том положении, чтоб вступать с ним в спор. Ее пальцы все так же не слушались, когда дело доходило до мелкой моторики. Она не могла взять нормально вилку в руки. Столовый прибор выпадал из непослушных пальцев. И Глускин остановил ее попытки. Мужчина присел немного позади нее, сам проделывая манипуляции с вилкой.

Он заботливо укладывал омлет в ее маленький ротик, не сводя с нее глаз. Его волновал и возбуждал каждый ее вздох, жест, каждая мимика.

Виктория смотрела куда угодно, но лишь бы не на него. В ее глазах копились слезы, а об аппетите и речи быть не могло. Но она здесь, его безвольная кукла, о которой он так тщательно заботится.