Страница 54 из 76
Близняшка старалась запомнить как можно больше деталей, перед тем как составить план побега. Она отсчитывала секунды смены персонала, прикидывала расстояние от стен клиники до ворот, высоту от окна ее комнаты до земли и прочие важные моменты.
Рыжеволосая подавляла в себе желание заплакать от одной только мысли о том, что она черт знает где, а Джон здесь нет. И он не знает куда за ней придти. Эми чаще дышала, жмуря глаза, и упираясь руками в подоконник. Она не позволяла себе быть слабой…; расплакаться значит проиграть. Если она сломается, значит Райли победил и его план осуществился.
Пальцы Эмили впивались в кожу на округлившемся животе. Он был таким маленьким и совсем незаметным под одеждой. Но худенькая близняшка уже отчетливо наблюдала его рост.
— Послушай меня, — обращалась она к плоду, как если бы тот был ребенком. — Послушай. Ты — Шелби, понял. Твой отец — Джон Шелби.
В темные моменты отчаяния, Эми и правда боялась, что забудет о любимом мужчине, из-за «чудотворного лечения». Этого она боялась как вечных мук ада.
— Я люблю тебя, — выпалила она, в каком-то нервном психозе. — Я так сильно тебя люблю. Люблю вас обоих. Люблю твоего отца.
Сазерленд осторожно надавливала на живот, как если бы это были пухлые щечки ее ребенка.
— Ничего не бойся, ладно, — утешала она маленький комочек внутри себя. — Я вытащу нас отсюда, и мы вернемся домой к твоему папе. Я обещаю тебе.
Девушка быстро поцеловала подушечки пальцев и приложила их к животу, задрав сорочку.
— Ты наш сладкий котенок, — сквозь слезы улыбалась близняшка. — Ты наше сокровище и наше чудо чудесное.
Сазерленд корила себя за тот опрометчивый поступок, мысленно браня и порицая те мысли, что пугали ее о беременности. Она старалась даже не думать о том, что хотела сотворить.
— Ты еще даже не представляешь, как папа сильно тебя любит и ждет, — усмехалась девушка, утирая слезы. — Он так рад твоему появлению. А еще, он очень по нам скучает, я это знаю. Мы скоро вернемся к нему, он уже небось заждался.
Разговаривая с малышом, девушка в первую очередь успокаивала себя. А еще, ей нравилось понимать, что она не одинока. С ней часть Джона. В ней течет его кровь, что он жертвовал для нее, спасая ей жизнь. А теперь в ней их ребенок, который все слышит и все понимает.
Глотая слезы и стискивая зубы, близняшка соглашалась играть по их правилам и делать вид, что она рада их «помощи».
Эмили подошла к зеркалу и быстро собрала волосы в тугую косу, что лежала у нее на плече. Она всматривалась в свое отражения, меняя собственный взгляд. Она же должна выглядеть «исцеленной». Потупив глазки, девушка добилась желаемого и на отлично срепетировала чистый, невинный и наивный взгляд. Пусть будут уверены, что она послушная и спокойная.
В комнату вошла медсестра, как обычно улыбаясь и проявляя наигранную заботу. И как бы Сазерленд ни хотелось ей в очередной раз нахамить или нарочно напакостить, она легко улыбнулась, делая вид, что рада встрече.
Ставя девушке укол, женщина предложила ей выйти на свежий воздух, заметив с какой тоской она смотрит в окно.
Эми ликовала, сохраняя тоску на лице. Все идет по плану.
Получив лекарства, Сазерленд попросила медсестру о помощи в смене одежды и сопровождении ее на улицу. Девушка выглядела робкой и рассеянной.
Женщина вела ее под руку через коридоры, исполняя свой рабочий долг. Эмили опустила голову, прикрывая лицо выбившимися волосами. Ее глаза бегали по всем лестницам, закоулкам, дверям и поворотам. Она запоминала расположение всех мест, нарочно двигаясь медленно. Но доля правды в этом была, из-за вкалываемых ей успокоительных, близняшка чувствовала заторможенность сознания и моторики.
Оказавшись на заднем дворе, девушка рассматривала прогуливающихся. Эми не особо от них выделялась. На ней были те же светло-серые больничные штаны, вязаный кардиган, а под ним безразмерная рубашка. Ее волосы были собраны, как и у всех остальных, а на ногах были ботинки.
Близняшка уселась на скамейку, нежась в солнечных лучах. Она прищуривала глаза, рассматривая больницу. Фасад ее был строгим, без излишеств декора, а на некоторых окнах стояли решетки.
В одном из таких окон, она заметила девушку. Та была лохматой, ее одежда была перепачкана и пациентка, распахнув окно, хваталась за решетку, что-то невнятно крича.
Сазерленд это зрелище ужаснуло. Особенно когда медсестры стали заламывать ей руки и оттаскивать от окна. Та что-то вопила и визжала, пока чернота палаты не поглотила ее.
— У нее и правда психическое нарушение, — прозвучал голос рядом.
Рыжеволосая резко повернулась.
На скамейке рядом с ней сидела молодая девушка. Она выглядела очень уставшей, мешки под ее глазами говорили за себя, а неопрятные волосы были собраны в неаккуратную гульку. Она откинулась на спинку скамейки, выперев вперед большой живот, что по срокам тянул на месяц так шестой.
Близняшка осмотрела гостью, хмуря брови; затем стала всматриваться в каждую прогуливающуюся пациентку и наконец заметила, что все они в положении.
— Что с ней? — только и смогла произнести Эми, хоть в голове было куда больше вопросов.
— Съехала крышей когда жених обрюхатил и бросил, — кинула незнакомка в ответ. — Родители сюда запихнули, чтоб себе и ребенку не навредила.
— Что это за место? — перебила ее Сазерленд.
— Дорогой частный приют для женщин, что могут навредить плодам внутри себя, — ответила она.
— Бред, — нервно усмехнулась близняшка. — Никогда о подобном не слышала.
— Еще бы, — горько усмехнулась девушка. — Он нигде не зарегистрирован, не отмечен ни на одной карте, и работают здесь исключительно садисты.
— Ты давно здесь? — интересовалась Сазерленд. — Как твое имя?
— Шесть месяцев, одиннадцать дней и пять часов, — вздохнула пациентка. — Меня зовут Миа.
— Я Эмили, — ответила она. — Как ты сюда попала?
По поведению Мии стало понятно, что ей эта тема неприятна. Но на удивление Эмили, та все же решилась.
— Я была прислугой в доме одного предпринимателя, — глядя под ноги, ответила девушка.
Она часто вздыхала, то смотрела в горизонт, то снова вниз. Перебирала нитки на рукавах и постоянно облизывала сухие губы.
— Думала это любовь и она взаимна, — ее губы дрогнули в улыбке разочарования.
Эмили понимала, что там произошло. Она не стала расспрашивать о подробностях.
Сазерленд положила свою ладонь на ее беспокойные руки. Прежде, Эмили не позволяла себе подобных жестов с малознакомыми людьми. Но сейчас она искренне хотела поддержать Мию.
Та рук не убрала, но и не посмотрела на сие действие.
— Когда я решила избавиться от нагулыша, — продолжала девушка. — Он поместил меня сюда. Его жена обо всем узнала. Теперь они ждут появление ребенка, чтобы признать его своим.
— А ты? — решилась спросить Эмили.
— Выбросят как отработанный материал, — подавляя слезы, ответила Миа. — А если не буду держать рот на замке, убьют.
Близняшке стало страшно. Она прежде не сталкивалась с подобным. А сейчас будто прозрела.
Эмили подвергалась жестокому отношению со стороны отца, но всегда знала, что рано или поздно все это закончится и она обретет свободу. А имея на счету немалую сумму денег, обеспечит себе достойную жизнь.
Ей и в голову не приходило, что в жизни бывают и такие ситуации, в которой оказалась Миа.
Сазерленд взвешивала, что из этого страшнее и кто из них несчастнее.
— Ну, а ты? — наконец спросила девушка.
— Все очень сложно, — покачала головой рыжеволосая.
— А мы никуда и не спешим, — саркастично пошутила Миа, указывая на смену охранников.
Джон сидел в кресле своего кабинета, откинувшись на спинку. Мужчина грыз ноготь на большом пальце правой руки, всматриваясь в темноту. Он вспоминал любимую, те счастливые дни, проведенные с ней. Его сердце терзали воспоминания и горесть отчаяния. Такие приятные моменты приносили боль от разлуки и гнев от собственного бессилия.