Цена бумажной морали

Джон с интересом слушал ее слова, тревога нарастала, и волнение в животе неприятно отдавало в ноги.

— Я знаю, что это странно, — на могла подобрать слов женщина. — Но каждый раз одно и то же. По секрету, она мой любимый клиент.

— Ты знаешь ее имя?

— Нет, — замотала головой проститутка. — Никаких имен. Я зову ее «малышка», «детка».

— Вот и правильно, — одобрил гангстер. — Я жду подробностей.

Собравшись с мыслями, Лорна принялась пересказывать их обычную встречу, каждый раз похожую на предыдущую.

Уже наученная предыдущим опытом, Лорна делала все как на автомате. Женщине начало казаться, что ей и самой это нравится. Она сняла накидку с девушки, воркуя о том, что на улице так холодно и сыро, и она бедненькая промокла.

Женщина бережно убрала верхнюю одежду на вешалку, помогая девушке разуться. Лорна ухаживала за Сазерленд, будто они и правда были родственниками.

— Давай раздевайся, я тебе уже приготовила пенную ванную, — так обыденно произнесла проститутка.

Из Лорны бы вышла неплохая актриса. Она так вжилась в роль игры в «дочки-матери», которую придумала Эмили, что грань была очень расплывчатой.

Женщина подбирала разбросанные девушкой вещи, пока та нежилась в теплой и расслабляющей воде. Лорна всегда с некой заботой готовила ей ванную.

Аккуратно сложив вещи, она возвращалась к Эмили. Женщина сдались на стул позади нее, поливая на голову девушки воду. Лорна промывала ее медные волосы от остатков шампуня, нежно перебирая пальцами. Согласно правилам, женщина всегда заранее заготавливала для нее свежую сорочку, предназначенную только для нее одной. Помогала ей обтереть тело, затем одеться.

Лорна наносила на лицо, шею и руки лавандовый крем, который так нравился Эмили. Женщина избегала макияжа, дабы сохранять тот нежный образ. Она усаживала девушку на мягкую постель, с заранее смененным бельем. Усаживалась позади нее, расчесывала сырые и тяжелые от влаги волосы Сазерленд, рассказывая ей выдуманные истории.

Эта «игра» не носила абсолютно никакого сексуального подтекста, как бы гротескно это ни выглядело со стороны.

Максимально близкое прикосновение бывало, когда девушка клала голову на колени женщины, а та нежно гладила ее по волосам, называя «маленькой птичкой» и обещая, что все обязательно будет хорошо, а пока стоит побыть немного в безмятежности.

Иногда Эмили засыпала, тогда Лорна укрывала ее одеялом, продолжая шептать всякую бессмысленную чепуху, убаюкивая спокойствием голоса.

Спящую ее, женщина иногда обнимала. Это не было требованием клиентки. Просто интуитивно, женщине казалось, что рыжеволосая несчастна или одинока. Она никогда не требовала доплаты, даже понимая статус и финансовое положение Эмили. Дорогие вещи и авто, говорили за нее, но Лорна не собиралась наживаться на ней, за столь странные предпочтения.

С разницей в десять лет, женщина видела в Сазерленд недолюбленного ребенка, что таким вот путем компенсирует упущенное, или то, чего ее лишили.

Лорна была небогатой проституткой, Эмили девочкой выросшей на всем готовом, и тем не менее, ей было жаль ее. Наверное все же не в деньгах счастье.

Со временем, женщина стала воспринимать Эмили как друга, та отвечала взаимностью.

Иногда они сидели у окна в большом кресле. Лорна обнимала Эмили, прижимая к своей груди, та безмолвно и тихонько плакала.

Горячие слезы впитывала рубашку женщины, заменяя полотенце или платок.

Лорна проводила пальцами во волосам Сазерленд, выдыхая горячий воздух в ее макушку.

За время своей нелегкой карьеры, в которой встречались далеко не милые и добрые клиенты, Лорна сумела сохранить человечность, эмпатию и сострадание. Ее сердце не очерствело, несмотря на многое пережитое.

Женщина никогда не спрашивала Эмили ни о чем, они почти и не разговаривали. Она интуитивно понимала, что у «малышки» серьезные проблемы личного характера. Она не приходит сюда за плотскими утехами, девушка лишь зализывает раны души через такой вот странный физический контакт.

А совсем недавно «крошка» появилась слишком расстроенная. На ее бледной шее и запястьях красовались синяки. Лорна точно определила, что им около четырех дней. Проститутка почти всегда была в таких, и уже настолько хорошо разбиралась в их стадиях, что могла утверждать это почти со стопроцентной уверенностью.

Это была особенно тяжелая встреча. Женщина призналась, что Эмили искромсала ей сердце своими рыданиями. Лорне было ее искренне жаль, как если бы та и взаправду была ее ребенком.

Будучи крепкой женщиной, она держала хрупкую Эмили на руках, сильнее обычного прижимая к себе.

Рваные хрипы истерического плача не прекращались около часа. Но проститутка точно знала что делать, дав той выплакаться сполна. Она также гладила ее по волосам, иногда касаясь губами теменной зоны. Не потому что так просила Сазерленд, а просто потому, что это помогало. Просто потому, что Лорна точно знала, как успокоиться плачущее дитя.

Девушку лихорадило и знобило. Ее руки и ноги были холодными, а лицо горело.

Женщина уложила ее в постель, плотно укрыв одеялом. Управляющую заведением, она просила сегодня отменить все заказы вплоть до утра, чем удивила коллег добровольным отказом от заработка.

«Есть бляди, как люди», придерживалась она этой теории, не желая ничего и никому объяснять.

Ей было плевать на слухи и прочие нелепости, что лепетали обитатели публичного дома. Просто когда-то и она бывала на месте Эмили, и ей тоже некому было помочь. И дело вовсе не в материальной помощи, или разрешение проблем. Иногда достаточно просто вместе помолчать.

Лорна заботливо подтыкала одеяло, дабы согреть ее холодные ноги. Женщина прилегла рядом, накрывшись вторым одеялом. Она просто прикрывала спину Эмили, создавая той ощущение уюта и покоя. Просто чтобы постараться согреть ее холодное сердце.

Пусть ее называют чудачкой. Тем, кто не был на их месте этого не понять.

А по пробуждению, женщина заваривала «малышке» горячий чай с круассаном. Любезно подавая на кофейный столик у окна.

Чтобы Эмили не мерзла, женщина надевала на нее шерстяные носки, что сама связала, а на плечи накидывала старый кардиган. Он был весь в катышках от носки, потому что был настолько старым, что принадлежал еще ее покойной матушке. Ни одни они прятались в нем как в коконе от всех ударов этого мира.

Так же в тишине они завтракали, глядя в окно, что открывало вид на проспект. По улицам бежали люди, спеша на работу или учебу. У всех них были свои заботы, им не было дела до какой-то там девчонки, которой по статусу не положено даже приближаться к подобным местам.

А потом Эмили умывалась, делала легкий макияж и одевалась. Пасмурное утро развеивало вязкий флер ночи, возвращая обоих к жестокой реальности.

— Там сегодня холодно, — вдруг произнесла Лорна.

Эмили молча кивнула. При свете дня, она испытывала стыд и смущение за вчерашнее. Но женщину это не пугало и не смущало вовсе, в ее жизни бывало и не такое.

— Останься в них, — проститутка указала на носки собственной вязки.

— Это лишнее, — проглотила подступающие слезы Эмили.

Непривычно было ощущать заботу от человека, который даже имени твоего не знает, которому ты платишь за странную услугу.

— Это не подарок, — фыркнула Лорна. — Постираешь и в следующий раз принесешь.

Разумеется это был подарок. Просто своим «это лишнее», она оскорбила женщину. Ночная бабочка была искренна с ней, и правда не хотела, чтоб девчонка замерзла. Ей не было жалко носков, она таких еще десять пар свяжет. Лорна проявила заботу. Просто к человеку, который ей никто, но которого так искренни жаль, которому она соболезнует. Самое лучшее, что она может для нее сделать, это побыть в этой роли «мамочки», в которой так нуждается Эмили.

— С чего ты взяла, что следующий раз будет? — надменно спросила Сазерленд.

— Я это чувствую и вижу в твоих глазах, — ответила женщина, глядя в горизонт. — Я знаю эту боль, у нее нет срока годности.