Бог бабочек

Несколько мгновений смотрю на тебя с приоткрытым ртом – на середине оборванной фразы. Так, выходит?.. Нет, невозможно. Под робким, еле живым лучиком надежды часть снежного кома тает.

– То есть вы с ней… Но… – (Кашляю. Соберись). – Ты же говорил, что у вас всё было?

Смотришь на меня со своим авантюрно-хитрым прищуром – один глаз щурится сильнее, словно по-свойски смеясь: «Ты не поверишь!» Шумно затягиваешься.

– В рот и в попу. И туда, и туда я был у неё не первым. А в положенную природой дырочку она никому не даёт – потому что… – (благочестиво грозишь мне пальцем), – нельзя до свадьбы! Бог не велит.

Одёргиваю платье и стискиваю петлю поводка – просто так, чтобы чем-то занять руки. Потому что больше всего сейчас мне хочется всплеснуть ими, заорать: «ЧТО, чёрт побери?!» – и разбить на твоей кухне кружку с храмом Василия Блаженного.

– Эмм. А… – тщательно подбираю слова. – А девственность в буквальном смысле – типа для Того Самого, Единственного?

Хихикаешь в облаке дыма.

– Типа да. Чтобы замуж выйти, кхм, «целомудренной».

– И, получается, врать мужу?

– Всё верно.

Качаю головой.

Всё-таки мир широк и удивителен. Я была в далёких городах и двух чужих странах, встречала католиков и мусульман, геймеров и анимешников, геев и лесбиянок, коммунистов и вегетарианцев, даже одного ролевика-реконструктора, мастерившего «средневековые» мечи и доспехи, – но такого мне ещё не попадалось.

– Но это же… Абсурд какой-то. Откуда ни взгляни…

– Да конечно!

Докурив, ты падаешь на спину и подкладываешь руки под голову; со странной улыбкой смотришь в потолок. Говоришь медленно и спокойно – но как раз это спокойствие в тебе больше всего пугает. Если ты гневно кричишь и материшься – что-то ещё можно исправить; в таком саркастичном, презрительном спокойствии – ничего. Это немного утешает меня: даже если у Марины есть дорога к спасению (спасение должно быть для неё не пустым звуком, раз уж она верующая, да ещё и врач), – эта дорога зыбка, как болото, и укутана в плотный туман.

– И ладно – пускай она даёт в рот и в попу, но при этом искренне считает себя девственницей. Я долго смеялся – но хрен с этим! Мало ли у кого какие тараканы заводятся в голове? Ну, у неё вот такие. Трудное детство, служба по контракту, все дела… Покорёжило малость логику дамочке, бывает. С этим я готов был смириться. – (Приподняв руку, пальцем рисуешь в воздухе что-то ломаное – словно обводишь контуры неведомого созвездия). – А добило то, что… Я как будто был у неё запасным вариантом – пока не найдётся кто-нибудь получше. Знаешь, менее пьющий, или побогаче, или более религиозный… Или со званием повыше – тут это многое меняет. И…

Обессиленно роняешь руку на диван; по твоим скулам бродят желваки. С твоего породисто-хищного профиля сейчас можно писать аллегорическую картину – «Скорбь» или «Ненависть». Заочно и я уже почти ненавижу православную Марину – за ту боль, что она тебе причинила, за твою к ней (сколько бы ни отрицал) привязанность. Едкая шипучая кислота этой ненависти растворяет весь свет во мне: ты говоришь со мной, ты рядом, ты только что был у меня внутри, – но твои мысли всё равно с другими бабочками. Давно не задаюсь вопросом: чем я хуже? – знаю: ничем. Просто у каждого свои крылья и свой крест.

А иногда крылья и крест совпадают.

– А я ведь ей верил! Верил этой твари меркантильной!.. Столько наслушался про её воцерквлённость, про то, как её отчим тиранил, про мечты уехать отсюда… А в итоге – что? И ладно бы проблема была только в помешательстве на браке! Это у неё без шуток идея фикс – как у многих женщин здесь… Особенно ближе к тридцати. Да и не только здесь – ты сама наверняка с такими сталкивалась. – (Киваю – молча, потому что ты, видимо, не учитываешь, что спустя три-четыре года и я полноправно войду в разряд «женщин ближе к тридцати»). – Ладно бы только в этом! Но нет – тут буквально всё равно, за кого, – лишь бы замуж. И неважно, что именно за меня. И неважно, любит она меня или нет. Главное – замуж. А если подвернётся вот тот, другой – Вариант Получше, – тогда замуж за него, а я пойду нахуй! – (Впервые за долгое время смотришь прямо на меня). – Это нормально, по-твоему?!

– Нет. Совсем не нормально. Я думала, такое бывает уже только в анекдотах и старых книжках про провинцию.

Кажется, раньше ты более щепетильно подходил к выбору своих бабочек. Всё это так ничтожно, отдаёт такой затхло-пыльной пошлостью, что мне вперемешку больно и смешно.

– Ну вот! И рассказывает она мне всё это – уже после расставания, – а я… Радуюсь. Вот не поверишь – сижу и поздравляю себя, что порвал с ней. Крайне редко бывает такое чувство… дикого облегчения. Сегодня увидел её с этим Поздняковым – и прям… – (Ознобно ёжишься). – Неловко, что ли, как-то стало. Стыдно, что она моя бывшая.

Представляю Марину под ручку с одышливым бородатым мужичком – на его объёмистом животе подпрыгивает золотой крест, а пальцы – толстые, как сардельки, – едва умещаются в перстни. Их ждёт дорогая машина с личным водителем, – а она тусклыми глазами смотрит на всё это и не знает, чем заполнить ещё сотни и тысячи пустых дней.

– Люди получают то, что заслуживают, – говорю вслух. – Может, она и останется с каким-нибудь Поздняковым… Может, так должно быть.

Возмущённо цокаешь языком.

– Да – но у неё же был я! Я!.. Я даже о браке стал задумываться – вот у тебя это вообще укладывается в голове?!

– Не укладывается, – признаюсь я.

– Вот именно! И проебать меня… Да как это вообще можно?! – сердито переворачиваешься набок. Смотрю на золотистую линию твоей талии – там, где она плавно переходит в бедро, – и отвечаю:

– Не знаю. Наверное, она…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.