Страница 9 из 42
– Ты один такой в мире, или есть ещё другие Браслеты?
– Есть ещё множество, – был ему ответ. – Те, которые носит моя милая хозяйка, её родители и остальные потомки их рода.
– А Браслеты разговаривают друг с другом?
– Да, – ответил Браслет. – Когда мы находимся в пределах прямой видимости или соприкасаемся, намеренно или случайно, мы обмениваемся несколькими фразами о нашем существовании.
– А какой способ обмена информацией вы для этого используете? – поинтересовался Джеральд.
– Когда мы видим друг друга, мы слегка светимся и общаемся таким образом. Когда же мы соприкасаемся, мы просто говорим. Я не уверен, что это значит в твоём понимании, но, полагаю, что это похоже на акустические колебания, которые тебе известны, как ультразвук.
– То есть, – пошутил Джеральд. – Вы просто подмигиваете и шепчетесь?
– Можешь считать так, мой достойный хозяин, – отвечал Браслет. – Мне, кстати, нравится, как ты это назвал.
– А среди Браслетов есть мужчины и женщины, дети и взрослые?
– Мне понятен твой вопрос, мой достойный хозяин, но я не знаю ответа. Никто из Браслетов, о существовании которых известно мне, не знает своего происхождения, и никто из нас не чувствует никакой разницы с течением времени.
– Тогда откуда тебе известно, что время течёт?
– Я ощущаю его примерно так, как ты, мой достойный хозяин, ощущаешь погодные условия вокруг тебя, – ответил Браслет, и Джеральд заметил в его голосе ранее не встречавшиеся романтические и задумчивые оттенки. – Когда я находился в другом мире, то ощущал время, как сильный, но приятный, тёплый ветер, который мне нравился. Он пах цветами и был зеленовато-голубой. Здесь же время суровое. Оно ощущается, как серый, леденящий ураган, который пахнет дымом и кровью. В этом мире мне время не нравится.
Джеральд был потрясен. Он никогда особенно не размышлял о времени, поскольку оно всегда текло мимо него незаметно, с постоянной скоростью, и он не имел над этим никакой власти. Но то, что сказал Браслет, расстроило его. Его заботливому другу здесь не нравилось, и Джеральда такое состояние дел не устраивало. Ему всё ещё было любопытно, и он решил узнать побольше.
– Ты можешь рассказать мне, как ты превращаешься, растёшь, сокращаешься и пронзаешь пространство?
– Ты хочешь, чтобы я выполнил какую-то задачу, и я слушаюсь, вот и всё.
– Но что именно тебе приходится сделать, чтобы послушаться? Ты наполняешь себя материей откуда-то ещё, чтобы вырасти?
– Нет, это всё равно лишь я, просто увеличенный или уменьшенный.
– А как ты пронзаешь пространство?
– Через четвёртое измерение, мой достойный хозяин.
– Как ты этого достигаешь?
– Я дотягиваюсь до пункта назначения и защипываю пространство, так, что точки отправления и назначения соприкасаются, а потом я прокалываю пространство, создавая дыру, через которую я проникаю, и отпускаю пространство.
Джеральд сидел, свесив голову и растирая виски руками, поскольку не мог поверить, что всё, только что сказанное Браслетом, было возможно.
– Пространство, которое ты, мой достойный хозяин, знаешь, является трёхмерным. – объяснил Браслет, ощутив его сомнения. – Вы считаете, что четвёртым измерением является время, но это не так. Время – совершенно отдельное явление. Четвёртая ось точно такая же, как и первые три. Из моего четырёхмерного пространства ваше трёхмерное выглядит точно так же, как из вашего выглядит двумерное: как бесконечно тонкая, прозрачная плёнка. Я защипываю эту плёнку, поскольку с моей точки зрения она эластична, и она растягивается под моим захватом. Так я соединяю точки отправления и назначения вместе, пока они полностью не совпадут, а затем прокалываю отверстие прямо там. Я прохожу через отверстие и отпускаю ту сторону себя, которая держит точку назначения. Потом я сокращаюсь вокруг до точки отправления и оказываюсь там, где ты хотел. Пространство выпрямляется и отверстие запечатывается.
– Насчёт следующего вопроса я сомневаюсь, – переменил тему Джеральд, голова которого вот-вот могла взорваться. – Конечно же, мне любопытно узнать про твою милую хозяйку Шар’Велину и другой мир, но что то подсказывает мне, что расспрашивать про это неподобающе, особенно притом, что она – ещё ребёнок, да, ещё и царя, и царицы. Как ты думаешь – могу ли я спрашивать о них? Следует ли тебе рассказывать?
– Твой осторожный подход кажется мне правильным, раз никто из нас не знает, одобрили ли бы её царское высочество и её родители разглашение мной известных мне сведений о делах царского двора, – ответил Браслет после короткого раздумья. – Нам не следует касаться этой темы сверх того, что я уже сказал.
– О, так ты не только всемогущ, но ещё и очень осмотрителен, – Джеральд почти поддразнил Браслет. – Ну и ладно, я не буду спрашивать, а ты не рассказывай.
– По крайней мере, до тех пор, пока моя милая хозяйка не найдёт меня и не разрешит мне сказать больше, – поправил его Браслет.
– Договорились! – сказал Джеральд, – Раз так, нам пора восполнить запасы воды и воздуха и направиться искать следующую звезду с планетами. Я, может быть, теперь и бессмертный, но терпения сидеть здесь миллиард лет и ждать, пока на этом камне появится жизнь, у меня точно не хватит. Я хочу присесть на закате в хижине у моря и съесть хороший бифштекс, с каким-нибудь рисом, бобами или картофельным пюре, запивая его бокалом вина, молока или фруктового сока, что там у них будет в ассортименте. В путь!
Маленькая скорнячка
В поисках нового дома Джеральд продолжал странствовать по галактике, дальше и дальше от своей звёздной системы. Спустя ещё несколько лет, посетив пару десятков звёзд, он добрался до системы с семью планетами, обращавшимися вокруг жёлтого карлика. Он направился к тёплым ближайшим к звезде планетам, пропуская холодные и скалистые внешние. Вторая планета от звезды обещала быть подходящей. Её масса гарантировала наличие атмосферы, а температура предполагала наличие на поверхности воды в жидком состоянии. Приближаясь к планете, Джеральд рассматривал её через созданный Браслетом мощный телескоп и видел облака, водоёмы и разноцветную сушу. Он был в восторге от перспективы найти себе место для жизни.
Осматривая планету с орбиты, он видел пустыни поближе к экватору, которые плавно переходили в тропические леса и саванны дальше к югу и северу. Их заменяли прерии и лес, а затем тундра перед снеговыми шапками у полюсов. Джеральд продолжил снижаться, чтобы рассмотреть её поближе. С высоты порядка километра он видел стада животных в саваннах и прериях, стаи птиц на озерах и в воздухе, но, пока, ни следа разумной жизни. Единственные дымы, которые поднимались в воздух, исходили от лесных пожаров. Поскольку он был голоден, то спустился в саванну возле небольшого стада рогатых животных, похожих на антилоп, и спрятался позади дерева. Стадо паслось и медленно продвигалось в его направлении. Великолепные животные сменяли друг друга, наблюдая за местностью в поисках угроз. Он выбрал одно животное помоложе и пронзил его шею копьём, вызванным из Браслета. Практически в тот же самый момент тонкое копьё пронзило воздух с другой стороны и вонзилось в шею животного, которое упало в траву. Остальное стадо с криками ускакало прочь. Джеральд вышел из-за дерева и, всё ещё удерживая наконечник в шее животного, направился к месту, где оно упало, сокращая древко с каждым шагом.
Он встал над животным и понял, что глаза не солгали ему: рядом с ним на траве лежало копьё. Его наконечник явно отломился внутри шеи. Джеральд посмотрел в направлении, откуда прилетело копьё, и увидел силуэт гуманоида, выступившего из-за другого дерева. Существо было одето в шкуру животного с густым мехом. Оно носило ещё одну шкуру как набедренную повязку. У него было две ноги и две руки, в одной из которых оно держало ещё одно копьё. Осмотревшись и убедившись, что кроме Джеральда вокруг никого не было, оно осторожно направилось в его сторону. Он помахал существу, подзывая его поближе, и поднял животное из травы за рога, показывая, что наконечник копья находился в его шее.