Страница 20 из 42
Она внимательно выслушала и кивнула в знак согласия:
– Ты прав: мы обычно опасаемся изменений. Я работала со шкурами, пользуясь каменными скребками, сделанными Ютом, и костяными иглами от Аго с тех пор, когда была маленькой. Продолжать так некоторое время вполне можно.
– Вот чему я мог бы научить вас прямо сразу, так это буквам и цифрам, – подумал Джеральд вслух.
– Это ещё что такое? – спросила Ваа. – Для чего они нужны?
– С ними ты никогда не забудешь ничего, – улыбнулся Джеральд. – Вот смотри, как пишется твоё имя…
Он нацарапал имя Ваа на бревне, на котором они сидели. Она посмотрела и пожала плечами, потому что это не произвело на неё впечатления.
– А теперь скажи мне, сколько шкур ты выделала за один год и сколько чего ты получила в уплату за это?.
Она не знала, поэтому она снова пожала плечами и поджала губы.
– А вот если бы ты нацарапала, что Ома принесла тебе две шкуры и заплатила ящерицей и мешком бобов, то ты бы знала.
– Так что, буквы запомнят это за меня? – спросила Ваа.
– Именно так, – подтвердил Джеральд. У него было чувство, что она всё ещё не верила, поэтому он спросил:
– Вот если бы ты пришла в незнакомое место и нашла бы там что-то ценное, например смолу или растение, из которого можно делать бечёвку, как бы ты запомнила, где это было?
Она помолчала, размышляя, и ответила:
– Я бы сначала запомнила знакомые места, а оттуда уже путь в новое.
– А если бы у тебя были буквы, то ты бы написала: идти до ручья, повернуть на север, идти пока не увидишь большое дерево, повернуть на восток и так далее.
– Тогда бы они пригодились! – согласилась Ваа.
– А если бы у тебя с собой была карта, ты ещё могла бы просто отметить место на ней. Вы уже рисуете карты на земле, но никогда не сохраняете их, чтобы каждый мог помнить.
– Как же можно сохранить карту? – недоумевала она. – Раз по ней пробегут дети и всё, её нет.
– Нужно сделать чернила и рисовать на белой коже, или нацарапать на белой коре дерева.
– Что, как мы рисуем на стенах или на наших телах?
– Именно так!
– А как делать чернила?
– Их делают из коры. Их можно будет сделать одновременно с выделкой кож. Я тебе покажу!
Он выбрал самую большую из собственных шкур Ваа и построил под неё стенки из камней возле реки. Затем он покрыл стенки шкурой, образовав корыто, и наполнил его водой. Он принёс целую охапку древесной коры с упавших в реку деревьев, раскрошил кору в мелкие крошки и заполнил ими корыто. Промокшая кора утонула на дно, а более сухая сначала осталась плавать, но потом тоже намокла и утонула. Вода в корыте постепенно становилась темнее и темнее с каждым днём по мере того, как Джеральд добавлял всё больше и больше коры, пока она не стала тёмно-коричневой К ужасу Ваа, он побросал несколько её шкур в тёмную жидкость. Она была совершенно уверена, что шкуры пропадут, но не возражала. Когда, по истечении двух дней, он достал шкуры из корыта и сполоснул их в реке, они были тёмно-коричневыми и мягкими. Он повесил их сушиться на жердях в глубине её пещеры и, как только они высохли, Ваа обнаружила, что они были очень хорошо выделаны, хотя и жёстче, чем те, которые она выделывала вручную.
Дни стояли жаркие, и вода постепенно испарялась из корыта. Джеральд вычерпывал старую кору и постепенно добавлял свежую кору и воду. Он продолжил так делать пару недель. Тем временем он сделал форму из нескольких кусков дерева, перевязал её лианами и использовал её, чтобы сделать большое количество кирпичей из глины, которой было в избытке в берегах ручья к востоку от каньона. Он дал этим кирпичам высохнуть в тени несколько дней, а когда они высохли, построил большую обжиговую печь и прикрыл её землёй, оставив только дымоход сверху. Когда он разжёг огонь внутри кучи, кое-кто из племени пришёл посмотреть, но скоро они потеряли интерес, не видя ничего, кроме поднимавшегося вверх дыма.
Когда куча совершенно догорела и остыла на следующий день, Джеральд раскидал землю, и все увидели аккуратные стопки красных кирпичей. Теперь настал их черёд стать печью для обжига керамики. Джеральд замесил глину с водой в пустом стволе дерева и сделал довольно простой горшок. Дав ему высохнуть несколько дней, он обжёг его в печи. Когда на следующий день он достал горшок, к нему уже было проявлено больше интереса, сначала детьми, а потом и взрослыми племени. Он наполнил горшок крепким настоем коры и поставил его выпариваться на огне печи, периодически доливая ещё. В конце концов, он бросил горсть камеди в отвар, помешивая и добавляя ещё и ещё, пока жидкость не стала чуть гуще. Тогда он снял горшок, содержавший теперь совершенно чёрную жидкость, с огня. Когда она остыла и стала более густой, он добавил небольшие количества чистой воды, пока она не стала легко текучей.
Джеральд послал несколько подростков на плато над каньоном, собрать перья грифов, и они принесли ему охапку, из которой он сделал несколько перьев для письма. Вечером он созвал племя на поляну. Когда старейшины и большая часть взрослых собрались, он попросил их нарисовать карту местности на земле. После обсуждений и даже споров, они согласились по поводу изгибов реки и ручья, протяжённости каньона и расположения интересовавших их точек. Когда это было готово, Джеральд взял антилопью шкуру и одно из перьев. Он погрузил перо в горшок с чернилами и скопировал карту на шкуру. Когда она высохла, он послал её по рукам. Соплеменники тёрли линии и точки, но ничего не стёрлось и не размазалось. Когда шкура совершила полный круг и вернулась к нему, он свернул её и передал на хранение Аго, вместе с перьями и горшком с чернилами.
– Теперь вы можете добавлять новые места к карте и дорисовывать значки, которыми пометите, где вы нашли полезные вещи, – сказал он собравшимся. Когда Джеральд и Ваа ушли, племя всё ещё живо обсуждало свою новую карту.
– Мне стоило пометить на карте то место, где мы впервые встретились, – проворковала Ваа, прижимаясь к его боку.
– Я уверен, что ты знаешь много мест, которые стоит добавить к карте, но я никогда не забуду то, где мы встретились. Я тебя могу отвести туда в любое время дня и ночи.
Она радостно рассмеялась и ответила:
– Я люблю Жер-олда!
– А я люблю Ваа!
Болтая о том, о сём, они сидели на брёвнах остаток сумерек и Джеральд спросил:
– Есть ли ещё какие-нибудь племена, о которых тебе известно?
– Да, мы встречаем людей из других племён, время от времени, – ответила она.
– Они приветливые, или боятся вашего племени, или вы боитесь их?
Ваа пожала плечами:
– В основном они приветливы, но бывает так, что одна или другая сторона сердится по разным поводам, вроде стада, за которым следит, или растений, которые собирает.
– Вы когда-нибудь дрались с другими племенами?
– Я слыхала, рассказывали старейшины, что это случалось раньше, когда кто-то слишком горячо спорил о том, кто на что охотится и где, но это было давно.
– А племя знает, где живут другие племена?
– Да, мы знаем об одном племени, которое живёт там, – она махнула в сторону севера. – Позади гор, вниз по течению реки.
– А что хорошего у них есть, чего нет у вас?
– У них много бечевы, смолы и орехов. Они охотятся на водоплавающих птиц и ловят много рыбы – они даже носят рыбьи кожи и перья – вспоминала Ваа.
– А что есть у вас, чего у них мало?
– Ну, у нас есть шкуры, бобы, которые мы собираем в саванне, и каменные орудия из скал в каньоне.
– А обменять то, чего много у вас, на то, чего у вас мало, вы можете?
Ваа замолчала, размышляя над вопросом, положив голову в ладони. Последние языки пламени отражались в её глазах.
– Думаю, мы могли бы отнести несколько шкур и каменных орудий тому, другому племени и посмотреть, на что они их согласятся обменять, – ответила она. – Но я не уверена, стоит ли оно того, поскольку мы с ними давно не встречались. И что случится, если кто-то из них решит просто побить меня и отобрать мои вещи?