Страница 13 из 42
Ваа взяла небольшую кость откуда-то внутри пещеры, и они сели на бревна у костра. Этой костью она начала расчёсывать свои волосы. Глядя на это, Джеральд шлёпнул себя по лбу, поняв, что ему следовало бы об этом подумать! Он сходил вглубь пещеры и выбрал деревяшку побольше из поленницы. Это было хорошее, твёрдое дерево, и он использовал Браслет, чтобы вырезать дощечку и превратить её в гребень, который он передал Ваа. Проблема была в том, что она не знала, как пользоваться странным зубастым куском дерева, поэтому он забрал его обратно, сел рядом с ней и показал ей, как расчёсывать волосы от концов к корням. Теперь, когда её волосы были чистыми и быстро сохли, они превращались в огромную, красивую гриву. Ваа была под впечатлением: скорее всего, она никогда не могла так быстро и легко причесаться. Она увязала волосы ремешком в хвост. Он отдал ей гребень, показывая, что он теперь принадлежал ей. Она улыбнулась и подарила ему ещё один поцелуй, затем внезапно шлёпнула его по колену и указала на мясо на вертеле: его было пора переворачивать, а то оно бы подгорело.
Почуяв запах дыма и жареного мяса, та же самая стайка детей прибежала и остановилась неподалёку, смущённая присутствием Джеральда. Ваа помахала им подойти поближе, и они так и сделали, усаживаясь на бревно и вокруг него. Несколько минут все просто сидели и тихо ждали. Ваа продолжала переворачивать мясо над углями. Затем она передала вертел с небольшим куском старшей девочке и что-то сказала ей. Дети убежали по направлению к большой пещере, а Джеральд пошёл обратно к реке. Там он использовал Браслет, чтобы изготовить кувшин и пару кружек из подходящего камня, найденного на берегу. Затем он наполнил кувшин фильтрованной водой и вернулся к Ваа. Она протянула ему вертел с мясом. Он налил обе кружки водой из кувшина и передал одну ей. Потом он уселся на бревне и поставил кувшин позади. Она откусила мясо и передала ему вертел со звуком одобрения. Он тоже откусил вкусного, нежного мяса и запил водой из кружки. Они сидели и ели мясо, пили воду и наслаждались покоем и тишиной, когда трое молодых людей показались из леса с того же направления, откуда пришли Ваа и Джеральд.
Двое несли на шесте коричневое животное побольше, чем антилопа. Каждый нёс копьё и был одет в шкуру поверх торса. Они прошли в большую пещеру и оставались там какое-то время, пока все трое не вышли и не направились к Ваа, которая проворчала что-то недовольным тоном. Трое подошли ближе, и двое из них весело приветствовали Ваа, а третий не сказал ничего. Она поздоровалась в ответ и представила их Джеральду, указывая на одного за другим: Ган, Гас, О́ро. Их волосы были заплетены в две косы, так же, как и бородки. Косы были перевязаны узкими кожаными ремешками у концов. Все трое были атлетически сложены, но очень худы. Племя явно недоедало большую часть времени.
Ган и Гас уселись на другое бревно и завели дружелюбный разговор с Ваа, поглядывая на Джеральда с явным удивлением. Он смог разобрать кое-что из их разговора: они говорили о Ваа, охотившейся в саванне и убившей антилопу одновременно с Джеральдом, который пришёл с неба. Ваа показала им свою руку и двое молодых людей были удивлены так же, как и все остальные до них. Они вели оживленный разговор, но затем Оро прервал молчание в рассерженном тоне. Он размахивал руками, указывая на Ваа и Джеральда, и выкрикивал что-то сердито, потрясая копьём. Двое других пытались его утихомирить, но, прежде чем кто-либо успел среагировать, он метнул копьё в грудь Джеральда.
Ваа вскрикнула, а двое других парней замерли на бревне с разинутым ртом и вытаращенными глазами. Но Браслет сыграл свою роль и, выполняя волю Джеральда, стёр копьё в каменную пыль и деревянные опилки прямо в полете, оставив от него только облачко, которое опустилось в костёр, вспыхнув снопом искр. Несколько мгновений стояла гробовая тишина. Потом Ваа закричала что-то на сердитого парня, который упал на колени и склонился на землю перед Ваа и Джеральдом. Она продолжала сердито кричать на него, явно ругая его за нападение. Двое других встали, что-то сказали ей и увели сердитого в сторону реки. Спустя пару минут было видно, как все трое вернулись в главную пещеру.
Ваа испустила глубокий вздох и обняла Джеральда, спрятав лицо у него под подбородком и бормоча что-то взволнованным голосом. Он немного понимал, что она думала, что копьё убьёт его. Он нежно погладил её спину. Гладить мех на её спине было так приятно, что он не мог остановиться. Она отстранилась от него и ощупала его грудную клетку дрожащими руками, чтобы убедиться, что он не пострадал. Когда стало ясно, что он был невредим, она немного успокоилась. Он недоумевал, почему она так волнуется о нем – они только познакомились…Он потянулся за кувшином позади бревна и налил ей ещё кружку воды. Она схватила её всё ещё дрожащими руками и жадно выпила воду, но, в конце концов, успокоилась.
Пока звезда клонилась к закату, больше и больше членов племени возвращалось в пещеры. Сначала группа из двух молодых людей с копьями и четырёх молодых женщин с тростниковыми корзинами за спиной вышла по тропе из леса. Они увидели Ваа и Джеральда перед пещерой и помахали ей. Она помахала в ответ. Вскоре одна из женщин вышла из главной пещеры, сопровождаемая маленькими девочкой и мальчиком, которые были среди стайки, приветствовавшей Ваа по возвращении. Женщина несла в руках свёрнутую шкуру и большую связку фруктов на ветке. Она передала и то, и другое Ваа, явно для выделки и в уплату за работу.
Женщина села на другое бревно поболтать с Ваа, которая представила её Джеральду как О́му. Потом она представила детей: старшую девочку звали Ра, а младшего мальчика Рас. Женщина говорила с Ваа словами и жестами, и Джеральд смог понять, что она была потрясена инцидентом с Оро, бросившим копьё в Джеральд, но, в то же время, говорила про заботы дня вдали от пещер и, вероятно, давала Ваа инструкции о том, как именно она хотела, чтобы её шкура была выделана, поскольку Ваа несколько раз похлопала свёрток ладонью. Теперь он знал ещё несколько слов, включая “выделку” и “шкуру”. Затем Ома встала и пошла к реке. Ваа последовала за ней, неся свёрнутую шкуру с собой, и Джеральд пошёл за ними. Пока Ома мыла детей, Ваа разложила шкуру в воде и прижала её ко дну камнями из кучки, явно собранной на берегу именно для этой цели.
Когда Джеральд и Ваа возвращались обратно к пещере, другая группа соплеменников показалась на тропе, тоже неся копья и корзинки. Их поприветствовали ранее вернувшиеся мужчины и женщины, которые вынесли из главной пещеры дрова и разожгли костёр. Ещё молодые мужчина и женщина в сопровождении трёх детей подошли к Ваа, поболтали с ней и передали ей две шкуры и большую убитую ящерицу. Ваа захлопала в ладоши и, держа ящерицу в руке, объяснила Джеральду словами и жестами, что мясо ящерицы очень вкусное. Она подвесила ящерицу на шест в пещере и вернулась посидеть на бревне рядом с ним.
Звезда уже садилась и обрыв, под которым они сидели, отбрасывал длинную тень через каньон. Это явно вызвало смятение среди племени, которое собралось вокруг костра и жарило мясо на углях. Один из детей постарше подбежал к Ваа и сказал ей несколько слов. Она повернулась к Джеральду и попыталась объяснить что-то важное. После некоторых усилий он понял, что кто-то из соплеменников не вернулся, и это были плохие новости.
Джеральд встал и взял Ваа за руку. Он повёл её туда, где встревоженное племя собралось вокруг костра, подобрав по дороге ветку. Там он присел и нарисовал план местности, каким он запомнил его ещё с воздуха, с контурами каньона, реки и ручья. Затем он нарисовал пещеры и двух человечков возле них. Он посмотрел на членов племени и жестами попросил их показать, куда пошли потерявшиеся. Один из молодых людей вышел вперёд, взял ветку из руки Джеральд, нарисовал последовательность точек, ведущих от пещеры по тропе, вдоль реки, и обвёл область, в которой они должны были находиться.
Джеральд собирался, по крайней мере, поискать пропавших двоих. Он не знал, как опознать их, поэтому встал позади Ваа, обнял её вокруг талии и пожелал, чтобы Браслет отнёс их к месту, обозначенному парнем. Племя притихло, когда они улетали, и только было слышно, как потрескивают дрова в костре. Слышать от Ваа, что Джеральд мог летать, было одно дело, но видеть это своими глазами – было совершенно иное.