Нерождённый

Даже не знаю… как по мне всё это легко можно было бы совмещать. Я же совмещал как–то тренировки и девушек в своей прошлой жизни. И даже получилось стать лучшим.

— Я и правда стал другим, Кайоши, — говорю я. — И мне интересно попробовать.

— Нельзя пробовать, — его голос становится строгим. — Тот, кто пробует — никогда не ничего не достигнет. Ты должен отдать всего себя культивации.

Комори затихает и теперь неподвижно висит на клинке. Кайоши поднимает руку и медленно ведёт ею в воздухе заставляя меч со скрежетом вырваться из стены в которую он воткнулся и медленно опускаться вниз. К нам.

— Сможешь содрать с неё кожу? — Кайоши снимает с пояса нож и протягивает его мне. — Или ты и это забыл?

— Забыл, — почти честно признаюсь я. — Но ты делай, я посмотрю и вспомню.

Нет, я бы конечно мог бы пробовать, но вряд ли бы из этого что–то получилось.

— Может сначала попробовать её на вкус? — предлагаю я. — Зачем её тащить в лагерь, если мясо окажется горьким.

— Умно! — Кайоши поднимает палец вверх, затем надрезает шкуру твари и осторожно вырезает крохотный кусочек ярко–красной плоти. Вырезает и кладёт себе на ладонь. Затем складывает… очень странно складывает пальцы на второй, свободной руке и резко взмахивает ими. Багровый кусочек мяса тут же вспыхивает.

Смотрю на лицо Кайоши — оно спокойное.

— Тебе не больно? — спрашиваю.

— Больно? Почему мне должно быть больно?

— Огонь. Огонь, вообще–то — больно. Всегда.

— Ну уж нет. Это мой огонь и меня он не может обжигать!

Интересно — я тоже так мог… пока не обленился?

Как только от мяса начинает исходить аромат, Кайоши тушит огонь и протягивает подрумяненный кусочек мне.

— Пробуй!

— Я? Почему я?

— Да пробуй же! — он пихает кусок мне в рот.

Жую.

Вкус сладковатый — я такие не люблю, но само мясо нежное. И ни на что не похоже.

— Вроде неплохо, — не слишком уверенно объявляю я.

Теперь пробует Кайоши. Пробует и вдруг сплёвывает.

— Я просто не хочу сейчас есть, — поясняет он в ответ на мой удивлённый взгляд. — А так — очень даже неплохо. Придётся нам с тобой сюда ходить на охоту. И не только нам.

Он снова садится над телом твари и начинает ловко и очень быстро распарывать на нём кожу. Распарывать и сдирать, заливая пол у нас под ногами кровью. Мне даже приходится отойти подальше, иначе все мои мягкие кожаные ботинки окажутся заляпаны.

Проходит пару минут, не больше, и вот уже Кайоши встаёт держа в руках несколько огромных кусков свежего мяса.

— Всё не будем брать, — поясняет он. — Пусть попробуют остальные, а затем уже устроим большую охоту на этих гадов.

Он уже собирается запрыгнуть обратно на стража, но я останавливаю его — срочно появился еще один важный вопрос.

— Стой! — говорю я. — А какая самая высокая ступень здесь?

Кайоши показывает мне на нож в глазу комори который он туда воткнул и забыл намекая забрать его:

— Здесь?

— Ну да. Ну ты понял что я спросил.

— Вроде бы двенадцатая. Если достигаешь её становишься Бессмертным.

— Бессмертным?!

Я чувствую как кровь у меня внутри начинает нагреваться. Это мне нравится. Стать бессмертным — это очень даже неплохо.

— Да. Время останавливается для тебя. Ты уже не стареешь и будешь жить вечно… если тебя, конечно, не убьют. Но мастера двенадцатой ступени очень сложно будет убить. Говорят, даже невозможно.

— И много здесь таких? — я опять забываюсь и вставляю это дурацкое «здесь».

— Здесь? — Кайоши хмурит лоб. — Ты такой странный стал после того, как попал в лапы хидо. Очень странный.

— Да–да, — тороплю я его, — Просто ответь на вопрос.

— Мало. Мастеров двенадцатой ступени очень мало. Ни в Клане Красного Дождя, ни в Клане Падающей Ночи нет. Еще где–то здесь поблизости есть Клан Высокого Ручья, рядом с горой, но… туда лучше не соваться. Наш клан с ними враждует с далёких времён.

Кайоши показывает на высокую гору на юге.

— А в других кланах?

— Я не знаю, — он перепрыгивает на голову стража и укладывает куски с мясом в одну из ниш там. — Это ближайшие к нам кланы. Про остальные я мало что знаю. Неизведанные земли вокруг, а мы только прилетели. Чуть позже я буду знать больше. Говорят на севере есть очень сильные кланы.. Они, эти кланы ушли из Старой Японии очень давно. Две сотни лет назад. Они были первыми кому Император подарил земли в этой стране. Думаю, эти кланы… думаю, они очень сильны. Но сначала их нужно найти. На нашей карте их нет. На востоке тоже какие–то кланы есть. Еще я слышал что–то о клане Чёрного Сокола, но сейчас не могу вспомнить что именно.

Он вдруг хлопает себя по лбу.

— В Новом Токио! Вот где должны быть мастера двенадцатой ступени. И он недалеко!

— Новый Токио?! — удивляюсь я. Удивляюсь и перепрыгиваю к нему — не оставаться же здесь в руинах.

Дело в том, что в моём мире Токио есть. И он столица. Вот только находится он совсем не здесь, а на каких–то островах, на которых я ни разу не был.

— Да! Азиатский Альянс строит новый город неподалёку. И когда–нибудь он станет столицей! Император даже прилетает туда несколько раз в год. На турниры. Или в свою новую резиденцию. Которая, говорят, уже почти готова. Или даже уже готова — надеюсь мы увидим её, как только обустроимся на новом месте. Уверен, господин Акайо отправит нас с каким–нибудь важным поручением туда… а кого же отправлять если не нас.

Ну да, моя роль здесь вполне подходящая. Не удивлюсь и если с посылками будут по соседним кланам отправлять.

— Наш клан не слишком сильный, да? — спрашиваю.

— Четвёртой ступени! — с вызовом, надув грудь отвечает Кайоши.

— Я правильно понял что сила клана измеряется силой самого сильно мастера в нём? — уточняю я.

— Да. И как только господин Акайо постигнет пятую ступень клан Эное также войдёт в число кланов пятой ступени силы. И останется всего две ступени.

Много вопросов. У меня много вопросов.

— А скажи, — продолжаю расспрашивать его я. — Ты назвал другие кланы… Красный Дождь, ээ…, Высокий ручей, клан Падающей Ночи. Это красивые названия — почему у нашего клана нет такого?

— Есть! Небесный Утёс. В Фукусиме Дом Главы стоял прямо на утёсе поднимавшемся очень высоко в небо.

— Ты сказал — если Глава клана получит пятую ступень, то останется всего две ступени. До чего останется?

— Совет! Общий совет всех кланов. Не местных, а вообще всех. Только кланы рангом выше седьмой ступени могут участвовать в Совете Азиатского Альянса. У нас появится голос. Свой голос. И влияние клана очень сильно возрастёт. Господин Акайо очень сильно старается и не позже чем через несколько лет обязательно достигнет седьмой ступени.

И всё–таки я не могу привыкнуть к тому, что он своего отца называет как чужого.

Пока мы наведывались на руины — в лагере кое–что случилось.

Платформа.

Небольшая стальная платформа висит в воздухе рядом с кораблём. И на этой платформе стоят трое в длинных одеждах цвета крови.

— Проклятье! — ругается Кайоши. — Первородные! Они уже здесь!

Я хочу спросить что значат эти слова, но он дёргает рычаги и страж прибавляет скорости.

Когда подлетаем к лагерю уже можно рассмотреть гостей.

Высокие. Светлые, почти белые волосы, диадемы на головах — словно из белого золота. И саваны будто залитые кровью. В руках что–то похоже на серпы или ножи–крюки. На самой платформе непонятное каменное сооружение высотой в рост человека, всё, сверху до низу, покрытое каким–то символами.

Это странно, но ничего не происходит. Эти типы они как будто ждут чего–то. Или кого–то. Народ внизу тоже замер — ни разговоров ни шёпота. Всё и правда странно.

— Меч, — напоминаю я Кайоши.

Он сначала собирается отказаться, что–то сказать, но вдруг кивает.

— Тебе лучше не показываться им на глаза, — говорит он загадочное.

Оставляем стража рядом с самым дальним талисманом и идём к палатке Кайоши.