Нерождённый

Снова загоняет крюк к тело и стаскивает его со штырей. Стаскивает и сбрасывает вниз, на толпу людей замерших от ужаса.

А потом поворачивается ко мне.

— Руку!

— Нет, — говорю я.

— Что — нет, человек? — брови на лбу Первородного сходятся. Неужели они и правда не люди? С виду похожи.

— Шигиру, — пробую объяснять ему я. — Шигиру против.

Он ничего не понимает. Ни он, ни два остальных типа.

Ровно мгновение нужно чтобы достать меч из ножен, еще одно мгновение и в воздухе вспыхивает дорожка крови из разрубленной груди человека передо мной. Шаг и еще один… Я делаю ровно два шага и смотрю как падают мне под ноги головы Первородных.

Тот, первый, он еще жив. Я не убил его, просто ответил на его вопрос.

— Он и правда очень острый, — говорю я и загоняю лезвие ему в грудь по рукоять.

— Ты убил Первородных?! — в глаза Кайоши ужас.

Пожимаю плечами:

— А ты хотел бы чтобы они прикончили меня?

— Ты не понимаешь! — его глаза сверкают. — Хуже чем убить Первородных — это убить Императора.

— Я не собираюсь пока убивать Императора, — протягиваю руку вперёд. — Платок. Дай мне платок. Они у тебя есть.

Кайоши так и не придя в себя, лезет в сумку за платком.

Беру его и осторожно стараясь не отрезать себе пальцы протираю от крови лезвие шигиру.

И только сейчас замечаю на своём ботинке обрубок языка Первородного. Поднимаю его и швыряю хидо подвывающих возле талисмана.

— Ты с ума сошёл, Керо! — Кайоши никак не может успокоиться. — И…

— Что «и»? — я засовываю меч в ножны и забрасываю за спину — ремешок и правда очень удобный. Хранители носят свои мечи в левой руке, чтобы в любую секунду быть готовыми к нападению… но я ведь не Хранитель.

— Как ты убил их?! Они же очень быстрые. И Чёрный Феникс — он охранял их!

— Ну значит не очень быстрые, — я сажусь к костру — после того как убиваю, всегда дико хочу есть.

— Керо! — это голос Главы клана.

— Иди, — Кайоши разводит руками как бы показывая что ничем не может мне помочь.

Поднимаюсь и иду к шатру Главы клана. Он огромный, почти настоящий дом, но живут там всего пятеро. Сам господин Акайо и его четыре жены. И одну из них ему вроде бы нашёл я… ну, то есть, не совсем я, а тот, тело которого я занял.

Внутри он один. Сидит на полу на огромном уютном ложе, а перед ним, там же на полу, низенький столик под завязку набитый едой. Едой и вином.

Всё это выглядит аппетитно, а я голоден… но вряд ли меня пригласят к столу.

— Я тебя не звал! — снова вскрикивает Глава клана и я сначала удивляюсь, а потом понимаю — это не мне. Это Кайоши — он, оказывается шёл за мной и сейчас стоит за моей спиной.

— Я хочу сказать…

— Убирайся!

Кайоши почтительно складывает руки на груди и отступает вон из шатра. Но вместо него входит кое–то другой. И этот другой — старший сын. Второй господин Дэйчи. Прижимает руку к груди в почтительном жесте и идёт мимо меня — туда где на полу находятся места для сидения. Усаживается слева от отца и замирает.

Глава клана тянется к салфетке, вытирает губы, бросает косой взгляд на сына сидящего рядом — он как будто не слишком рад тому, что тот появился — и говорит:

— Завтра с утра ты уйдёшь, Керо. Куда? Не знаю. Это твоё дело. Клан… мы не можем начинать жизнь на новом месте с войны. На Фукусиме, в Небесном Утёсе не было Первородных, мы только слышали о них. Здесь они есть и нам придётся считаться с этим. Ты уйдёшь, а когда появятся Первородные мы скажем что тот, кто убил их — сбежал. И это будет правдой, Керо. Почти правдой.

— Разве трусость это хорошо? — просто спрашиваю я и вижу лицо Главы клана наливается кровью.

— Трусость?! Ты посмел говорить здесь о трусости?!

Он надувается так что, кажется, сейчас взорвётся. И рука тянется к мечу лежащему на ложе рядом.

— Нет–нет, — я поднимаю руки. — Всё отлично. Я ухожу.

Это их правила и не мне их учить жизни.

Разворачиваюсь я иду к выходу. Он сказал собрать вещи? Но у меня нет ничего кроме… шигиру.

— Керо!

А это уже голос Второго господина.

— Подожди.

Останавливаюсь.

— Подойди, — приказывает он.

Кстати сколько ему? Судя по виду — лет двадцать пять. И эта брошь на голове в виде красного дракона — она отлично смотрится.

— Я не должен тебе это объяснять, но положение клана слишком шаткое сейчас. Новое место, опасные земли… и враги. У нас много врагов. И клан Высокого Ручья не единственный из них.

— Разве это не означает что вместо того, чтобы прогонять воинов нужно держаться вместе? Трус всегда проиграет — это главное правило жизни.

— Ты слишком слаб, Керо чтобы вести себя так! — рявкает Глава клана.

— Может быть. Но я только что убил трёх Первородных и не трясусь от страха после этого.

Пошли они к чёрту! Я вообще здесь не для того, чтобы быть нянькой. Хотят прятаться по норам и облизывать сапоги каждому кто мимо пройдёт — это их дело.

Может так даже и к лучшему — я уйду и мне не придётся играть роль сына шлюхи, господина для слуг и слуги для господ.

Кайоши находит меня в палатке, пока я осматриваю вещи в поисках сумки — надо же куда–то положить еду и воду.

— Ты с ума сошёл! — влетает он.

— Нет, — просто отвечаю я. — Не сошёл.

— Оскорблять Главу клана и Первого господина?!

— Я никого не оскорблял. Отстань. Лучше найди мне сумку. Или подари свою.

Кайоши еще что–то хочет сказать, но вдруг стихает.

— И куда ты теперь? — он усаживается рядом.

— Не знаю. Нужно подыскать жильё.

— Жильё?! — присвистывает он. — Ты разве не понял? Здесь нет жилья. Дома кланов — это островки на которых есть жизнь, а остальное… ты же видел!

— Рядом развалины Мо. Попробую устроиться там. Некоторые дома почти целы — заберусь на этаж повыше. Буду охотиться.

Мне нужно продержаться всего несколько дней — потом тот, кто убил меня назовёт цели и я отправлюсь в путь. Я убью тех, кого должен убить и вернусь к Лоли. И чёрт, я по–прежнему хочу её трахнуть.

— Жди! Я принесу сумку, — Кайоши хлопает меня по плечу и исчезает за пологом палатки.

Вот и ночь. Самое время поболтать кое с кем. Надеюсь, сейчас мне никто не помешает — лагерь вот уже пару часов как затих. Все устали после очень сложного дня.

Выныриваю из палатки и натыкаюсь на Мико. Сидит возле тлеющего костра и тонким прутиком рисует что–то на песке. Вид у неё грустный.

— Почему не спишь? — потихоньку устраиваюсь рядом.

Она вздрагивает и с испугом смотрит на меня.

— Простите, господин! Я сейчас ухожу.

Она пытается встать, но я удерживаю её за руку.

— Ну нет же. Тебе совсем не обязательно уходить, Мико. Я не гоню тебя. Совсем не гоню. Мы можем посидеть вдвоём.

Она кивает. Сидит и не сводит с меня своих глаз. Отбираю у неё прутик и рисую на песке сердечко.

— Что это? — спрашиваю.

— Сердце.

Я думал она улыбнётся, но нет. Смотрит на меня очень серьёзно.

— Что–то случилось, Мико?

— Случилось, — она опускает голову и её прямые волосы закрывают личико.

Трогаю её за щёку и она поднимает лицо ко мне.

— Что случилось?

Она пожимает плечами.

— Не знаю. С вам что–то случилось, господин.

Неожиданно.

— И что со мной случилось, Мико?

— Не знаю. Вы знаете, а я не знаю.

Вытягиваю свои руки вперёд:

— Да вроде бы всё то же самое. И в зеркало смотрел — ничего не изменилось.

— Изменилось, — она вздыхает.

— Ну давай уже. Рассказывай.

— Нет! — она снова пытается встать и я снова удерживаю.

— Так, — шепчу я — не хватало еще разбудить весь клан. — Просто скажи в чём дело и я сразу же тебя отпущу. Обещаю.

Я вижу как она колеблется.

— Ну давай же. Это легко. Просто скажи.

— Вы поцеловали меня, господин!