Страница 36 из 86
Черт, черт… Каким местом я думала? Я только что подписала себе договор на ужесточение нашей игры и пыток Коула.
Я включаю песню Cold — No one в своей машине как можно громче, пытаясь не разрыдаться. Мои руки, скользящие по рулю, лихорадочно дрожат, а к горлу подступает тошнота, пока я мчусь туда, куда глаза глядят.
Уехать. Забыться. Начать все сначала... А может, ну это все?
Невольно вспоминаю про припрятанный пакетик с кокаином, но тут же трясу головой, понимая, что это вряд ли меня спасет. Здесь нужны кардинальные меры, и колеса моей Infinity будто сами возвращают меня в парк на окраине.
Остановившись у входа, поднимаю взгляд на небо — оно такое мрачное; сгущаются сумерки, как знамя чего—то нехорошего. Меня потряхивает от воспоминаний о том, как я душу Коула.
Во мне было столько злости. Я, правда, хотела этого. Хотела это сделать, хотела, чтоб он перестал меня мучить. Я видела его задыхающееся лицо под гладью воды и думала, что через пару минут все закончится.
Но я не могла. Он может считать меня убийцей сколько угодно или играть на моих нервах, но, в итоге, страдаю не только я.
Я знала, что у Коула есть свои проблемы. И они были у него с детства. Наверное, в то время как я жила в сахарной сказке, приправленной розовой пудрой, ему приходилось не сладко. А там еще и я со своим давлением и издевками. Причем я делала это не потому, что действительно считала его фриком, а потому что мне просто нравилось его унижать. В классе училось не так много людей, которых можно подразнить за недостатки, а мне было необходимо самоутверждаться.
Ведь дома меня ждали люди, которые самоутверждались за счет меня.
И я просто выплескивала всю свою злость на Коула, в глубине души испытывая жуткий стыд. Ведь он мне нравился, он всегда притягивал мой взгляд.
Потому что он был не такой, как все, как бы глупо это не звучало. А все необычное всегда затуманивало мой разум и вызвало неподдельный интерес.
Я снимаю каблуки и иду по грунтовой дорожке парка, ощущая камни у себя под ногами. Они больно врезаются в стопы, но мне совершенно плевать: я иду вперед, мечтая доползти до дамбы и сделать то, что могла бы совершить еще утром.
Прислушиваюсь к звуку воды, понимая, что я уже так близко. Подавляя внутренние всхлипы, подхожу к перегородке и забираюсь на нее с помощью столба, хватаясь за него, как за соломинку.
Острый Утёс.
Интересно, что сейчас делает… Мама? Папа, наверное, снимается в очередном выпуске своего шоу, принимает какого—нибудь Джареда Лето и задает ему кучу ненужных самому, но интересных зрителю вопросов. А Элина сейчас потягивает вечерний чай и, перебирая ноготками засахаренные лимонные дольки, обсуждает с подругами новую коллекцию от Christian Dior.
Я всегда хотела большего от жизни, но никогда не была способна это получить.
Ведь я недостаточно хороша. Я отвратительна. И я считаюсь убийцей, которая еще и совершила покушение на человека. Мерзкого, но все же человека.
Моя нога зависает над воздухом, и я с любопытством смотрю вниз, вглядываясь в темную речную воду. Возможно ли выжить, спрыгнув с такой высоты? Все—таки там вода. Бывали ли такие случаи?
Я не уверена, что действительно хочу знать ответ на свой вопрос. Я хочу сделать шаг вперед и избавить себя от мучений Коула.
На этот раз пощады не будет. После того, что я сделала, он будет давить на меня со всех возможных сторон. Я боюсь представить, что он может со мной сделать. Такое чувство, что гениальные планы по способам моего унижения зреют в его голове с нечеловеческой скоростью.
Он и так был мало похож на человека. А эти его глаза, что вселяют ужас и страх, высасывая из тебя последние силы.... Такие светлые с черной каемкой по краям. Порою, его зрачок почти сливается с этой обводкой, и он больше напоминает мне демона, чем человеческое создание.
Так хочется, чтобы небо подало мне хоть малейший знак перед таким ответственным решением. Я закрываю глаза и мечтаю, чтобы тучи разразились громом или поразили синеву яркими молниями. Я крепко зажмуриваю веки, умоляя об этом, но когда вновь их открываю и смотрю на небеса… Ничего не происходит.
Мне так жалко себя, но я не смею плакать, набирая в грудь побольше воздуха. Всего один маленький шаг, и грехи будут отпущены. Что, конечно, неправда, ведь самоубийство считается самым страшным грехом, которое только может совершить человек.
Неужели мне есть что терять? Неужели я могу быть еще ужаснее? Очевидно, да.
— Ты совершенна, Картер, — тихо шепчу себе я, отпуская столб, который казался мне спасением. Порыв легкого вечернего ветра подхватывает мои волосы, и я расправляю руки, представляя себя птицей.
Всего один шаг.
Но, черт возьми, я хочу жить. Эта мысль приходит ко мне поздно, потому что меня уже начинает пошатывать, и, подхваченная порывом ветра, я наклоняюсь вниз и…
Не падаю.
Я не падаю.
Перед моими глазами зависают темная речная вода и блоки дамбы. А также несколько метров пустоты, которые я собиралась преодолеть с ускорением 9, 8 м/с.
— Ты так просто не отделаешься. — Я слышу голос Коула и ощущаю его руки, сомкнувшиеся на моих коленях крепко и неистово. Он резко тянет меня на себя, и я падаю, больно ударяясь стопами о шероховатую поверхность дамбы. Без каблуков я чувствую себя перед ним еще более маленькой и беззащитной и все же смотрю на него с вызовом. Он упирается руками по обе стороны от меня, заковывая в кольцо, и шипит, почти прикасаясь лбом к моему: — Совсем мозгов нет?! Не слишком ли много попыток убийства за день? Понравилось, хочешь повторить?
— Отвали. Следопыт несчастный. Догнал он меня. — Я отвожу глаза в сторону от него, пытаясь избежать его взгляда, который заставляет меня выворачивать все свои чувства наизнанку.