Тим

По ухмылкам и выражению их глаз сделал вывод, что приняли его нормально.

Здоровяка звали Мален, он пытался сказать что-то ещё, но Скарт перебил.

– Время, – отрезал сержант, – Мален и Джуда в пищеблок, перекусим и отбиваемся.

Минут через двадцать в отсек вкатили тележку. Всё это время, отстранённо отвечая на редкие, ничего не значащие вопросы, Тим напряжённо ждал. Совсем недавно при встрече с этими людьми он кланялся им в ноги, сейчас сидит за одним столом и ждёт, принесут ли ему те самые люди пищу. На данный момент насущней вопроса не существовало. Сама еда значения не имела. Вопрос в том, принят ли он как равный и принесут ли прожжённые убийцы пищу тому, кого ещё вчера не считали за человека.

Когда лотки и приборы оказались перед носом, от сердца отлегло. Взяв хлеб и вилку, Тим позабыл обо всём, наслаждаясь каждым кусочком. Ели молча, ровно до момента, пока в отсеке не появился ещё один пехотинец. Невысокий, крепкий, с коротким тёмным ёжиком на голове и насмешливым взглядом голубых глаз, он сразу привлёк внимание.

– Здравия вам, – услышал на удивление мягкий голос, – как сегодня пайка?

– Так же, как и у вас, – почему-то нахмурившись, ответил Скарт, – ты по делу?

– По делу. Зашёл в медблок парня проведать, а медицина говорит, его Сандерс к вам увёл.

– Вот он сидит, – поджал Скарт губы, – дальше что?

Хлопая глазами, Тим не понимал, почему в голосе сержанта недовольство и вызов.

– Что дальше – видно будет, – ответил тот, усмехнувшись, и неожиданно для Тима протянул ему руку, – я Баллавера, в принципе то же, что и вот это тело, – указал он на сержанта, – но только во втором гурте.

– Что хотел? – перебил Скарт.

– Ловкачи вы, – обвёл он взглядом сидящих за столом, – прикрутили парня и сидите довольные. Мои тут подумали и решили позвать его к себе.

– Передай своим, долго думали, – отрезал сержант.

– Здесь ты, друг мой, ошибся. Смотрю, он в барахлишке больничном, без оружия, так ещё не человек гурта. Поэтому Тим, – Баллавера первым здесь назвал его по имени, – от лица третьего взвода второго гурта приглашаю тебя в наши ряды. По правилам, пока боец не получил оружие, он волен сам выбрать гурт, взвод и даже. Так что вот тебе моя рука, – протянул он открытую ладонь, – жми её, и идём со мной.

Обескураженный таким вниманием Тим медлил.

– Вспомни, – всё настойчивей говорил Баллавера, – ведь это они совсем недавно тебя убивали. Ты дышишь до сих пор благодаря покойнику Марину, но опять пришёл к тем, от кого вырвался просто чудом. Они в итоге упакуют тебя в мешок и в космос проводят. Идём со мной, как родного примем.

Запутался окончательно. Сражённый предложением не знал, что сказать. За свои шестнадцать лет шишек набил много и опираться старался на короткий, но все же собственный, часто болезненный опыт. С понятием «провокация» столкнулся на болотах, да так, что память о сыромятной плётке в виде шрамов на спине, бёдрах и ягодицах красовались и ныне.

Там тоже начиналось с удивительного предложения. Тим откровенно не понимал, как следует поступить. Столкнулся взглядом с Салимой. Она явно хотела что-то сказать, но прочитать по глазам, что именно, Тим не смог. Увидел одно: одобрения в её взгляде точно не было.

Почему её взгляд стал решающим, Тим знал. Он понимал, что связь между ними всего лишь через сходство с кем-то из её прошлой жизни, но в ту ночь она одна не сделала ему больно.

– Я останусь.

Уловил несколько облегчённых вздохов.

– Услышал тебя, – ещё раз удивил Баллавера, произнеся слова с видимым сожалением, – я пытался, не пожалей потом.

– Не пожалеет, – заверил Скарт, – рад был тебя видеть. Не мочи жилетку, в следующий раз повезёт, – подмигнул он.

– Когда он теперь будет? – выдохнул Баллавера, поднимаясь из-за стола, – не подавитесь, – пожелал на прощание и направился прочь.

– Бал, – окликнула одна из сестёр – придуркам твоим привет от нас.

– Ты правильно сделал, – сказал Скарт, стоило отскочившей при приближении Баллаверы двери встать на место.

Дальнейшие вопросы Тима проигнорировали. Больше за столом никто не проронил ни слова. Закончив с пищей, все за исключением ушедшего к командиру Скарта направились к койкам. Недолго думая, Тим отправился к своей.

Из сна выдернул удар в живот. Снился Вирон, близкие образы мгновенно стёрлись, едва подскочивший Тим сообразил, что происходит. И хоть в крови бурлил адреналин, дыхание сбилось, а сердце ухало молотом, он быстро взял себя в руки.

– Твоя, – ткнул сержант пальцем в винтовку.

Присел на соседнюю койку. Тим не отрывал взгляда от холодящего ладони оружия.

– По душе игрушка?

– Да, – кивнул Тим.

– Хорошо, но важно другое: ты получил оружие. Вопрос прост и понятен: что ты собираешься с ним делать?

– В своих стрелять не буду, – понимая, к чему он клонит, ответил Тим.

– А мы свои? – не мигая, глядя ему в глаза, спросил сержант.

По его взгляду Тим почему-то сразу понял, что Скарту глубоко чихать на высказанные Тимом претензии к нему, а заодно и к сёстрам. Сержант затронул эту тему отнюдь не для налаживания личных отношений, на них Скарту тоже было плевать, и Тим это видел.

– Теперь вы свои, – ответил он, так же не мигая, глядя в глаза сержанту.

– Правильный ответ. Ты, я смотрю, парень не глупый. В состоянии сравнить, где был и где оказался.

– В состоянии.

– Хорошо, но предупреждаю: бежать здесь некуда; попытаешься навредить, тем более с помощью этого, – кивнул он на покоящуюся в руках Тима винтовку, – казним. Помни это. Плохо, что времени делать из тебя бойца почти нет, но ведь так интереснее, – подмигнул он и, как показалось, недобро усмехнулся, – сейчас спать, – поднявшись, сержант дал понять, что разговор окончен, – заряжать оружие запрещаю. Завтра приступим, несколько дней на твою подготовку у нас, думаю, есть.

«То, что отключил глушилку, – слушая доносящееся отовсюду сопение, думал Тим, – случайность, и я об этом сказал. Что я охотник – для них неважно, здесь все охотники, других нет. Может, и правда не хватает людей, – перебирал Тим причины своей популярности, – ведь лейтенант так и сказал: есть потери. Но чтоб вот так, – терзали сомнения, – быть невольником, грязью и сразу в экипаж, да ещё крейсера, – все ещё судил Тим о таинственной жизни экипажей по слышанным рассказам, – это очень удивительно»

Его не грызла злость к этим людям, Тим не думал мстить и по-юному легко простил им свои страдания. Он разглядел возможность, которая, как был уверен, облегчит первую из поставленных перед собой задач. Настораживала лёгкость, с которой встал в ряд с теми, о ком внизу ходят легенды.

– Малой, – прервал поток мыслей женский голос, – под тобой кровать не стонет? Иди-ка помоги, – потребовала Салима, – объедки в мусор, посуду в лотки, лотки в телегу.

Поход к пищеблоку напомнил Тиму прогулки к утилизатору. Телега, пустые палубы, чувство, что кругом все вымерли. Сбросив лотки и оставив тележку возле раздатчика, засобирался назад, но Салима придержала за рукав.

– Зачем? – неожиданно спросила она.

– Что зачем? – не понял Тим.

– В гурт залез зачем?

С тоской понял, что ошибся.

– Думаешь, ты кому-то здесь нужен? – продолжила Салима.

– Зачем тогда звали?

– Приз твой поделить, недоумок. И Бар вокруг тебя плясал, думаешь, от желания заполучить в свои ряды героя?

То был холодный душ. Всё сразу встало на свои места. Взгляды на просторах бывшего содружества никак не вязались с привитыми на Вироне понятиями. Даже при всём, сквозь что Тим прошёл за последние годы, мысль о подобном коварстве даже не мелькнула. Перед глазами возникла ухмылка сержанта, сообщившая, что учиться придётся в бою.

«Зачем учить? – задал сам себе вопрос, – в пекло, и дело с концом»

Всё это промчалось в голове, в груди защемило.

– Что это за приз? – решил прояснить до конца.

– Из казны крейсера. Такую сумму назначили первый раз за всё время, что я здесь обитаю. Дело было совсем плохо, вот капитан и расщедрился.