Страница 25 из 30
– Саш, мы не проехали Ламбитьеко? Следи за указателями.
– Слушаюсь, мэм. Тебя почему так тянет в Ламбитьеко?
– Там же обалденная маска какого-то бога.
– Гм. Да?
– Я ее в маминой брошюре про Оахаку видела.
– Это меняет дело, – хмыкнул Александр и тут же заметил указатель.
– И где эта твоя маска?
Томина гордо прошествовала мимо пирамидальной конструкции, как будто знала дорогу. Они подошли к скрытому под тентом сооружению.
– Так, что у нас здесь? – Саша пробежал глазами информационную табличку. – Ага, это Платформа Сто Девяносто. Интересно, где остальные сто восемьдесят девять? Предположительно, это резиденция верховного жреца поселения. Ламбитьеко – часть крупного сапотекского поселения. Заселяться эта территория начала в далекой древности, примерно веке в восьмом до Рождества Христова. Перед нами частная усадьба одного семейного клана, вероятно, правителей Ламбитьеко. Поселение достигло своего наибольшего развития с VI по VIII век новой эры…
– Вот она! – перебила его Марина, шагнув под тент. – Да тут их две!
На дальней стене обширной прямоугольной площадки красовались две вычурные крупные каменные маски.
– Ну вот! – расстроилась Марина. – К ним не пройдешь. Тут все загорожено. А они так далеко. Отсюда плохо видно.
– Не дрейфь! Здесь деревянная калиточка, ее можно легко отодвинуть, – подбодрил ее Саша.
– И знак «Проход закрыт».
– А ты такая законопослушная, что не нарушишь правил во имя объекта своего вожделения? Здесь же нет вообще никого. Мы одни, не считая ящерицы и того парня, что продал нам билеты. Так он в своей будке телевизор смотрит.
Томина подергала деревянную загородку.
Саша решительно сдвинул ее с места:
– Вуаля! Вперед!
Девушка смело шагнула в запретную зону, но тут же присела и, подобно утице, на корточках начала пересекать расстояние до предмета ее интереса. Тем временем Беловежский развлекался. Снимая на видео ее забавное передвижение, он начал громко вещать:
– Скорее сюда! Смотрите все! Аттракцион неслыханной жажды знаний! Злостная нарушительница дерзко проникла в запретную археологическую зону! Скорее сюда!
Марина оглянулась, смеясь, помахала ему, дескать, присоединяйся.
– Ты отлично вписываешься в это помещение. Тебя почти не видно. Твои светлые джинсовые шорты и белая маечка сливаются с серым цветом окружающей среды.
Марина уже не обращала внимания на балагурившего Беловежского. Она, как была, на корточках, застыла перед одной из масок.
«Моя красная футболка и черные с красными лампасами шорты вряд ли сольются с серостью штукатурки, но мы викинги!» – подумал Александр, не дождавшись ответа спутницы, нагло в полный рост ступил на запретное поле и в несколько шагов, не пригибаясь, преодолел расстояние до Марины. И остолбенел.
Одна из масок сохранилась плохо и представляла собой грубоватую гипсовую копию, зато со второй на пришельцев грозно взирал исподлобья сапотекский бог. Голова его терялась в величественном каменном плюмаже.
Саше показалось, что Марина уж слишком долго в напряжении и неудобной позе взирала на маску. Он тронул ее за плечо:
– Сапотекский Перун, прошу любить и жаловать!
Она, конечно, улыбнулась, но не сразу, а, как в замедленной съемке, осторожно повернула голову на звук Сашиного голоса, с опозданием воспринимая информацию.
– Это Косихо – сапотекский громовержец. Довольно значимое божество в доколумбовой Америке, чуть ли не на уровне создателя всего сущего.
Теперь уже Марина слушала Беловежского. Разговор происходил странным образом: девушка продолжала сидеть на корточках, а Саша возвышался над ней так, что она задрала голову, чтобы внимать его словам.
Чувствуя неловкость, он присел и продолжил:
– Маска, конечно, потрясающая! Вот на лбу, видишь, такая изогнутая линия, похожая на рога барана, – это сапотекский иероглиф С. Якобы он отображает стилизованную морду ягуара. Но, по-моему, он соответствует миштекскому знаку воды.
– Откуда ты все знаешь?
– Миштекское письмо я совсем недавно изучал.
– В Монте-Альбане?
– И там тоже. Но сначала мне попались надписи на одном мосту…
– Ой, помню! Ты еще заметку размещал во «ВКонтакте»!
– Было дело.
Александр уставился на каменного божка, помолчал и заговорил снова:
– Справа – рука, видишь, возле уха, точнее, ушного кольца, что-то вроде серьги?
Марина перебралась поближе:
– Это волосы, что ли, в руке зажаты?
– Нет. Это льющаяся вода – символ повелителя дождей.
– А справа нет руки, – разочарованно протянула Марина.
– Не сохранилась. По идее, должна быть рука, держащая стрелы молний.
– Может, на левой маске есть?
Саша встал и подошел к левой маске. Марина утицей проследовала за ним.
«Упрямая!» – про себя отметил он, а вслух сказал:
– Есть! Правая рука, а в ней что-то.
– Жаль, что на той маске утрачен этот символ громовержца, – грустно подытожила девушка и, переваливаясь, на корточках направилась к выходу.
– А нас уже ждут с наручниками как злостных нарушителей, – предрекал Беловежский.
Но никто их не ждал. Они беспрепятственно вскарабкались на небольшую пирамидальную платформу и уперлись в проволочное заграждение.
– Такое маленькое городище, и ничего нам не показывают, – сокрушалась Марина.
– Правильно! Чтоб турье всякое не шлялось, когда здесь ведутся исследовательские работы.
– Мы не всякое турье…
– Мы вообще не турье.
Глава пятнадцатая
Ягул
Белый «додж аттитьюд» свернул с трассы и побежал по узкой дороге, скорее напоминавшей аллею.
– Здесь точно нет полиции. Дай порулить, – попросил Беловежский.
– Не дам.
– Ну, дай!
– Не ной.
– Помнишь же, si toma, no maneje? На повороте как раз такой знак висел.
Томина улыбнулась и сдалась. Они быстро поменялись местами, и девушка получила возможность расширить угол обзора окрестностей.
– Стой! – издала Марина душераздирающий вопль через несколько минут.
Саша ударил по тормозам:
– Что?
– Там.
Вдалеке параллельно дороге вырастала необычная горная гряда. Полуразрушенная стена из гигантских, ровно стесанных на стыках друг с другом, каменных глыб, словно водруженных одна на другую великанами.
– И что? Ради этого я как ненормальный давил на тормоз? – возмутился Александр.
– Ты, что, не видишь?
– Согласен, каменные напластования, мягко выражаясь, не совсем обычные. Но это Мексика. Рельеф здесь весьма своеобразный. Поверь, я уже всякого насмотрелся.
– Это не может быть природным. Ну, смотри же, на том среднем выступе.
«Не дай бог, сейчас про инопланетян скажет», – Беловежский весь внутренне сжался.
Девушка куда-то упорно тыкала пальцем:
– Удивительно! Пожалуй, эти выступы действительно придают всей этой гряде вид рукотворной…
И тут он увидел.
– Ничего себе! Похоже на наскальные рисунки! – пробормотал он.
– Похоже? Это они и есть!
– Может, это современный прикол?
– Ага, альпинисты развлеклись: свесились с отвесной скалы и давай малевать, – ерничала девушка.
– А древние люди, по-твоему, как это сделали?
Томина сникла, пожала плечами, потом встрепенулась:
– И все же это петроглифы! Ты меня не разубедишь. Эх, жаль времени мало! Я бы с удовольствием прогулялась до этих скал.
Ягул не обманул их ожидания. Чудесный археологический памятник с частично укрепленными, а кое-где еще и не раскопанными руинами административно-религиозного центра этого древнего города.
– Ягул – по-сапотекски «дерево» или «старая палка», – немного запыхавшись от быстрой ходьбы, рассказывал Беловежский.
– Ты же еще утром ничего про него не знал? – зацепила его Марина.