Явление прекрасной N

Виссарион был прочно защищён штатным расписанием от душевных метаний перед смертью. Он редко сталкивался с родственниками мертвецов, располосованных на столах в подчинённом ему отделении. Поддержкой скорбящих родных занимались совсем другие люди.

Поэтому Гордей, прибывший через полтора часа после звонка Виссариона в морг, очень удивился, застав коллегу в комнате для опознания, отделённой от зала ожидания светлой занавеской.

Виссарион — бледный и странно подтянутый, словно проглотил кол, — стоял возле каталки, прикрытой простынёй. И простыня вдруг показалась Гордею знакомой — совершенно необъяснимо, так как он не различал даже домашнее постельное бельё с затейливыми узорами, а уж в прозекторской все простыни были совсем одинаковыми.

Выбитый из колеи этим обстоятельством, Гордей не сразу заметил, что в комнате у каталки находился ещё один человек: невысокий, блеклый мужчина средних лет, с лицом серым и мятым, как скомканная бумага.

Он смотрел на Виссариона плохо понимающим взглядом, а пальцы его рук постоянно и суетливо перебирали что-то в воздухе, словно снующие туда-сюда по невидимой ниточке пауки.

Гордей тоже уставился на Виссариона, пытаясь считать с его бледной физиономии хотя бы намёк на то, что происходит, и кто этот мужчина.

— Ваша жена, — сказал Виссарион, — скончалась от внезапного сердечного приступа.

И Гордей почему-то понял, что тот терпеливо повторяет одно и то же уже несколько раз.

— Наташа! — вдруг душераздирающе закричал мужик и медленно осел прямо у каталки.

Падая, он задел рукой простыню, прикрывавшую тело, она слетела, и тут у привычного ко всему Гордея от неожиданности к горлу подошла тошнота.

Потому что труп выглядел совсем иначе, чем накануне. Сейчас казалось, будто он несколько дней лежал на жаре, хотя только вчера они в Виссарионом пытались понять, почему тело всё ещё так прекрасно. Но не это даже поразило Гордея. Перед ним лежала совершенно незнакомая женщина. Возможно, овал лица расплылся до неузнаваемости, но чем объяснить прямые волосы цвета воронова крыла, вчера ещё спадавшие золотистыми локонами?

Мужика привели в чувство привычным способом. Старая добрая ватка с нашатырём подействовала безотказно.

— Это ваша жена? — спросил Гордей предполагаемого вдовца.

Тот кивнул:

— Она, Наташа…

И закрыл лицо руками.

— Простите, — сказал Гордей, — я вам соболезную, но соберитесь, пожалуйста. Можете ответить на пару вопросов? Дело не требует отлагательств.

— Он прилетел сегодня из Ардела, — пояснил Виссарион. — Сам связался с полицией, когда жена перестала отвечать.

Муж Наташи, а, вернее, уже вдовец, очень постарался собраться. Он кивнул, выражая готовность, даже не насторожившись, что пытает его не следователь, а совершенно левый мужик, который даже не представился.

— Это точно ваша жена? — спросил Гордей.

— Да. Заволоцкая Наталья Васильевна.

— Вы живете в Арделе?

Снова кивок.

— Почему она оказалась в Яруге?

— Отпуск, — всхлипнул мужик и опять стал валиться набок.

Гордей тут же сунул ему ватку с нашатырём под нос. Он предусмотрительно не выпускал её из рук.

— Почему в Яруге? — искренне удивился, когда вдовец пришёл в себя.

Отпуск — это Египет, Турция, Сочи… Яруга в развлекательном каталоге Гордея виднелась в самом-самом хвосте длинного списка. Мужик понял.

— Ностальгия. Она ребёнком к бабушке на лето приезжала сюда. Вспоминала, как самые лучшие годы жизни. Захотела окунуться в детство перед тридцатником… И вот… Как же так…

Теперь Гордей ясно видел, что даже очертания тела под простынёй не похожи на Ниру. Нира была, как минимум, на полголовы ниже появившегося трупа и гораздо… фигуристее.

— Но почему? — мужик жалобно переводил просящие глаза с Виссариона на Гордея. — Что произошло? Как?

— Сердце, — сказал Виссарион, и Гордей услышал в его голосе облегчение.

Наконец-то коллега пришёл к блаженному пониманию ситуации. В отличие от самого Гордея, для которого всё ещё больше запуталось.

— Судя по обстоятельствам, она пошла в ночной клуб, — продолжал Виссарион, — выпивала и танцевала. Утром уборщик нашёл в диско-зале. Сначала не заметили — за подиумом.

Мужик опустил голову. Он всё ещё не мог сложить ужасные новые вводные, принять ситуацию. Находился в самой острой фазе «экстремального горя».

Гордей потянул Виссариона к выходу.

— Что происходит? — спросил он, грозно глядя в глаза прозектору. — Это кто?

— Тебе же, моя прелесть, сказали: Заволоцкая Наталья Васильевна.

Виссарион и в самом деле выглядел сейчас как человек, скинувший тяжёлый груз с плеч. Он старался не улыбаться, но облегчение сквозило в каждом его движении.

— Я не глухой, — сказал Гордей. — И прекрасно слышал. Где Нира? Нира Эльман?