Страница 42 из 140
Гордей приехал домой ужасно уставший и голодный.
Он сел за стол. Кайса ничего не спросила, молча нарезала хлеба, подала ему тарелку с наваристым супом. В густом бульоне, зелёном от петрушки и кинзы, плотно засели толстенькие, идеально круглые фрикадельки.
Гордей собирался вонзить ложку в самую середину этого уютного лежбища, когда на глаза ему попались руки Кайсы. Он вздрогнул, поразился, какими тонкими, голубыми от выступающих прожилок стали её запястья. Кайса всегда была хрупкой, словно выцветшей, чахлый стебелёк между страницами книг. Но сейчас кожа её отливала синевой с кровавыми полосами расчёсов. Как будто тело раскорябали не аккуратные ноготки Кайсы, а царапал некрупный, но сильный дикий зверёк.
Гордей посмотрел на её лицо. Бог ты мой! Она так исхудала и осунулась за эти несколько дней! Под глазами лежали коричневые тени, подбородок выдвинулся вперёд острым клином. Торчали скулы, которых никогда раньше у Кайсы и в помине не наблюдалось.
Он вздрогнул, вдруг показалось, что перед ним абсолютно чужая женщина. И так этому изумился, что перехватило дыхание. Но потом сердце вновь стремительно забилось, и Гордей выдохнул:
— Кайса!
А жена посмотрела на него запавшими, грустными глазами и вышла из кухни.
Гордей забыл о фрикадельках и напитанном зеленью бульоне:
«Она знает о Нире», — тут же понял он. — «Лучше бы сразу сказал, теперь надумала чёрте чего, испереживалась».
Почему не сказал? Ведь не сделал же ничего дурного. И вообще Гордей не привык делиться с женой произошедшим. Так повелось с самого начала их семейной жизни. Молчание — прочная стена, ограждающая от ненужных эмоций.
Где-то в глубине души Гордей знал, что виноват перед Кайсой. Но он хотел, как лучше…
Лучше не получилось, это уже ясно. Гордей выскочил следом за Кайсой. В комнате её не было. И в спальне, и в ванной. Как-то бешено застучало сердце, показалось: Кайса исхудала настолько, что просто растворилась в воздухе, но он почувствовал непривычный сквозняк и тут же увидел её понурый профиль за балконной дверью. Выдохнул: «Совсем нервы сдали от всей этой свистопляски».
А когда толкнул балконную дверь, пришла вторая волна тревоги.
Жена, которую Гордей знал, никогда бы не вышла на мороз в тоненьком халатике. Даже на секунду не выскочила бы за большой кастрюлей борща, которая не помещалась в холодильнике.
Кайса была очень «мерзлявая». Она куталась в какие-то накидки, кофты и шали даже при плюс двадцати пяти градусов. Грустно шутила: «У меня кровь наполовину финская, холодная».
Она никогда не стояла бы босыми ногами на промёрзшей плитке, уставив пустые, будто мёртвые глаза вдаль.
И халатик… Гордей никогда не видел на Кайсе этот халатик. Кружевной пеньюар насыщенно голубого цвета, очаровательный в своей кричащей порочности. Она, конечно, могла купить нечто подобное, но носить…
Фланелевые пижамы и душные банные халаты с головы до ног — это обычная домашняя одежда Кайсы.
Он осторожно тронул её за плечи. Шёлк пеньюара смялся под пальцами ледяной складкой, сквозь него чувствовалась тёплая кожа. Одежда успела замёрзнуть, но Кайса — нет. И это поразило Гордея ещё больше, чем её синяя измождённость.
— Кайса, — мягко повторил он, укутывая собой её плечи и спину.
Прижал, стараясь обогреть.
— Извини, милая, я совсем замотался, всякие дела. Это не имеет абсолютно никакого отношения к нам, поэтому и не рассказываю ничего. Скоро поедем в Египет, я уже забронировал путёвки. Кайса, ты же так мечтала куда-нибудь поехать вдвоём в отпуск?
Она и правда мечтала. Все… восемнадцать лет. Они так ни разу никуда и не выехали.
— Сюрприз! — он хотел, чтобы получилось радостно-загадочно, но вышло нелепо и грустно.
Кайса ничего не ответила.
— Не дуйся, ладно? — Гордей вдруг почувствовал себя настоящим подонком. — Я не уделял тебе внимания, но исправлюсь… Уже начал исправляться. Пойдём я покажу отель, который забронировал. Там есть бассейн и пальмы… Кайса, много пальм и солнца.
Жена не шелохнулась. Гордей с силой обхватил её, принялся выталкивать с балкона. Но не мог сдвинуть с места. Хрупкая, маленькая Кайса словно превратилась в каменную бабу. Неподъёмную и… Бесстрастную.
Гордей продолжал что-то бормотать, тянуть, мышцы на плечах вздулись буграми, казалось, сухожилия вот-вот порвутся.
— Ну, пожалуйста, — взмолился он. — Я всё расскажу тебе, честно. Всё-всё.
— Пальмы? — наконец-то Кайса произнесла хоть слово.
— Да!
Взгляд неожиданно упал на её босые ноги. Гордей оторопел:
— Кайса, когда у тебя появилась эта гигрома?
Маленькие, всегда аккуратные ступни его жены… Сейчас на правой ноге вздулась огромная шишка.
— Ты ударилась? — спросил Гордей.
Она кивнула.
— Чешется, — пожаловалась вдруг. — Всё тело чешется.
Гигрома, конечно, не стоит того, чтобы немедленно идти в больницу — просто доброкачественное новообразование, внутри которого скопилась серозная жидкость, — но всё же внезапность её появления обеспокоила Гордея.