Страница 31 из 140
Гордею снилось, что на нём просторный белый балахон, закрывающий колени. В руках он держал кипу бумаг и знал во сне, что это всё — истории болезни, записанные вручную. Он стоял на пороге прозекторской голыми босыми ногам, без штанов неуютно и непривычно. Обжигающий сквозняк гулял по щиколоткам, добираясь до бёдер.
— Я жив или уже нет? — спросил Гордей в этом своём сне.
— Ты — да, — сказал какой-то голос.
С нажимом на «ты». Словно кто-то другой умер.
Машину сильно тряхнуло на ухабе, и он проснулся. Гордей чувствовал, как сердце, сжавшись, пытается уползти в самый тёмный угол организма, притвориться невидимым. За ним в кровавом шлейфе тянулся след белковых сгустков.
Он испугался, увидев помятое и измождённое лицо в окне, но тут же понял — это отражение. Приложил ладонь ко лбу. Мокрый и горячий. Наверное, где-то подхватил грипп. В марте ещё стояли крепкие морозы, неужели так рано началась традиционная сезонная эпидемия?
С удовольствием подумал о том, что рабочий день почти закончился. Скоро доберётся до постели.
— Гордей, — сказала Ирина, — просят освидетельствовать, раз мы оказались поблизости.
Прежде, чем Ирина произнесла адрес, Гордей знал, что «это оно». Из мимолётного сна, в который он провалился буквально на долю секунды.
Ирина продолжала:
— Женщина, больше тридцати. Найдена без сознания в неестественном положении на полу закрытого кафе.
— «Лаки»? — прошептал Гордей.
— Да, — спокойно ответила Ирина. — Кафе так называется.
Этого не может быть. Объявленный погибшим при «воскрешении» живёт долго и счастливо. Такая народная примета.
Дорогу среди снежных заносов расчистили, Нира вызывала технику, чтобы машины с необходимым оборудованием могли подъехать к «Лаки». Они обогнали фургон с ярким рисунком на боку. Реклама местного мясокомбината.
Неотложка проехала прямо к знакомому входу.
— Десятая бригада первой подстанции, наряд номер…
— Проходите, — сказал немолодой майор. — Хотя я вам и так скажу — труп. Умерла до нашего приезда. Осторожнее, ладно? Мы ещё не фотографировали, ждём специалиста.
Он казался смутно знакомым. Наверное, сталкивались где-то по службе.
Гордей отодвинул ленту, перегораживающую вход в «Лаки». Ещё вчера они сидели здесь все вместе, чувствуя себя юными и вновь открытыми всем дорогам этого мира.
Ирина замешкалась в машине, и он вошёл один.
Всё как вчера. Кроме…
Она лежала на животе, неестественно вывернув шею. Левую руку подвернула под себя, а правую выкинула за голову. Словно потягивалась спросонья. Золотистые волосы рассыпались по глухому, чёрному как ночь свитеру.
Гордей, только увидев положение её головы, понял, что она мертва. И по ощущению: это уже не было Нирой.
Остальное происходило на автомате, буднично и привычно. Просто ритуал освидетельствования смерти. Гордей присел возле трупа, сдвигая глухой ворот свитера, попытался нащупать пульс на сонной артерии. Приподнял одно веко кверху, затем второе.
«...пальпаторно пульс на магистральных венах и артериях не прощупывается, аускультативно — дыхание и сердцебиение не выслушивается…»
Но что-то казалось странным.
Голова Ниры вывернута странным образом, но сам череп не повреждён. На ногах и руках нет ни царапины. Ни единого признака травм внутренних органов.
Гордей поднялся, подхватывая ящик, и направился к выходу.
Кивнул скучающему у перил майору, посмотрел на часы:
— Смерть констатирована в пять сорок четыре.
Он не в состоянии вникать в особенности этого дела. По крайней мере, сейчас. Пусть занимаются судмедэксперты. Вернее, один конкретный эксперт.
— По полу не елозили? — осведомился майор на всякий случай.
Гордей выразительно посмотрел на него.
— Это я для порядка, — оправдался тот. — Что на первый взгляд?
— Перелом шейного отдела позвоночника. Скорее всего, пятого или шестого. Задохнулась. Но…
— Я думаю, — сказал майор, — её принесли сюда после того, как скинули откуда-то.
Гордей покачал головой:
— Внешних повреждений нет. Указывающих на насилие, я имею в виду.
— Док, ты чего? —- удивился майор. — Ты её голову вывернутую видел?
— Это мог быть судорожный припадок.
— Не криминал?
— Более точно вам судмедэксперт скажет. Кстати, не в службу, а в дружбу… Отправишь труповозку в первую городскую?
Тот не стал спрашивать: с чего это такое особое отношение, просто одобрительно кивнул:
— Там хорошее судмедотделение.
Водитель — не Николаич, какой-то другой, незнакомый, они в последнее время менялись от смены к смене — куда-то делся, и Гордей с Ириной ждали в салоне.