Страница 13 из 140
— Кто-то очень романтичный.
— Скорее, отмороженный, — буркнул Мика.
— Я пытался выразиться деликатно, — ответил Гордей. — И — да, раз ты не понял, объясню: это был сарказм.
Он пошёл вперёд. Хотелось побыстрее выяснить, кто зажёг свет в «Лаки». Это знание должно закрыть старинный гештальт. Новый хозяин бара, сам того не зная, поставил точку в давней и тяжёлой истории.
Гордей толкнул входную дверь, она сразу отворилась. Лара успела переделать часть здания под паб — небольшое пространство с барной стойкой и пятью столиками. Главный зал, где проводились диско- и прочие вечеринки, она собиралась, но не успела перестроить под спальные номера. Лара хотела быть хозяйкой небольшого, респектабельного отеля, хотя Гордей уже тогда сомневался в успехе этого предприятия.
Имидж «Лаки»... Он был настолько не тот, что ещё трём поколениям Эльман пришлось бы содержать в этом здании сиротский приют. Причём ежемесячно окропляя его святой водой, чтобы не только люди, но и высшие силы забыли о скандалах и разборках, неизменно сопровождающих подобные места.
Потенциальный паб неожиданно оказался безлюдным. Человеческие голоса явно раздавались не отсюда. Кресла, перевёрнутые на столы, закрытые большими пыльными тряпками. Кое-где тряпки съехали, из-под них торчали не менее пыльные столешницы. Тусклые лампы под потолком не давали достаточно света, чтобы рассмотреть углы, но Гордей был уверен, что там, в темноте, свисают чёрные клочья паутины.
Только барная стойка имела более-менее подобающий вид. Тонкие фужеры загадочно мерцали на полупустых полках буфета, на стойке толпились раскрытые ящики, скромно бликуя планкетками дорогих бутылок и звонкой прозрачностью стекла.
А в глубине стойки, спиной ко входу, словно обрисованный тонкой кистью, выступал из приглушённого света силуэт.
— Мы ещё не открылись… — сказала девушка.
Она повернулась. И осеклась, разглядев троицу, столпившуюся на пороге.
— Твою мать… — прохрипел Мика.
Прошло уже много, очень много лет, но у всех разом так знакомо, сладко-горько заныло сердце, что сомнений не оставалось.
— Боже мой! Мальчики! Сколько лет!
Это была Нира Эльман.
Признанная погибшей восемнадцать лет назад.