Страница 118 из 140
— Вот как, — на это Гордею возразить оказалось нечего.
— Мой папа, кстати, когда-то был очень известным в Яруге психиатром. Лет сорок назад. Извеков Пётр Михайлович.
Гордей принялся судорожно прокручивать в голове фамилию, помещая её, как курсор, то на одну часть памяти, то на другую.
Она засмеялась:
— Не вспоминайте, разрешаю не врать. Вы тогда, скорее всего, не родились, так что имеете уважительную причину не знать.
— Я и в самом деле как-то не очень знаком с историей психиатрии Яруги, — признался Гордей.
— Но это не помешает вам довериться мне? Наташенька, чаю, будь добра!
Гордей не успел вежливо отказаться, когда бесцветная Наташенька — то ли дочь, то ли прислуга — тихо вошла в зал с небольшим подносом с белыми чашками и блестящим кофейником. Чаю он не хотел, но теперь пришлось.
Вера не торопила, смотрела как бы рассеянно то на чашку, которую он подносил к губам, то в огромное окно за спиной Гордея. В глазах её — серо-зелёных, меняющих цвет в зависимости от того, на что Вера смотрела, — морем плескалось умиротворяющее, затягивающее в истому спокойствие. Глаза-хамелеоны. Вера явно прекрасно умела подстраиваться под нужды собеседника.
Гордей, сам того не замечая, вдруг принялся рассказывать всё, что происходило с Кайсой в последнее время. Расслабился, наверное, но не окончательно. Про Ниру, которую он с постоянством сумасшедшего теперь видел в Кайсе, ничего не стал говорить. Рассказал только то, что имело отношение к странным привычкам, которые обрела вдруг жена.
— Она совершенно не выносила холод, от малейшего сквозняка в толстые свитера и пледы куталась. Зимой даже по тёплому полу всегда в шерстяных носках ходила. Средняя температура в нашей квартире — 27 градусов. Жара. И окна лишний раз старалась не открывать. А сейчас…
Вера не перебивала, не задавала уточняющих вопросов. Внимательно слушала его сбивчивый рассказ. Гордей вываливал всё кубарем, хотя прекрасно знал, что в этом словесном потоке очень много ненужной информации. Но толково — с перечислением основных симптомов заболевания — не получалось. Гордей чувствовал себя пятилетним мальчиком, потрясённым сюжетом мультфильма и не находящим слов, чтобы его нормально пересказать.
— Я прекрасно понимаю, что для психиатрического лечения нет никаких показаний. Никаких отклонений от психики среднестатического человека. Нет признаков депрессии или стресса. Она просто изменила привычки, словно стала другим человеком. Я в замешательстве, простите…
Вера покачала головой.
— Вы же мне не всё рассказали?
Гордей наконец-то нашёл в себе силы прекратить это стыдное словесное извержение. Он промолчал.
— Явно что-то случилось накануне её изменений, — Вера говорила твёрдо, а вовсе не спрашивала Гордея. — И что же? Попробую угадать. У вас появилась другая женщина?
Гордей оторопел. Он не думал о Нире в этом ключе. И только сейчас вдруг понял: «другой женщиной» была на самом деле Кайса. Всё это время он жил так, словно изменял Нире.
— Не угадали. — ответил он. — Просто вернулась старая знакомая. Одноклассница. Мы несколько раз встретились в компании. Кайса, конечно, не очень довольна, но не более того. Если вы имеете в виду ревность, то я не давал ни единого повода.
— Алексей, — покачала головой Вера. — Вы же должны понимать, что для всех изменений существует спусковой крючок. Какое-то событие или человек. Новый человек. Расскажите про вашу старую знакомую.
И Гордей рассказал и про Ниру, хотя не собирался.
— Да, — сказала Вера. — Теперь я понимаю, как всё связано. Виссарион намекал, что случилось нечто из ряда вон. Он даже просил меня зайти посмотреть на какое-то странное тело, но потом вдруг позвонил и сказал, что больше не нужно.
— При чём тут ваша «глубинная психология, основанная на старорусских архетипах», и осмотр тела в прозекторской? — Гордей удивился.
Она не стала отвечать на его вопрос. Спросила сама.
— А скажите мне, ничего вдруг на теле вашей жены не появилось? Не обязательно странного, а такого, чего раньше не было?
Гордей хотел с торжеством сказать: нет, чтобы уесть Веру, но вдруг вспомнил про гигрому.
— На ступне, — нехотя признал он. — Гигрома.
— Могильная кость, — кивнула Вера. — Так и знала. Навья косточка.
— Гигрома — не кость, — Гордей не мог промолчать, хотя смысла спорить с ведьмой вообще не видел. — Это полостное образование в суставе. У вас какой вуз, простите?
— Не медицинский, — Вера улыбнулась, не обидевшись на язвительный тон. — А навья кость не кость на самом деле, но и не полостное образование. Это заветная игла, в которой находится жизнь Кощея бессмертного. Сказки-то вы читали? Думаете те, кто их из поколения в поколение передавал, совсем глупые были?
— Нет, — покрутил головой Гордей. — Я так не думаю.
— Кощей Бессмертный, — пояснила Вера. — Возможно, в древности существовал какой-то ритуал, который обещал человеку обретение бессмертия. Вы слышали про «Чёрную могилу» в Чернигове?