Страница 24 из 25
Оксана поглядела на часы. А времени, и, правда, осталось чуть-чуть!
Пятнадцать минут на все дела – и вот уже Володя с Оксаной, на ходу застегивая куртки, выскочили из подъезда в холодное сентябрьское утро. Пронеслись под кристально-чистым небом по усыпанному мокрой листвой дворику – и чудом не попали под колеса грузовичка, что выруливал из-под арки на улицу. Оксана увидела за рулем вредного старика из соседнего дома. Завизжали шины, и машина встала, судя по грохоту-звону из кузова – безвозвратно потеряв часть груза. Не останавливаясь и не слушая вопли выскочившего из салона водителя, ребята промчались до остановки и запрыгнули в переполненный автобус за миг до того, как двери, шипя, закрылись.
Оксана, которую придавила к поручню внушительных размеров женщина, выбралась из-под ее не менее внушительной сумки, и проскользнула к Володе, отыскавшему им место у окна.
– Смотри, полицейская машина! – брат ткнул пальцем в стекло и мечтательно закатил глаза. – Вот бы на такой покататься!
– Нет проблем! – Оксана потерла ушибленное плечо. – Окончишь школу, университет, получишь водительские права, устроишься в полицию, и лет через сорок…
Володя подавил смешок. Оксана улыбнулась, посмотрела в окно… Ей показалось, или среди прохожих мелькнули черные шляпа и плащ? Она прильнула к стеклу, но незнакомец уже смешался с толпой.
– Так! – вздохнул брат. – Теперь что?
– Я опять его видела!
– Человека в черном? А он, вообще, был? – кто-то из пассажиров, услышав разговор ребят, хмыкнул, Володя оглянулся через плечо и перешел на шепот. – Может, просто тень от дерева, фонаря, или чего-то еще…
– Нет, это точно был человек! Стоял под дождем, весь в черном, и смотрел на наш дом… – Оксана содрогнулась, вспоминая.
– Закон не запрещает. – пожал плечами брат. – Выкинь его из головы. Никто вчера за нами не следил. Я уже говорил – нам примерещилось, а потом ты увидела во дворе непойми кого, и вообразила себе невесть что. Смотри, вон идет мужчина в черной шляпе. А вон стоит женщина в черном плаще – они, что все за нами следят? Забудь. Мне куда интереснее, почему Максима Петровича не было в списке участников Общества…
– Да мало ли! – отмахнулась Оксана, думая о своем.
– Нет, что-то он темнит… – прищурился Володя. – Я его выведу на чистую воду!
– В смысле? – насторожилась Оксана, чувствуя, что ветер в голове у ее брата переменился, и дует из бескрайних земель ошибок и глупостей, которых уже не избежать.
– Разузнаю, что он за путешественник! – объяснил Володя.
– Не надо! – взмолилась Оксана. – Отношения испортишь!
– Как это – не надо? – удивился брат. – Он наш учитель! Должны мы знать, верить ему или нет?
– Папа и мама очень обрадуются, когда их вызовут в школу…
– Боишься, в Париж не возьмут? – ухмыльнулся Володя. – А мы сами слетаем. У нас теперь глобус есть!
Автобус замедлил ход и встал в «пробке». Водитель яростно нажал клаксон.
– Все, опоздали! – брат посмотрел на часы.
Оставалась надежда проскочить в кабинет тишком. Перешептываясь и посмеиваясь, ребята вошли в школу, прошмыгнули пустой холл, где каждый шаг отдавался гулким эхо, поднялись на второй этаж… Дежурных не было. Чижиковы на цыпочках прокрались мимо директорского кабинета, проскользнули от лестницы направо, потом налево. Выглянули из-за поворота в коридор.
– Никого! – воспаряя духом, прошептал Володя. – Последний рывок!
Справа зажужжало. Оксана повернулась и увидела, что из кадки с комнатным растением на них с братом смотрит объектив видеокамеры…
Тут в ухо ей впилось что-то сухое и острое. Оксана взвизгнула, рванулась – но не тут-то было. Рядом так же беспомощно взвыл от боли Володя.
– Человека можно обмануть, задобрить, уговорить… – вкрадчиво начал директор, сильнее сжимая пальцы, отчего ухо Оксаны словно пронзало раскаленной иглой. Еще немного и появится незапланированный прокол под сережки.
– Люди несовершенны… Верить им нельзя… – слова Каракоза до мучимой болью Оксаны доходили с трудом. – Другое дело – машины… Они надежны… У них нет пристрастий, привязанностей, эмоций… Они объективны…
Не разжимая пальцы, директор повел ребят за собой.
– Поэтому, возглавив школу, я первым делом установил в ней лучшую систему безопасности… С таким видеонаблюдением… Никто и ничто от меня не укроется!
Каракоз ногой распахнул дверь в кабинет географии.
Урок давно шел, и атмосфера в классе царила самая непринужденная – Максим Петрович за учительским столом с чашкой травяного чая вместе со всеми в пол оборота смотрел учебный фильм. Тут дверь распахнулась, и внутрь, корчась от боли, влетели Чижиковы. Оксана запнулась о порог и растянулась на полу.
Класс, конечно, грохнул со смеха. Но когда следом за ребятами стремительно вошел директор – дети мгновенно притихли. Каракоз захлопнул дверь.
Появление начальства всех мобилизовало. Крошкин спешно убрал кружку, ученики встали по стойке «смирно», и даже лампы в кабинете будто засветили ярче. Невозмутимым остался лишь индейский вождь.
– Вперед! – директор толкнул в спину красного от стыда Володю, поднял Оксану и отправил следом. – На свои места!
Стараясь ни на кого не смотреть, ребята сели за парту и разложили вещи.
– Повторяю для тех, кто не усвоил с первого раза! – сказал Каракоз. – Нарушение учебного процесса недопустимо и карается. Эти двое замечание уже получили. Максим Петрович, обратите внимание – необходимо поддерживать дисциплину в классе! При повторном опоздании Чижиковых немедленно дайте знать! Нам прогульщики не нужны!
– Видите ли, Эрнест Евграфович, Володя с Оксаной живут далеко отсюда. – заступился за учеников Крошкин. – И каждый день добираются в школу на автобусе. Уже одно это говорит об их несомненной тяге к знаниям и желании посещать школу. Уместно вспомнить Ломоносова. Представьте, что его выгнали из-за пятиминутного опоздания…
– Так вы говорите, эти двое – будущее нашей науки?
– Ну, может, не науки… – замялся Максим Петрович. – Но, несомненно, будущее! Нельзя ли проявить к ним снисхождение?
Судя по лицу директора, это слово ему было незнакомо.
– Солидарность? – не сдавался Крошкин. – Жалость? Мягкость? Толерантность?
«С таким же успехом можно ждать от крокодила, что он запоет, как птица, и взлетит на дерево!» – подумала Оксана. Каракоз раздробил и спрессовал географа тяжелым взглядом, как авто-шредер перемалывает на свалке старый автомобиль.
– П-понимание… Т-терпимость… – выговорил Максим Петрович, оттягивая ворот рубашки. – Ведь если нужно прощать даже своих врагов, что уж говорить о детях…
«Как же нам повезло с классным руководителем!» – подумала Оксана.
Эрнест Евграфович придерживался на этот счет иного мнения.
– Максим Петрович! – резко оборвал он учителя. – Если у Чижиковых проблемы с транспортом – пусть выходят из дома раньше, или переезжают жить ближе к школе. У меня нет времени, возможности и желания искать персональный подход к каждому ученику. Особенно когда в школе чрезвычайное положение!
– Чрезвычайное?! – поразился географ. Директор резко кивнул.
– А нам не объявляли!
– Неизвестные серьезно повредили школьное имущество! – лицо Каракоза дернулось, исказившись от злости, но уже через миг Эрнест Евграфович справился с собой и продолжил. – Я вызвал полицейских, они найдут виновных и тогда преступники возместят причиненный ущерб – в полном объеме. Но если выяснится… Что это кто-то из учеников… Тем более только что принятых… Мы сурово накажем их перед всей школой, и немедленно исключим – с позором!
Директор заскользил взглядом по классу, пока не остановился на Чижиковых. Оксана съежилась, брат покраснел еще сильнее – но глаз не отвел. Эрнест Евграфович еще немного подержал ребят «в прицеле» своих черных глаз, потом закончил речь:
– Я распорядился учителям содействовать расследованию. Вас это тоже касается!
– Конечно! – Крошкин прижал руки к груди. – Всем, чем могу! Но чем я могу…